не похож.
— Сделать тебе яичницу с сосисками, твою любимую, а?
Он кивнул и наконец улыбнулся.
— Не обижайся на папу, ладно?
Матвей кивнул, но дуться не перестал. Возраст у него сложный. Уже не маленький, но и не подросток. Нельзя сказать, что Женя часто срывался на него, но мальчик рос, бунтовал и огрызался. Свои права отстаивал.
— Вкусно пахнет.
Муж появился при параде и с безупречной улыбкой на губах. Матвея по волосам потрепал и меня сзади приобнял.
— Прости, — шепнул в волосы. — Хотел тебя очень, — добавил еще тише.
Я бросила на него выразительный взгляд — мы вроде ночью не в куличики играли, откуда столько нетерпения?!
— Ты постоянно занята, нам тебя не хватает, правда, сын?
А вот это нечестно. Матвей смотрел на нас обоих и не знал, что ответить: он любил меня и не мог не скучать, но не настолько нуждался в опеке. Женя знал, что сын — моя драгоценная слабость и иногда пользовался этим. Мы много раз обсуждали это, причем на повышенных, но в итоге я оставалась не правой, а муж просто заботился о наших семейных интересах.
— Матвей, тебе нормально до семи в школе? Не устаешь? — заботливо поинтересовался.
— Да я привык, — ответил и принялся за завтрак.
Я достала свежевыжатый апельсиновый сок и поставила перед мужем блюдо с яйцами, семгой и мягким сыром с зеленью. Он обычно любил пашот, но я не захотела заморачиваться и сварила всмятку. Я тоже бунтовала против домашней диктатуры!
— Матвей, рюкзак бери и одевайся! — крикнула, прыгнув в туфли и набросив короткое пальто. Весна наступила, но вместо солнца у нас тучи мглою небо кроют.
— Пообедаем сегодня? — спросил Женя, снова притягивая к себе.
— Не могу, у меня с заказчиком встреча.
— А вечером? Втроем поужинаем, м?
— Мне над проектом поработать нужно будет, не могу.
— Тогда ночью, — тонко улыбнулся. — Знаешь, мне кажется, что нам нужно подумать о прибавлении.
Что? Нет, ЧТО?!
— Но как же… — не поняла я. — Мы ведь…
— Прекращай пить противозачаточные, — и настойчиво в губы поцеловал. — И сходи к гинекологу, узнай, что и как, ок?
— Хорошо… — медленно проговорила.
— И еще, красавица моя, не крась так ярко глаза. Это реально перебор.
— Офигеть! — воскликнула я, когда за ним дверь захлопнулась. Слава богу нас ждать не стал. На горизонте маячила еще одна ссора, а мне нельзя заводиться — день важный и сложный.
— Мам, — сын с рюкзаком вышел, — вот почему тебе можно говорить «офигеть», а мне нет?
— Будем считать, что вопрос риторический, а ответ ты и так знаешь. Поехали, опаздываем уже.
Утро у меня было бурным: мы с командой начали реализацию новой маркетинговой стратегии для сети пекарен. А я лично занялась аналитикой — в нашем деле без анализа никуда. Хорошо, что бухгалтерия у нас на аутсорсинге: поступления выросли в разы и соответственно заработок стал больше, а это налоги, проводки и прочая «прелесть».
— Да, Галина, я получила документы, — позвонила бухгалтеру. — Подпишу и готово. Спасибо вам.
Она была женщиной толковой и финансово-грамотной. Женя посоветовал ее. Они работали когда-то вместе. Ему не очень нравилась моя занятость, но в этот раз помог. И от души.
Утром я совсем не думала о пожелании мужа. Нет, яркий макияж — мелочи. Но ребенок! Признаться, сейчас я уже не хотела рожать. Поначалу, да. Ну как поначалу: в первые годы был только Матвей и его реабилитация. Но потом хотела родить. Порадовать и отблагодарить Женю. Но сразу не вышло, потом решили выдержать разницу между детьми, да так и осталось. Мне иногда казалось, что он в принципе не хочет больше детей. А может, и не хотел никогда, просто вышло так: женился на женщине с младенцем, признал своим. Меня сейчас тоже все устраивало.
Я вышла из типографии довольная. Новые буклеты-меню просто изумительные! Екатерина Полонская будет довольна. И по цене удалось хорошо договориться. У меня оказывается дар переговоров! Кто бы знал! Надеюсь, вечером с мужем тоже удастся решить вопрос прибавления миром. Было у меня ощущение, что еще один ребенок — это либо прихоть, либо способ воздействия и удержания меня рядом. Нам давно пора сходить к психологу. Нет, Жене надо бы, но он никогда не согласиться: адекватный и рациональный — себя он считал именно таким. Я полностью согласна, только к этому еще необходимо добавить — манипулятор. Это есть и с этим нужно работать, потому что так нельзя. Это становится невозможно: с каждым годом поводок, который на меня набросили, натягивали крепче. Я выходила замуж за другого человека.
Черт, кажется, мне тоже нужен специалист: ведь понимала, что у нас обоих проблемы, но ничего не делала.
— Бля… Блин! — громко выругалась, вовремя заменив крепкое словцо. Чертов внедорожник окатил меня из лужи! Как мне ехать к заказчику?! — Блин, — повторила и ступила на пешеходный переход, но глаз зацепился за стоп-сигналы черного «Ровера». — Сейчас я ему выскажу все!
Я воинственно дернула пассажирскую дверь и выдала:
— Вас кто за руль пустил?! — мужчина за рулем голову вскинул. — Козел… — на автомате вырвалось, но на последней букве мой запал сдулся. Яркие-голубые глаза на строгом, даже жестком лице единственное, что делало его прежним, знакомым. Твердый подбородок, плотно сжатые губы, хмурые густые брови… Максим Барсов не изменился до неузнаваемости, но стал мужчиной с холодным тяжелым взглядом незнакомца. Шестнадцать лет с первой встречи и десять со второй… Наверное, не вспомнит меня даже.
Кто-то громко посигналил, и оцепенение спало. Я захлопнула дверь и пошла. Сама не знаю куда. Подальше бы. Готовилась-готовилась, а предстала перед ним в грязных пятнах и разводах.
— Дина.
Помнит, значит.
— Дина, — меня за локоть поймали и мягко, но настойчиво развернули. Мы снова молча застыли, изучая друг друга.
Макс всегда был высоким, но стал шире в плечах, мощнее и крепче. Исчезло все от упорного и улыбчивого парня, который добился моей любви. Передо мной стоял суровый и чужой мужчина. Я его не знала. Тот, который оскорблял меня в приват-комнате тоже был незнакомцем, но я запомнила его. Каждое слово помнила.
Шлюха…
Посредственная гимнастка, которая хорошо трахается…
Ты разбила мне сердце…
— Привет, — произнес и платок мне протянул.
У меня еще и лицо грязное.
— Привет, — я приняла его, стараясь не касаться длинных пальцев.
— Прости, что так вышло.
Интересно, он о сегодняшнем случае, или в принципе?
— Ты, наверное, торопился? — сухо проговорила. — На пожар или на похороны? — куда же без иронии.
— На похороны. Отец умер.
Ну кто меня за язык тянул!
— Извини, я не… — конечно, не знала. Откуда бы! — Соболезную тебя.
