В Северной Франции возникла городовая литература, fablioux французские, в которых выводились на сцену смешные стороны рыцарства, духовенства, которые стаскивали в грязь все идеалы средних веков. Но этот род литературы был замкнут в Италии же Декамероном Боккачио. Необычайное изящество формы искупило в глазах духовенства соблазнительное содержание этих повестей. Они были переведены на все языки и читаемы при дворах. Между тем, мы видим, сколько в Декамероне насмешки над всеми идеалами среднего века. Разрушительное направление здесь скрылось под художественностью формы и [потому] не было преследовано. Наконец, в Божественной комедии мы видим тоже борьбу средневековых элементов с новыми. Дант был глубоким, страстным поклонником средневековой науки, но он не мог привести ее в согласие с противоречиями собственного разума. В Божественной комедии много дисгармонии, происходящей от этой внутренней борьбы, происходившей в самом поэте. Но все, что было великого в средневековых идеях, высказано здесь: далее они не могли развиваться. Но защитник средневекового богословия и науки, Дант был врагом папства, гиббелином. В книге его De monarchia мы находим теорию государства, совершенно противоположную тем теориям, которые в его время были распространяемы папами.
В наше время трудно перенестись, представить себе вполне то страстное одушевление, с которым итальянские юноши изучали древних в 14 и 15 столетиях. Это изучение древних переходило в жизнь и возбуждало к переменам ее. Кола ди Риенци вследствие этого изучения думал в половине 14 ст. восстановить республику. Многие из филологов переходили к язычеству, отрекаясь от всего средневекового. Это было какое–то опьянение. Но помимо этих крайностей шло великое. В 15 столетии начинается в Италии основательное изучение Платона и Аристотеля. И какое изучение! На соборе Флорентийском 1439 г. Григорий Плетон навлек на себя подозрение в том, что он хочет заменить христианские догматы платоническими идеями. В том же столетии Козьма Медичис основал академию во Флоренции. В члены этой академии вступали лучшие люди Италии и в числе их несколько греков, бежавших из занятого турками Константинополя. Главой этого направления был Фичино, переводчик Платона. Платон был сделан предметом изучения академии, которое можно назвать не иначе, как религиозным. Знаменитый итальянский реформатор Savonarola говорит, что в его время раздавались в церкви проповеди на текст из Платона. Умирающий Медичис велел читать себе на смертном одре Парменида. Самовольно, без утверждения папского, собрались ученые во Флоренции с целью признать Платона святым. В комнате Фичино теплилась постоянно лампада перед изображением Платона. В этих понятиях Италии начали принимать участие и другие народы. В начале 15 ст. Николай из Кузы, впоследствии папа, посетил Италию и принес оттуда изучение древних. Надо показать, какая же была основная мысль, связывавшая эти рассеянные труды. Она заключалась в следующем: связь древней науки с новой, древней философии с христианством, показывает, что они не враждебны. Такова была вся цель Фичино. С этим же направлением выступил Пико де Мирандола, двадцати лет от роду, представивший в Рим 900 тезисов для спора и знавший почти все европейские древние и значительную часть восточных языков. Это был один из величайших и благороднейших людей в конце 15 столетия.
Лекция 12 (11 Октября)
Мы говорили о великом движении, происходившем в сфере науки в Италии. Один из замечательных представителей этого движения был Пико князь de Mirandola. 24 лет от роду он взялся защищать 900 тезисов из наук тогдашнего мира. С именем его привыкли соединять самым несправедливым образом понятия о многостороннем, обширном, но бесплодном знании. Новые исследования показали его совсем с другой стороны. Конечно, весьма немногие из его современников действовали так благотворно на науки и имели такое обширное влияние. В нем можно найти значительные сходства с неоплатониками. Подобно им, он вдается не только в мистицизм, он занимался последние годы своей жизни изучением каббалы. Это еврейское слово, значащее предание. Под ней разумели евреи откровенную науку, данную богом
Адаму и Аврааму. Впоследствии это же знание получил сверх 10 заповедей Моисей. Это знание, доступное и открытое немногим, передавалось изустно от одного поколения к другому. Во второй половине 15 века [нашей эры] вышли уже подробные исследования об этом (Франк Histoire de la cabbale). В 15 ст. знаменитейшие ученые, самые сильные умы верили в существование этой неведомой большинству божественной, непосредственно сообщенной богом человеку науки. К ней–то был привязан Пико. А между тем это был человек, который написал блестящее остроумное опровержение астрологических бредней; он искал в каббале символа, под которым истина является человеку. Основной его мыслью было единство человеческих преданий, от Адама непрерывная нить развития. По его мнению, христианство есть высшая форма всей истории, к ней стремились религии Востока и древние философские убеждения, с этой стороны Пико, глубоко знавший древних, защищал и схоластику, отдавая ей справедливость. Подобно большей части людей того времени, Пико не отделял своей жизни от своих мнений. У него одно отвечало другому. Несмотря на молодость, красоту, княжество, он жил отшельником, считая служение науке священнодействием. Он умер в 1432 г., избегая света, погруженный в труды свои. Его идеи отозвались вне пределов его родины, они перешли в 16 ст. в Германию, во Францию.
Но сверх этой умозрительной стороны умственного движения в Италии, была еще другая, практическая, где наука и жизнь приходили в более тесное соприкосновение. Мы говорим о попытках возвратиться к древним не только в науке, но и в самой жизни. Большего разрыва с настоящим трудно найти в истории; гуманисты отреклись не только от окружающей действительности, но часто и от христианства. В 1468 г. папа Павел III начал первый гонение на науку Италии, но это гонение осталось еще без следов. До какой степени греческие и римские классики действовали на умы молодых людей и всего образованного сословия, это мы видим из истории каждого итальянского государства; разительный пример Олиджияти, вместе с друзьями пытавшегося освободить Милан от Сфорцев; попытка его не удалась; друзья его погибли, он сам был приговорен к самой мучительной смерти; его в продолжение нескольких дней пытали, потом с живого содрали кожу. Во время страшных мучений он утешал себя изречениями древних и умер со словами mors acerba, fama perpetua (лат. «Ранняя смерть, зато вечная слава»). Так глубоко входили в жизнь итальянских граждан идеи древнего мира. Но закончил это направление знаменитый секретарь Флорентийской республики Макиавелли. Причины того, что мы будем говорить подробно о нем, заключаются в том, что, не зная Макиавелли, трудно понять характер 16 столетия; он стоит на рубеже между средним и новым миром. Он положил основание новым политическим идеям в Европе. Так как жизнь его находилась в тесной связи с его мнениями, то прежде скажем о жизни. Он родился в 1469 г., отец его был юрист, находился в службе; он дал сыну литературное образование; Макиавелли был еще очень молод, когда Флоренция свергла с себя начинавшее тяготить иго Медичисов. Петр, сын Лаврентия, не мог быть сравнен с своими предками; когда французы пришли в Италию, граждане Флоренции воспользовались этим и изгнали Медичисов. Древняя, чисто республиканская форма правления была восстановлена. Макиавелли тотчас получил место сначала секретаря совета, потом секретаря республики; все главные дела проходили чрез его руки. Но главная деятельность его была обращена на политические отношения Флоренции. Он 24 раза был послан к иностранным государствам с разными поручениями республики. Здесь он коротко ознакомился с делами современной Европы. В 1512 г. Медичисы вследствие насильственного переворота, поддержанного силами императора Карла V, возвратились снова во Флоренцию. Приверженцы прежней партии пали; Макиавелли был взят, жестоким образом пытан; он сам говорит об этих пытках: «Что еще бы немного, и я бы умер». Но он ничего не показал. За недостатком явных улик (собственных фактов против него не было, он был взят за образ мыслей) он был освобожден, но ему уже не давали никакой должности; тогда он поселился в поместье своем небольшом близ Флоренции. Небольшое состояние, наследованное от отца, он истратил на службе. Теперь, в летах зрелости, он должен был жить на небольшое количество денег. Здесь–то начал он свою литературную деятельность. Он здесь написал свою знаменитую книгу Del Principe. Потом часто посещал он Флоренцию, где в садах Козьмы собирались самые образованные люди Флоренции и иностранцы для науки и политики. Для этих–то друзей он написал свои беседы о Тите Ливии. Здесь же написал он свой разговор о военном искусстве. Он умер в 1527 г. В последние годы жизни его Медичисы иногда обращались к нему за советами, но должности ему не вручали никакой. Он умер, можно сказать, измученный, не удовлетворенный потребностью практической деятельности, оставив по себе странное имя: с именем его соединяли понятие хитрой, коварной политики.
