Впрочем, ему и потом случалось заниматься расследованиями. Бывших сыщиков не бывает. У них особый подход к осмыслению реальной человеческой природы. Выйдя в отставку, отец время от времени помогал друзьям, руководившим частными детективными агентствами: помощь, как правило, выражалась в том, что он делал несколько звонков либо подъезжал куда-нибудь на машине, чтобы с кем-то поговорить, при этом табельный пистолет лежал у него в пальто. Иногда он устраивал кому-то ловушку, по шесть часов кряду поджидал в машине, посасывая кофе и мочась в бутылочку. Но в основном он управлял своими домами, а раз в год позволял себе рыбную ловлю на Багамах. У него было несколько романов, причем первым делом он спросил у Рэя разрешения снять обручальное кольцо. Признался, что предпочел бы его носить — с ним легче было вспоминать о маме Рэя, но так бы он никогда не нашел себе спутницы. Женщины первым делом глядели на его руку. Рэй его понял, и обручальное кольцо было водворено в устланную шелком коробочку для запонок, лежавшую в ящике шкафа для нижнего белья, где отец хранил военные и полицейские медали, золотой значок детектива, часы отца и другие реликвии.
Гранту-старшему выпало около пяти неплохих лет. Поездки в теплые края на рыбалку, путешествие на Аляску. Пара подружек, которые не давали ему скучать, то и дело просили, чтобы он сводил их на бродвейский мюзикл, повел поужинать, повез в Атлантик-сити. Чувство общности, смех. Рэй не расспрашивал отца о его женщинах. Зачем ему знать о них? Хорошо, если они помогут отцу скрасить одиночество. От него ему мало толку: вечно он далеко, вне досягаемости. И вот одна из давних подруг отца позвонила Рэю, когда он был в Малайзии, сообщила, что Гранта-старшего только что срочно прооперировали: у отца отказали почки, а кроме того, у него нашли редкую форму рака с метастазами, и не приедет ли Рэй домой, пожалуйста, а то дела, похоже, плохи.
— Он ничего мне не говорил, — сказал тогда Рэй.
— Просто не хотел вас беспокоить, — последовал ответ.
Сейчас Рэй смотрел на отцовские полицейские жетоны и благодарности в рамках, а также фотографии мэров — Коха, Динкинса и Джулиани с автографами. Письма от мужчин и женщин, благодаривших его за то, что он разыскал их пропавших детей, или нашел убийцу, или раскрыл кражу. Когда-то отец каждый день надевал костюм и галстук, спускался в метро и отправлялся на Манхэттен, где обычно проходила его служба. Он трудился не покладая рук и ни разу не согласился на повышение, которое поставило бы его над другими детективами, сделав частью бюрократической системы. Его никогда не ловили на интригах и мелких предательствах, обычно сопутствующих работе полицейского. Он не любил заходить в «бары для копов», избегал любых контактов с Министерством внутренних дел. Соглашался на перевод с участка на участок, из отдела в отдел. «Просто делай свою работу, сынок, — говаривал он. — Делай свою работу, а остальное пусть идет своим чередом». По служебным делам он много ходил, ездил на машине, говорил по телефону. И оставался свободным — в своем понимании. Падение с мокрой пожарной лестницы в пятьдесят с небольшим слегка стеснило его движения, а в пятьдесят шесть лет, когда он в свободное время смотрел в ближайшем баре игру «Янки» и попытался разнять двух драчунов, вышло еще хуже. Драку затеял какой-то жирный коротышка. Рефлексы у отца притупились, и он пропустил три удара: наотмашь по скуле, в солнечное сплетение (от боли он согнулся пополам) и апперкот в челюсть, сломавший ему шесть зубов. Он упал, но у него хватило присутствия духа не вынимать табельный пистолет — он был не в том состоянии, чтобы адекватно использовать оружие. Его обидчика поймали через два дня, и выяснилось, что десять лет назад он был неплохим профессиональным боксером (драчуну тогда не было и тридцати).
Но поврежденное колено и разбитая челюсть заставили отца серьезно задуматься. Он получал пенсию и сдавал внаем свои дома, имея твердый доход. И потом, он слишком долго проработал копом. У копов тяжелая жизнь, и она его вымотала.
— Знаешь, ты мог бы стать копом, — не раз говорил он Рэю. — У тебя есть все, что нужно. Здравый смысл- Умение общаться с людьми. Ты крепкий парень. Мне бы следовало об этом подумать.
— Мне так не кажется, папа, — всякий раз отвечал он. — Я не готов.
— Вот почему из тебя получился бы отличный коп.
— Нет.
— Еще не поздно… я могу позвонить кое-кому..
— Нет. Я не способен… — «Убивать людей» — ему трудно было сказать это вслух. Сотрудникам полиции иногда, пусть и крайне редко, приходится убивать.
— Ты удивишься, когда поймешь, на что способен.
— Но не стрелять в людей.
— Выстрелишь, если придется спасать кому-то жизнь.
— Не уверен.
И пришло время, когда отец решился уйти в отставку: конечно, он испытывал разочарование, но вероятно, смешанное с облегчением. Многие копы заканчивают жизнь инвалидами — в том или ином смысле. То были потерянные годы — сам Рэй попал в беду, мать заболела; отца избили.
Рэй взобрался по подвальной лестнице со всеми собранными причиндалами и кинул их в ящик, стоящий в прихожей.
— Мистер Грант!
Рэй поднял голову. В прихожую вошла Венди. Она была в аккуратном белом халате и в незастегнутом синем свитере.
— Какие новости?
— Ваш отец успокоился, спит.
— Он хорошо соображает, как по-вашему?
— То включается, то отключается. — Она понимающе улыбнулась. — Это нормально. Мы так и думали.
— Из-за обезболивающего?
Она неопределенно кивнула:
— В общем, да.
— Пожалуйста, скажите мне. Скажите все, как есть.
— Хорошо. Причин много. Дилаудид — да, конечно. Но мозг сам по себе подвержен воздействию, которое болезнь оказывает на организм. Собственно говоря, мог бы развиться и рак мозга. Сказывается недостаток питания. А кроме того, есть еще эмоции. Он умирает, он знает, что умирает, и он беспокоится о вас.
Рэй смотрел на нее испытующе. Молодая и серьезная, она очень отличалась от Глории — ночной сиделки, которая всякое повидала на своем веку.
— Он и дальше будет то включаться, то отключаться?
Венди кивнула:
— Когда боли усилятся, нам придется давать ему больше дилаудида, а чем выше доза, тем чаще он отключается. И он будет много спать.
— Насколько?
— Трудно сказать. — Она поймала взгляд Рэя и посмотрела на него вызывающе, почти агрессивно. — Я уже говорила, у него очень крепкое сердце для его возраста, к тому же легкие чистые. В ближайшие дни, скорее всего, ничего не случится. Но иногда происходит резкий перелом.
— Да.
Она склонила, потом подняла голову:
— Я хотела спросить, нет ли у вас родных, они могли бы поддержать вас.
— Он пережил единственную сестру. Моя мать умерла много лет назад. Он просил друзей не навещать его. Один, возможно, зайдет, но больше некому.
— Понятно. — Казалось, сиделке не терпится завершить разговор. — Значит, всё на вас.
— Да.
— Если позволите, мистер Грант… — начала она, шагнув к нему. — Я хочу сказать, быть с умирающим очень трудно, и я просто хотела понять, помогут ли вам пережить это тяжелое время.
— Спасибо. Я справлюсь, не беспокойтесь.
Но Венди упорствовала, в глазах у нее была тревога, более того — они непрофессионально увлажнились. Она одернула халат.
— Вы когда-нибудь… извините, что я спрашиваю, но вы когда-нибудь видели, как умирают, мистер Грант?
Он взглянул на молодую сиделку, но понял, что не в силах ответить. В голове у него пронесся вихрь воспоминаний. Горы. Деревни. Поля. Пыль. Разрушенные города. Детский плач. Дым. Годы воспоминаний. Все эти годы, которые он провел далеко отсюда.
— Мистер Грант?
Он сумел встретиться с ней глазами и выговорить:
— Да, мисс. Я видел, как умирают. Повидал достаточно.
*
Через минуту Рэй прошел в сад, неся под рубашкой сверток, и отпер сарай. Оглянувшись на дом, он нырнул внутрь и поднял мешки с торфяным мохом. Отцовское оружие лежало там, где он его оставил, как и коробки с патронами. Он взял «глок», привычно удивляясь его тяжести. Крутанул его в руке, щелкнул спуском. Отец в свое время научил его стрелять, возил в Квинс на полицейское стрельбище. Но он никогда не любил оружие. Как и мужчин, которые на него молятся, обожествляя его мощь. Положив «глок» на место, он пристроил рядом пистолеты, которые отобрал у тех китайцев и уже разрядил; снова водрузил сверху мешки. Он подумал о девушках-мексиканках. Кто мог сделать такое, какому психу пришло в голову убить их подобным способом? И перед убийством Цзин Ли сидела с ними в машине? Если так, ей по-прежнему угрожает опасность. Вдруг они охотятся именно за ней? Такого с ним раньше не случалось. Его охватила ярость защитника. Я найду ее, сказал он себе. Я хочу найти Цзин Ли, а потом найду того, кто хотел ее убить.
7
