– Ты даже не представляешь, Андрюха, – произнес он, едва войдя в дом. – Кажется, мне все удалось! Он работает! Приборы четко фиксируют появившуюся мощность. Конечно, надо еще все просчитать, но главное – моя теория верна! Я свою часть работы выполнил. Теперь дело за тобой.
Отец кивнул, но вид у него был не радостный. Он даже не хотел брать у дяди Семы его папочку, но тот возмутился:
– Ты что? Забыл наш уговор? Ты обещал мне помочь!
– Сема, я все помню.
– Или ты не держишь слово?
Услыхав такое, отец отбросил все колебания:
– Давай папку сюда!
Дядя Сема ее протянул, но рука его дрожала.
– Только ты учти, так, на всякий случай. Возможно, в этой папке скрыто будущее человечества.
– Сема, не преувеличивай.
– Эту энергию можно использовать для благих дел, но можно и для войны.
Рука отца замерла в воздухе.
– Для войны? – задумчиво спросил он.
– Конечно! Источник постоянно возобновляемой энергии, который не требует ни громоздких электростанций, ни проводов. Прибор может быть перевезен и установлен в любом уголке планеты. Благодаря моему открытию лазеры станут универсальным оружием. «Звездные войны» смотрел? Что-то в этом роде и будет твориться. Сам подумай, даже простым железным ножом можно вырезать игрушку для ребенка, а можно убить его мать. А уж тут…
Дядя Сема недоговорил. Лицо его сделалось каким-то печальным.
– Идея-то, Андрюха, оказывается, все время лежала на поверхности. Дураки мы были, что ее не замечали. Там все просто. Я тебе сейчас объясню.
И дядя Сема вновь углубился в свои объяснения, которые отец частично понимал, а вот Юра – нет. Он бы все равно послушал, очень уж его заинтересовала эта история, но отец с дядей Семой скрылись в кабинете. Голубая папка была в руках отца. Когда спустя два с половиной часа они вышли, папки у отца уже не было.
Все последующие дни из дома он ее не выносил, Юра за этим следил. Он еще раньше понял, что отец колеблется, не знает, какую сторону принять. Старого друга Семена, без гроша за душой, или Вадима, мерзкого типа, который может обеспечить им всем райскую жизнь?
Конечно, были у Юры некоторые сомнения. Выгорит или нет задуманное дядей Семой дело, было еще неизвестно. Сколько раз он появлялся на пороге их дома с фразой: «У меня все получилось!», но всякий раз его изобретение оказывалось пшиком. Результат, которого удавалось добиться в подвале, не подтверждался в государственной лаборатории. Юра знал, что, с тех пор как отец стал генеральным директором, он распорядился создать научный центр. Там трудилось всего несколько человек. Занимался этот центр исключительно тем, что проверял расчеты дяди Семы на практике. Отец и дяде Семе предлагал пойти туда официально, но тот неизменно отказывался.
– Я не могу. Там слишком много народа.
– Какое много? Два лаборанта, научный сотрудник, руководитель и его заместитель.
– Все равно. Это слишком много. Я боюсь.
– Чего? Чего ты, чудак, боишься?
– Всего! Последнее время мне все время кажется, что за мной кто-то ведет слежку. Это ощущение не оставляет меня ни днем ни ночью.
– У тебя паранойя.
– Не знаю. Но я даже мать перестал пускать в лабораторию. Не потому, что я ей больше не доверяю, просто не нужно, чтобы она что-то знала. Вдруг ее будут спрашивать. Или даже допрашивать. Пусть лучше ничего не знает.
– Кто ее может допрашивать? Ты же для наших стараешься.
– В том-то и дело, что среди наших в последнее время слишком много не наших развелось! Ты единственный, кому я могу верить.
Юра слушал и удивлялся недальновидности дяди Семы. Даже для Юры было очевидно, что как раз отцу-то доверять не стоит. Слишком недоволен он был страной, в которой жил. Отец решительно не одобрял нечистоплотных чиновников и вороватое правительство.
– В общем, я на тебя надеюсь. Больше не на кого.
Отец пообещал, что все сделает. И все же заветную голубую папочку он из дома не вынес. Ни в научный центр, ни куда-либо еще. Похоже, отец все же ждал приезда Вадима. Ждал, но не дождался.
В письменном столе ничего интересного для Юры не оказалось. Он обыскал его весь, выдвинул все ящики, простукал места, которые казались подозрительными, – вдруг отец приказал соорудить в столе тайник, наподобие тех, что Юра видел в музее? Но нет, ничего такого не было. Итальянский письменный стол был прочным, красивым, но никаких секретных отделений в нем не было.
Юра не отчаивался. Он и не надеялся, что поиски голубой папки увенчаются успехом сразу.
Теперь в гардеробную.
В гардеробной на верхних полках хранились всякие коробки, старые журналы и прочий бумажный хлам. В принципе отец мог сунуть папку сюда. В гардеробную можно было попасть прямо из его кабинета. Но и там ничего не оказалось. Юра добросовестно переворошил всю макулатуру, но ничего голубого цвета он не нашел. У него даже мелькнула мысль, а не избавился ли отец от самой папки? Она была такой старомодной, а родитель любил все современное. Если отец поступил именно так и переложил расчеты дяди Семы в другую папку, то все, это конец. Юре никогда не найти этих бумаг, в другой папке он их просто не узнает.
Немного передохнув, Юра вернулся в кабинет. У него была надежда на сейф, в котором отец держал деньги на хозяйство, а мама – свои драгоценности. Даже Юра пару раз просил у отца разрешения положить в сейф свои отпускные. Код он знал, так что открыл его без труда. Но и здесь голубой папки не оказалось. Да и не поместилась бы она в сейфе. Но и просто бумаг здесь не было. Доллары были, евро, даже китайские юани имелись, а никаких бумаг не было.
Юра приуныл. Какое-то время он просидел, глядя перед собой, потом пошел на кухню, чтобы глотнуть воды и приготовиться к новому рывку. Помимо сейфа, который его так разочаровал, было у отца еще одно хранилище. Именно там он держал свидетельства о собственности, документы на машины, на дом, все прочие официальные бумаги. Это был не совсем сейф, кодового замка на нем не имелось, открывался и закрывался он с помощью обыкновенного ключа. Собственно говоря, именно там следовало прежде всего искать бумаги.
Кто-нибудь другой на месте Юры начал бы поиски отсюда, но Юра с детства приберегал самое вкусное на потом. Слишком нерешительным он был. Ему даже лакомство попробовать бывало страшновато, хотелось все обдумать и взвесить. Иногда этот метод работал, и тогда Юра, всласть налюбовавшись пирожным со взбитыми сливками, съедал его все. Иногда происходил сбой, и тогда он обнаруживал на блюдечке лишь безнадежно растаявшее эскимо. Чтобы этого не произошло сейчас, надо было взять себя в руки и выпотрошить несгораемый шкаф.
Он приступил к решающей стадии операции.
Юра двинулся в комнату матери. Свет он зажег не сразу. В какое-то мгновение ему показалось, будто за окном мелькнула тень. Это вселило в него такой страх, что он поскорее зажег свет и убедился, что все в порядке: окно закрыто, кто бы там ни мелькал, в дом он проникнуть не сможет.
Ничего, что на окнах нет решеток. Никто не посмеет сюда влезть.
Юра успокаивал себя, но в душе он по-прежнему отчаянно трусил. По какой-то причине его отец не установил решетки и забор вокруг участка, даже примитивной охранной сигнализации не сделал. Юра несколько раз намекал, что надо бы поставить сигналку, но всякий раз получал ответ, мол, пока не закончена стройка и в доме толкутся рабочие, устанавливать сигнализацию просто глупо. А тот, кто предлагает подобное, безнадежно туп.
Ключ от несгораемого шкафа, в котором хранился семейный архив, обычно лежал на самом шкафу. Берегли эти бумаги не от воров, для которых они вряд ли представляли ценность, а от детей. Что Гера, что Амелия обладали удивительной способностью прятать понравившиеся им вещи в самые невероятные уголки, так что найти их потом оказывалось делом затруднительным.
Как-то раз Амелия так ловко запрятала бабушкин золотой браслет в ведро с мусором, что пропажа обнаружилась лишь по счастливой случайности. Белла случайно рассыпала его, а собирая, чертыхаясь и ругая саму себя за неловкость, внезапно нашла пропажу.
– Откуда здесь браслет взялся? – ахнула она.
Амелия отпираться не стала.
– Я убрала.
Еще раньше в ведро отправились тетина косметика, мамин набор для рукоделия и папин новенький бумажник, часы и обручальные кольца родителей.
Геру какие-то там дурацкие цацки не интересовали. Этот мальчик специализировался на ключах от машин. Ключи и брелоки он обожал буквально до дрожи.
– Дай! Дай мне!
Полагая, что даже простое владение этими ключами приближает его к миру взрослых мужчин, к миру папы и деда, Гера охотился за ключами с фанатизмом. И частенько преуспевал.
А после того как дети нашли и разрисовали собственные свидетельства о рождении, так что их пришлось менять, было решено все подлежащие порче вещи спрятать и запереть для надежности на ключ. Так у них и появился этот шкаф.
Сначала он стоял в городской квартире, а затем переехал с ними в этот дом. Теперь дети подросли, прятать от них вещи уже не было нужды, но привычка осталась. А раз шкаф был, надо было его использовать. Юра пошарил рукой, но ключа на обычном месте не обнаружил.
