— Ну ладно, пошли, раз такое дело. Время-то идет!
Но брат никак не мог решиться. В местечке боялись рыбака Крузе. Право на ловлю рыбы в озере он покупал у самого барона и строго-настрого запрещал всем другим появляться на берегу не то что с сетью или острогой — даже с простой удочкой.
— Рыбака боишься? Нечего его бояться! — принялся уговаривать Август. — Он здоровенный, тяжелый, пудов на шесть. А мы маленькие, легкие. Где ему угнаться за нами! Лед рыхлый, сразу ухнет в воду.
Наконец уговорил. Но все же Густав настоял на том, чтобы принять меры предосторожности. Острогу, например, решили брать без черенка, чтобы никто ничего не заподозрил. А подходящую палку вполне можно отыскать на месте, в высоких прибрежных кустах.
Август убежал домой и вскоре вернулся со своей самодельной острогой. Хитро он придумал! Сквозь длинную дубовую дощечку пробил гвозди. Концы сплющил и зазубрил. Осталось только сунуть черенок в дыру посреди дощечки, закрепить — и готово! Вроде большой вилки, только с гвоздями вместо зубьев.
Август запрятал острогу под курточку, и мы пошли, прыгая с камня на камень по залитой вешней водой улице.
Церковные колокола возвещали воскресное утро. На улицах появился народ. Кто направлялся в церковь, кто в кабак; возле него у коновязи стояло несколько саней и тарантасов.
Время такое: езжай на чем хочешь — и снег еще на дорогах не сошел, и земля уже обнажилась.
За деревьями открылось озеро. Большое, красивое, с островами, заливами, с лесистыми берегами. А вот для жителей местечка оно почти недоступно. На всем озере лишь несколько лодок — барона и его приближенных. Барон, один только барон здесь полновластный хозяин! Никто из взрослых и не смеет покушаться на права всемогущего владельца поместья. Это можем себе позволить лишь мы, ребятня.
То и дело проваливаясь в ноздреватый, почерневший снег, пробрались через луг. Почти все озеро еще покрыто иссиня-серым льдом. Только возле самого берега открылась вода, по ней медленно, словно нехотя, двигалась каша из ледяной крошки.
Охотиться на щук решили в небольшом заливчике. Недалеко от берега, в водорослях, среди битого льда их вертелось великое множество.
Август ликовал:
— Эх, что за рыбка — я уже вижу ее на сковородке! Залезай в воду и хватай прямо голыми руками!
Но лезть в воду было рано. Пройдет еще добрых два месяца, пока наконец можно будет без боязни и дрожи ступить босыми ногами в озеро. А сейчас нужно позаботиться о черенке подлиннее для нашей остроги.
Много молодых деревцев осмотрели мы, осторожно пригибая их к земле одно за другим, пока не выбрали подходящее.
— Это в самый раз! — Август будто сто лет острожил. — И прямое, и не слишком толстое.
Вот где пригодились наши складные ножи, наши с Августом знаменитые «фискары»! Ничего, что ноги утопали в мокром снегу, ничего, что зачерпнули его за голенища. Свалили деревце, очистили, заострили конец, приладили к дощечке — и острога готова.
— А теперь еще для мостков. Чтобы с берега на лед попасть.
Выбрали покривее да поплоше — хорошие деревца жалко! — срезали. Осмотрелись. Кругом все тихо. Вытащили деревца из кустарника и уложили рядком через воду на непрочный, залитый водой прибрежный лед. Мостки, не очень-то надежные, все же наш малый вес выдерживали.
Дальше от берега лед был попрочнее, и мы без всяких происшествий добрались до места, где росло много водорослей.
Здесь на свободной, очистившейся ото льда воде резвились щуки… Над водой то и дело мелькали плавники, пестрые спины.
— Август! Бей! Бей! — воскликнул я, заметив щуку совсем рядом.
Август с силой ударил острогой. Попал! Но тут верхний рыхлый слой льда рассыпался у него под ногами, он поскользнулся и упал, выпустив из рук черепок. Щука металась, пытаясь уйти. Что делать? Ведь останемся без добычи и без остроги!
— За ноги меня! — орал Август. — За ноги!
Мы быстро улеглись на животы, схватили друга один за правую ногу, другой за левую. И началась борьба за острогу, а вместе с ней и за наш первый улов.
Лед опасно потрескивал. Августу удалось наконец изловчиться и схватить острогу.
— Тащите назад! — Одной рукой он отыскивал опору на ненадежном льду, а другой крепко сжимал черенок.
Мы попятились ползком, и вскоре Август оказался в безопасности. Ликуя, он, словно победное знамя, поднял над головой увесистую щуку. С рукавов, с куртки у него стекала вода. Но какое это теперь имело значение! Щука-то поймана!
Пошли за следующей рыбой. На этот раз Август острогу передал мне, самому легкому из всей нашей троицы. Я осторожно приблизился к кромке. В одном месте несколько щук Увлеченно гонялись друг за дружкой. Чтобы подобраться к ним поближе, прилег на лед. Как только возле меня из воды вынырнул рыбий плавник, я с силой ударил.
Удачно! Зубья впились в пружинистое тело; я почувствовал, как на другом конце остроги судорожно забилась рыба.
— Тащи! — крикнул Август.
— Только не поднимайся! — торопливо предупредил Густав. — Лед под тобой дышит.
Я отполз от края на место понадежнее, вскочил, глянул на добычу. Вот так щука! Еще больше, чем у Августа.
И вдруг…
— Крузе! — произнес Август испуганным шепотом. Из кустов появился рыбак. Видно, он прятался там некоторое время, наблюдая за запрещенной ловлей. А теперь решил, что настала пора выходить.
— Ну-ка сюда! — Он повелительно махнул рукой. — Ну, кому сказано!
По вполне понятным причинам мы не очень-то спешили. Тогда, погрозив кулаком, Крузе сбежал на наши самодельные мостки. Деревца прогнулись под его тяжестью, сапоги оказались в воде, и он мигом отскочил назад на берег.
— Ишь, поганцы! Отдавайте рыбу, а то хуже будет! И тут мой брат удивил нас всех. Схватил острогу, на которой билась щука, и побежал к рыбаку. Мы с Августом испуганно переглянулись. Вот сейчас, если его не остановить, он отдаст нашу добычу! Но Густав добежал до самой воды и закричал с издевкой:
— Вот щука, вот! — Он протягивал рыбаку острогу. — На, возьми! На, на!
Крузе, человек грубый, жестокий, вспыльчивый, не вынес такого глумления. Забыв про все на свете, кинулся по непрочным мосткам на обидчика.
Один только шаг — и лед обломился, деревца разошлись. Большой грузный рыбак свечкой ввалился в озеро, подняв веер брызг.
— Ура! Ура! — закричали мы, прыгая от радости. Крузе отчаянно барахтался в воде. Его черное длиннополое пальто вздулось, как пузырь, шапка свалилась с головы и плавала среди ледяного крошева.
Вдоволь наплескавшись, Крузе кое-как выполз на берег.
С одежды ручьем лила вода, он ожесточенно отплевывался.
Потом повернулся к нам, потряс в воздухе на этот раз обоими кулаками и завопил глухим, хриплым голосом:
— Ну, сатанинское племя, не миновать вам теперь урядника!
Мы испуганно переглянулись. Шутка сказать — урядник! Его боялись не только мы, ребятишки, перед ним робели и взрослые.
— Еще в тюрьму засадит! — Брат побелел.
— Знаете что, — мигом сообразил Август, — махнем домой через остров. Пока Крузе обежит залив, выберемся на берег на той стороне — и домой. К нам придут, а мы ничего знать не знаем, ведать не ведаем. Как он докажет?
И мы побежали по льду в сторону острова. Рыбак сразу разгадал наш замысел и тоже кинулся по направлению к местечку. Началось соревнование: кто кого? Август сорвал планку с зубьями, сунул под куртку, черенок же оставил в руке на всякий случай. Я бежал и крепко прижимал свою щуку — ни за что не расстался бы с ней! Бежать страшно: во льду проломы, трещины, «окна», в них колышется черпая вода. Но ведь у нас нет выбора. Урядник — это еще страшнее!
Вот и остров. Выскочив на твердую землю, мы стали на радостях резвиться, приплясывать и дразнить рыбака, показывая ему издали наших щук.
Теперь напрямую через озеро — и в местечко. А Крузе еще огибать залив. Ему бежать куда дольше, чем нам.
Август громко изливал свое негодование:
— И что им только надо, этому рыбаку и его барону? Такое большое озеро, так много здесь рыбы! А он готов утопиться из-за какой-то несчастной щуки… Ничего, придет лето, буду удить вовсю — пусть они с бароном хоть треснут!
Я хорошо понимал Августа, очень хорошо. В самом деле, что нам разрешалось? Тайком собирать ягоды, грибы? Воровато пробираться в баронский парк?.. Всюду барон, всюду его слуги, сторожа, лесники, управляющие, рыбаки, охотники! Нам принадлежало только небо, одно только небо. Да и его тоже жадный барон заграбастал бы, если бы только мог.
— Знаешь что, Август, я, когда вырасту большой, все буду делать наоборот, барону назло. Этого нельзя — а я буду! Того нельзя — а мне плевать!
Август посмотрел пытливо на меня, на Густава, словно прикидывая, можно ли нам доверить важную тайну.
— Дедушка говорит, барона скоро прогонят с нашей земли. Есть такие тайные кружки. Придет время — они… — Он рубанул рукой по воздуху.
