– Вот, чужестранцу это пригодится, – мрачно буркнула она, заботливо помогая при этом Александру залезть в двуколку. – А то не дай Бог у него раны раскроются и все ваши усилия, мисс Шарлотта, пойдут прахом. Сколько ночей вы не спали из-за этого чужака! Поддержите-ка его, а я подсуну ему под спину подушку.
Шарлотта повиновалась, но подушка все время падала, и миссис Стабс рявкнула, обращаясь к мистеру Александру (она считала, что если не говорить, а орать по-английски, то ему будет понятней):
– Наклонитесь вперед, мистер Александр! Мы сейчас устроим вас поудобнее. Боже милостивый! Когда мисс Шарлотта привезла вас, окровавленного и израненного, мы и не надеялись, что вы так быстро поправитесь.
Наконец подушка оказалась на том месте, которое ей определила миссис Стабс, и экономка довольно похлопала Александра по здоровому плечу.
– Ну вот, молодой человек. Теперь можете отдохнуть. Приятной вам прогулки с мисс Шарлоттой!
– Спасибо, миссис Стабс.
Александр улыбнулся, а у Шарлотты вновь странно екнуло сердце. За последнее время такое случалось с ней уже не раз.
Экономка чуть было не ответила улыбкой на улыбку, но вовремя вспомнила про необходимость сохранять достоинство и чопорно поджала губы.
– А чужак постепенно обучается человеческому языку, не правда ли, мисс Шарлотта? Поживи он с нами еще немножко, и совсем стал бы на человека похож. – Она внимательно окинула пациента взглядом, в котором сквозила гордость, смешанная с некоторым сожалением. – Конечно, он все равно черен, как трубочист, но что поделаешь? Выше головы не прыгнешь. Если бы его приодеть, он выглядел бы вполне респектабельно.
Шарлотта мельком посмотрела в черные глаза мистера Александра и подавила смешок.
– А, по-моему, вы слишком оптимистичны, миссис Стабс. Старайтесь не старайтесь, вам все равно не сделать из нашего пациента настоящего английского джентльмена. Как говорится, всяк сверчок знай свой шесток.
На губах мистера Александра заиграла еле заметная усмешка.
– Стало быть, знай свой шесток? – переспросил он, едва двуколка завернула за угол дома. – К вашему сведению, наш султан приговаривает к смертной казни даже за меньшие оскорбления его любимых подданных.
– В таком случае нам очень повезло, что мы находимся в более цивилизованной стране, – улыбнулась Шарлотта, выезжая из ворот на дорогу. – У вас есть какие-нибудь соображения насчет того, куда нам следует держать путь, мистер Александр?
– От вашей усадьбы до того места, где вы меня обнаружили, примерно пять миль. А оттуда, вероятно, надо свернуть на север.
– И сколько ехать на север?
– Недалеко. Мили четыре, не больше. В бешеной скачке я плохо запомнил дорогу, но у меня такое впечатление, что я отъехал к юго-востоку от того места, где спрятал документы, от силы на пару миль, и мои преследователи меня догнали.
– Прошлой ночью вы сказали, что скакали, не разбирая дороги.
– Да, я мчался к берегу моря, где меня должен был ждать мистер Баррет. А бумаги я спрятал под камнем, выпавшим из стены, которая обозначает границу какого-то небольшого поместья.
Шарлотта резко дернула вожжи, не давая Нарциссу ступить в яму, коварно черневшую на дороге, и пустила коня бодрой рысцой. Наморщив лоб, девушка вспоминала ландшафт окрестностей.
Вы ехали по большому лондонскому тракту?
– Да. Минут за пятнадцать до того, как спрятать бумаги, я проезжал мимо маленького городишка… По-моему, он называется Бэттл. Вы же понимаете, я мчался как угорелый и не запоминал дорогу, но в какой-то момент я поднял голову и увидел красивую нормандскую церковь.
– Пожалуй, я знаю, где спрятаны ваши бумаги, – втайне позабавленная, сказала Шарлотта. – Это стена, отгораживающая поместье архидиакона Джефриса.
– Господи, только бы они были там!
Александр напряженно сжал челюсти, и до Шарлотты вдруг впервые дошел смысл происходящего. Ведь это не увеселительная прогулка в коляске по окрестностям. Если мистер Александр говорит правду, то спрятанные документы чрезвычайно важны, из-за них его даже пытались убить. А если он лжет… Шарлотта сперва отогнала эту страшную мысль, но затем усилием воли заставила себя додумать все до конца. Если он лжет, то она подвергает себя смертельной опасности.
Шарлотта запоздало сообразила, что, найдя важные документы, мистер Александр может запросто стукнуть ее по голове и укатить в двуколке куда ему заблагорассудится. Не взяв с собой слуг, она только облегчила вору задачу: он без труда уведет лошадь, которую намеревался украсть вчера вечером.
Александр протянул руку и легонько дотронулся до щеки Шарлотты.
– Мисс Риппон, – прошептал он. – У вас необычайно выразительное лицо, и на нем написано, какие страшные подозрения закрались сейчас в вашу голову. Не тревожьтесь понапрасну. Поверьте, я не собираюсь вас убивать и не брошу ваш израненный труп на обочине, галопом помчавшись к свободе на Нарциссе. Помимо всего прочего, мне кажется сомнительным, что Нарцисс понимает слово «галоп».
Шарлотта обиженно поджала губы.
– Нарцисс – прекрасный конь.
– О, я в этом не сомневаюсь, но все же это не тот рысак, на котором я решился бы вырваться на свободу. Уверяю вас, мисс Риппон, я не замышляю никакой подлости. В мои намерения входит лишь забрать спрятанные документы и составить вам компанию по дороге в Лондон, где я надеюсь встретиться с моим другом Хенком Барретом. Я вовсе не хочу отплатить вам черной неблагодарностью.
– Вы меня неправильно поняли, мистер Александр. Я не думала, что вы…
Александр прижал палец к губам Шарлотты, не давая ей договорить. Однако в глазах его искрился добродушный смех.
– Мне очень жаль, но вы, моя дорогая мисс Риппон, совершенно не умеете лгать. Вы подозревали меня во всех смертных грехах. И краска смущения, разлившаяся сейчас по вашим щечкам, служит доказательством моей правоты.
– И вовсе я не покраснела, мистер Александр. Если хотите знать, я славлюсь на всю округу тем, что никогда не краснею и не падаю в обморок – короче, не веду себя так, как подобает чувствительным молодым леди.
Александр, усмехаясь, откинулся на подушки.
– И все же, несмотря на столь ужасную репутацию, вы покраснели, мисс Риппон. И краснеете снова!
Шарлотта закашлялась – у нее вдруг почему-то запершило в горле – и решительно взмахнула кнутом, подгоняя Нарцисса.
– До задних ворот усадьбы архидиакона осталось меньше полумили. А вон колокольня приходской церкви, видите? Стиль нормандский, но на самом деле церковь построена в тринадцатом веке. Ну как? Вы что-нибудь тут узнаете?
Мистер Александр, посерьезнев, внимательно огляделся.
