— Это ты сегодня так в тайдзюцу тренировалась? — неодобрительно пройдясь взглядом по грязной одежде, спросил я у Митараши. — Снова в паре с тем Акимичи.
— Ого! Как догадался?
— Он у вас там один левша в классе, — снова оценив степень помятости правой стороны лица Анко, ответил я. — Ты головой думать научишься? Или тебе все мозги уже отбили? Он в два раза тяжелее тебя и левша. Учись с теми, кто в одной весовой категории с тобой, дура.
— Ты сам говорил, что тяжело в учении — легко в бою, — надулась Анко.
— Еще раз полезешь к этому парню, я буду всю еду заливать табаско, — с угрозой произнес я.
Быстро оценив свои перспективы остаться, фактически, без ужинов и обедов, Митараши серьезно заявила:
— Простите эту глупую слугу, Охеми-сама, более она не совершит столь глупого поступка.
Шебутная она, конечно, но дрессируемая.
— Давай попробую подлечить тебя, — смилостивился я над болезной.
— Мои раны излечат только воды горячих источников, — убежденно сказала Анко.
— Угу, — я скептически посмотрел на медленно наливающийся синевой фингал под глазом Митараши. — Постой-ка.
Кажется, у меня в подсумке была какая-то дешевенькая гадость из Канпо Ияко. Не знаю и знать не хочу, из чего ее сделал тот похожий на постаревшего Чена хмырь, но, кажется, она должна помогать при ушибах и гематомах. Все равно на себе ее применять я не стану никогда в жизни, тем более в этом теле, но интереса ради проверить эффективность местной народной медицины можно. Я ее и покупал-то, чтобы при случае было чем оправдать неоправданно быстро заживающие на Охеми раны. Регулировать способность к регенерации Хаширамы не так-то просто, особенно когда нужно понизить ее эффективность.
Налепить компресс с помощью пластыря было делом нескольких секунд, так что вскоре Анко щеголяла неаккуратной повязкой на одном глазу.
— Ого, смотреть на мир одним глазом, оказывается, так необычно! — удивленно выдала Митараши, оглядываясь по сторонам.
Оставив это ее крайне ценное замечание без внимания, я сложил средства первой помощи обратно в подсумок и направился к выходу из Академии. Если уж мы собрались в онсен, то лучше покончить с этим делом побыстрее. Надеюсь, по такой жаре будет не так много желающих повариться в горячих источниках.
Перед крыльцом, правда, пришлось мне все же перекинуться парой слов с Мизуки, Тессеном и Данго, которые хотели снова потащить меня на полигон. Не нравилось им, что какая-то приблуда с севера умеет драться лучше них. После первого урока, когда я их повалял в пыли, все никак успокоиться не могут.
— Ха-ха! Неудачники! Вам все равно никогда не одолеть моего ученика! — радостно воскликнула Митараши, когда я отказал парням, сославшись на имеющиеся планы.
— Не позорься, чучело, — раздраженно одернул я девчонку. — С такой раскрашенной мордой тебе только бахвалиться. И с каких пор я твой ученик?!
— А ты хочешь сказать, что это я твоя ученица? — мгновенно набычилась Анко, попытавшись нависнуть надо мной. — Ты, шкет, еще не дорос, чтоб меня поучать!
— Слушай, Анко, я вот думаю, — произнес я, положив руку на голову девчонке и опуская вставшую на цыпочки, чтобы стать выше меня, Митараши к земле, — а что бы мне сегодня приготовить? Рамен или все-таки дзендзай? Лапша с перцем чили, чесноком и имбирем?
С каждой секундой осознания возможной грядущей катастрофы глаза Анко все больше округлялись. А губы начинали подозрительно дрожать.
— Или суп из адзуки с моти на ледяной стружке, — предложил я альтернативу, добив Анко ультимативным аргументом: — И приправленный арбузным сиропом?
Глаза девчонки помутнели за мечтательной поволокой, но она быстро опомнилась:
— Ха-ха! — наигранно рассмеялась Анко, похлопывая меня по плечу. — Охеми-сенсей, я никогда не сомневалась в твоем непобедимом тайдзюцу. Вот мне до тебя, как до небес! Хотя тайдзюцу — это вообще не мое. Призыв — вот что круто. Призыв! Скажи, звучит!
Что и требовалось доказать.
Хорошо, что Анко никогда не задумывается, откуда у нас берутся арбузный сироп, адзуки и прочие сладости. Вот, например, попади я под опеку какого-нибудь Яманака Санты, одноклассника Митараши, то наверняка бы прокололся на том, что иногда выращиваю с помощью Мокутона всякие продукты для десертов. Нет, Анко не тупая, просто мелкая и голову финансами нагружать не хочет. Пожив год впроголодь на одних данго, она с радостью приютила меня у себя, когда я пообещал ее кормить. А потом постепенно и все ее финансы оказались в моем распоряжении. Для нее оказалось удобным, когда деньги не испаряются в неизвестность из ее рук, а, даже в них не попадая, превращаются во всякие необходимые для жизни вещи.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я бы даже сказал, что Анко как раз умна не по годам. Пусть и доверчивая слишком. Вот я в семь лет ни за что не отказался бы от шанса покупать себе в день, например, по мороженому, в обмен на возможность сходить в онсен, иметь чистую одежду и полную аптечку в доме. Пусть даже при этом меня бы периодически кормили чем-нибудь вкусным. А если бы меня к подобному и склонили хитрые взрослые, то все равно бунтовал бы по этому поводу постоянно.
В общем, если припомнить свои ранние годы в прошлом мире, именно так я и поступал. Даже стыдно перед местными детьми немного за свое светлое детство.
— Призыв, говоришь? — благосклонно кивнув доверительно заглядывающей мне в глаза Анко, спросил я. — Что такого в призыве? Хочешь, как Цунаде, на гигантском слизне покататься? Или, как Хокаге, обезьяну в палку превращать?
Разобравшись с иерархией в нашей ячейке общества, я с чистой совестью, наконец, вышел за пределы Академии. Здесь мне снова встретилась компания знакомых учеников, но с ними начинать разговор я уже не стал. Только смерил недовольным взглядом того самого левшу из клана Акимичи. Он тоже не горел желанием общаться со мной, ограничившись только виноватой улыбкой.
Собственно, на него мне плевать. Спарринг — это такое дело, без травм редко обходящееся. А глядел я на того Акимичи только потому, что рядом с ним Яманака Санта ошивался. А я не люблю, когда Яманака поблизости от меня имеются. Это раньше, когда я ничего не умел, мне было удобно, что они, при попытке проникнуть в мой разум, умом могут тронуться. А сейчас, когда у меня есть сноровка в деле ментальной защиты, будет очень плохо, если кто-то случайно рехнется, попытавшись меня просканировать. Так привлекать к себе внимания я не хочу.
— Не… Слизни не интересно, — покачала головой Анко, отвечая на мой вопрос. — Думаешь, если бы мне нужны были слизни, мы с тобой тогда бегали бы за этой Микото, когда в деревне есть аж целая Цунаде?
— Что-то я не улавливаю твоей логики…
— Ну ты и дурень! — радостно известила меня девчонка. — Микото — ученица Орочимару. А Орочимару — это что? Это змеи!
Да они тут все, что ль, головой тронулись на почве этих змей?! Сначала Кушина, теперь вот Анко. Нет, я понимаю, что заключить контракт с животными из легендарных священных мест, где могут обучить сендзюцу, это круто. А из слизней, жаб и змей просто эстетически приятнее, наверно, с последними дело иметь. Но головой-то думать тоже не помешало бы! Змеи — опасные твари. Кацую и жабы, в сравнении с ними — добрейшие и милейшие существа. Особенно Кацую. С ней всегда можно было поговорить по-человечески.
Кстати, а можно ли в новом теле заключить еще один контракт Призыва? Раньше на Мьебоку и в Шиккоцурин меня не принимали из-за принятой между тремя зонами этики. Но Охеми же не заключал контракт ни с кем. Стоит попробовать.
— Видел бы ты тот день, когда Орочимару покидал деревню, — тем временем покровительственным тоном вещала Митараши. — Змеи были везде! И никто не мог его найти. А в сражении он разнес весь общественный парк!
— Фиговый повод, чтоб восхищаться им, — откровенно сказал я, про себя добавив, что технику Призыва я тогда и не использовал ни разу.
— Может, и так, — легко согласилась Анко. — А, может, все не так, как выглядит? Орочимару же в соседней стране живет — это всем известно. И никто его не трогает. Скажи, странно, да? Да ты же сам там рядом жил! Говорят, вы там вообще поклоняетесь ему, как богу? И после этого ты еще смеешь меня в чем-то упрекать?!
