самых тупых.
— Никогда не говори плохо про мою жену. Никогда. Поняла?
Тома кивнула. Я поцеловал ее, чтобы не копила обиду. Все, пора подумать о замене ассистентки.
— Пойдем, кофе попьем, — улыбнулся, помог подняться, по ягодицам игриво шлепнул.
Нужно Галке позвонить. Узнать, что там у «Восток-Запад» с финансами. Дебет с кредитом сходится? Не хочу, чтобы Дина стала финансово независимой. У меня даже есть план. На крайний случай.
Глава 12
Макс
Похороны прошли печально и тоскливо под мрачный аккомпанемент дождя. Утром заинтересованный круг лиц собрался в особняке Барсовых на оглашение завещания.
Мама сидела рядом, демонстративно игнорируя Владу. Две вдовы. Было бы смешно, если бы не было так грустно.
Я уже переговорил с советом директоров «Астронефти»: у меня может оказаться контрольный пакет акций, и они намекнули, что рады мне в качестве СЕО. Я строил карьеру удаленно от России и добывающего бизнеса, но всегда знал, что займу это место. Отец не позволял забыть, рассчитывал на меня.
— Особняк размером в тысячу пятьсот шестьдесят квадратных метров, расположенный на участке в один гектар, по адресу Рублево-Успенское шоссе, Солослово, — зачитывал волю отца семейный адвокат, — отходит моей супруге Владиславе Барсовой.
Мать фыркнула. Мне лично плевать было. Пусть живет.
— Миллион долларов компенсации за моральный ущерб моей бывшей жене Кристине Анатольевне Барсовой.
В разводе много лет, а не забыл маму. Когда-то любили они друг друга, пока морально не «сожрали» все хорошее, что было. Иногда нужно вовремя остановиться.
Я отвлекся, пропустив несколько пунктов завещания, пока до меня дело не дошло.
— Движимое и недвижимое имущество, акции, облигации, банковские счета и прочие активы завещаю моему сыну Максиму Игоревичу Барсову.
Я знал, что так будет. На мне теперь большая ответственность.
— Максим Игоревич, — адвокат протянул мне письмо. — Это от вашего покойного отца.
Я не стал вскрывать сразу. Сначала разобрались с юридической стороной вопроса. Подписали документы, чтобы вступить в права наследования, затем уединился в своей старой спальне и прочитал последнее напутствие папы. Сначала про бизнес: планы и реализация. Потом немного о личном:
Сын, я уверен, что ты будешь достойной заменой в компании. Будь решительным и сильным! Женись наконец!
Я хмыкнул. Умер, а приказы раздает! Но я не злился, наоборот, ностальгировал.
Позаботься о Владушке. Она была мне хорошей женой.
Я вздернул бровь и, сложив письмо, убрал в карман. Позабочусь, конечно. На улицу не выгоню и образ жизни менять не заставлю.
— Уже уходишь? — в гостиной меня ждала мачеха. Она полулежала на диване, черное платье задралось, сверкая широкой резинкой чулок и стройными бедрами; туфли на шпильках валялись рядом, строгий пучок распался и волосы светлой волной лежали на плечах. В руках пузатый бокал. — Выпьешь со мной? — улыбнулась расслабленно. И где та страдалица, платочек к уголкам глаз прикладывавшая каждые две секунды.
— Завтра получишь первый перевод, — спокойно произнес я. Пусть «скорбит». Может, она только так и умела.
Я не обольщался насчет Влады и ее мотивации, но те два месяца, что отца вытаскивали, вела себя образцово.
— Ты не в чем не будешь нуждаться. Отец попросил.
Она томно улыбнулась и потянулась всем телом.
— Так непривычно жить здесь одной, — и, пригубив янтарный коньяк, поднялась. — Деньги — это не главное… — и ко мне приблизилась, как кошка на мягких лапах.
Я криво усмехнулся. Она получила за восемнадцать лет хорошие отступные: дом и все, что в нем было — здесь целый парк автомобилей, — денежное содержание размером с бюджет областного города, а самое главное, один процент акций сверхдоходной «Астронефти». Медсестричка из Подмосковья стала обеспеченной женщиной.
— Максим, почему ты не женился до сих пор?
Неожиданный вопрос. А почему, собственно? Потому, наверное, что не встретил ту самую. А ту что встретил — потерял. Как странно, Дина совсем не изменилась. Ни капли. Гибкая, грациозная, стройная. Фигура, губы, ресницы. Влияние на меня: стоит появиться и мысли все о ней, не забыть, не вытравить. Ей не место в моей реальности — я так думал много лет, а стоило в глаза синие посмотреть и все, пропал.
— Макс… — Влада подобралась ближе и пальцами по моей щеке пробежалась. — Ты мне нужен… Я все забыть наш раз не могу…
Опять двадцать пять.
— Я ведь так и не родила. Мне давно пора.
— Я тут при чем? — иронично поинтересовался, сбрасывая руки с лацканов пиджака. — Это твой выбор.
— Я тебя хочу, — потерлась об меня сиськами. — Может, это судьба: ты свободен, и я…
Вот сука. Свободна она. Вчера отца похоронили, а женушка уже себя предлагала. Сыну, блядь, предлагала! Дать бы ей пару лещей, жаль баб не бью. И папа просил за нее. Знал бы за кого.
— Влада, — взял ее за подбородок, — ты красивая, при деньгах. Найди мужика: хочешь ёбыря помоложе и с членом побольше, хочешь — очередной денежный мешок.
— А я тебя хочу. И член у тебя отличный. Я помню, — за руку меня взяла и себе между ног засунула. Влажная и горячая. Как сучка в течке. Член шевельнулся в брюках. Я здоровый мужчина с инстинктами и потребностями, а Влада эффектная и сексуальная — этого не отнять. Только мне больше не двадцать лет. Меня на мокрую щель и охи-вздохи не купить.
— Ты ведь хочешь… — и сжала бугор в паху. — Это не будет предательством. Игорь бы не осудил: два близких человека…
— Стоп, — я грубо схватил ее и всмотрелся в большие голубые глаза, потом всю взглядом окинул: возле носа следы порошка остались. — Давно на кокаине сидишь?
— Нет, — она отдернула голову и, отвернувшись, руками себя обняла, — последние полгода балуюсь. Когда рецидив случился. Твой отец очень злился. На всех.
— Тебе нужна помощь? — я подошел ближе. Да, она сама вступила в брак с тяжелым человеком, у которого проблемы со здоровьем. Но я-то знал, каким папа порой бывал. Очень жестким.
— Нет. Я справлюсь, — обернулась и на грудь мне бросилась, заплакав. — Ты таким стал… Мужчина. Ты — настоящий мужчина. Как тебя не любить?! За эти два месяца я так прикипела к тебе… Я люблю тебя, Максим.
Меня смутило ее признание и неприкрытое обожание во взгляде, поэтому не оттолкнул, позволил выплакаться. Легко отшвырнуть и перешагнуть через распущенную мачеху, пнуть потерявшегося щенка сложнее.
— Иди, поспи, — я осторожно отстранил Владу.
— Хорошо, — кивнула поспешно. — Прости, что вела себя так. Ты ведь не бросишь меня? Не забудешь? Ты — единственный, кто у меня остался, — и макушкой потерлась о мой подбородок.
Блядь, чувствую себя Малышом из мультфильма про Карлсона: меня тоже
