— Ничего нет проще. Они вон там. — Моррис подвел Эллен к полке. — Вы это имели в виду? — Он достал резиновый наконечник.
— Да, именно его.
— Восемьдесят центов. В кредит или наличными?
— Наличными.
Я не хочу, чтобы вы занимались писаниной из-за каких-то восьмидесяти центов.
— Мне приходится записывать в кредит и меньшую сумму, — заметил Моррис. — Я мог бы вам многое порассказать. — Они прошли по узкому магазину к кассе, и, выбивая чек, Моррис сказал:
— Многие обеспокоены этой историей с акулой.
— Я знаю. Их можно понять.
— Они считают, что пляжи надо снова открыть.
— Ну, я…
— На мой взгляд, головы у этих людей набиты соломой. Я уверен: Мартин поступает правильно.
— Я рада это слышать, Альберт.
— Может быть, этот новый парень поможет нам выпутаться.
— Какой парень?
— Специалист по рыбам из Массачусетса.
— Ах да. Я слышала, что он в городе.
— Более того, он здесь.
Эллен огляделась вокруг, но никого не увидела.
— Где это здесь?
— Внизу, в подвале. Это ему нужны крепительные утки.
Эллен услышала шаги по лестнице. Она обернулась и увидела Хупера. Ее вдруг охватило такое сильное волнение, точно перед ней предстал возлюбленный, которого она не видела много лет. Она не была знакома с ним, и в то же время в нем было что-то очень знакомое.
— Я нашел их, — сказал Хупер, в руках у него были две большие крепительные утки из нержавеющей стали. Он подошел к стойке, вежливо улыбнулся Эллен. — Эти вполне подойдут, — сказал он Моррису, положил товар на прилавок и протянул двадцать долларов.
Эллен смотрела на Хупера, пытаясь вспомнить, кого он ей напоминает. Она надеялась, что Альберт Моррис познакомит их, но он, похоже, не собирался этого делать.
— Извините, — обратилась она к Хуперу, — но мне нужно спросить вас кое о чем.
Хупер взглянул на нее и снова улыбнулся — приятная дружелюбная улыбка, от которой смягчились резкие черты лица, а его светло-голубые глаза засветились.
— Пожалуйста, — сказал он. — Спрашивайте.
— Вы случайно не родственник Дэвида Хупера?
— Он мой старший брат. Вы знаете Дэвида?
— Да, — сказала Эллен. — Вернее, знала. Он ухаживал за мной когда-то давным-давно. Я Эллен Броди. А раньше меня звали Эллен Шеперд. Я имею в виду те времена.
— О, конечно. Я помню вас.
— Не может быть.
— Помню.
Я не шучу. И докажу вам это. Дайте подумать… Прическа у вас тогда была, как у пажа. И вы всегда носили браслет с брелоками. Я помню один большой брелок с изображением Эйфелевой башни. И вы часто напевали одну песню… как она называлась? «Шибум» или что-то в этом роде. Верно?
Эллен рассмеялась.
— С ума сойти, ну и память у вас. Я уже забыла эту песню.
— Поразительно, какие мелочи производят на ребят впечатление. Вы встречались с Дэвидом сколько… два года?
— Два лета, — сказала Эллен. — Это было чудесное время.
— Вы помните меня?
— Смутно. Помню только, что у Дэвида был младший брат. Вам, вероятно, было тогда лет девять или десять.
— Около того. Дэвид на десять лет старше меня. Еще я помню: все звали меня Мэт, как будто бы я был взрослым, — и мне это очень нравилось. А вы называли меня Мэтью. Вы говорили, что Мэтью звучит благороднее. Я, наверно, был влюблен в вас.
— В самом деле? — Эллен покраснела, а Альберт Моррис засмеялся.
— Я влюблялся во всех девушек, с которыми встречался Дэвид, — сказал Хупер.
— Не может быть!
Моррис протянул Хуперу сдачу, а Хупер сказал Эллен:
— Я еду в порт. Подвезти вас?
— Спасибо. Я на машине. — Она поблагодарила Морриса и направилась к выходу. Хупер последовал за ней. — Так, значит, вы теперь ученый? — спросила она, когда они вышли на улицу.
— По воле случая. Я начал было специализироваться в английском языке. Но потом прослушал курс по морской биологии, просто так, ради любопытства и — попался на крючок.
— Это вас океан так увлек?
— И да и нет. На океане я всегда был помешан. Когда мне было лет двенадцать или тринадцать, для меня не было большего удовольствия, как, захватив спальный мешок, отправиться на пляж и там всю ночь лежать на песке, слушать шум волн и думать о том, откуда они пришли и сколько всего повидали на своем пути. А крючок, на который я попался в колледже, — это рыбы, а если говорить точнее — акулы.
Эллен рассмеялась:
— В них разве можно влюбиться? Какой ужас! Это все равно что питать страсть к крысам.
— Многие так думают, — заметил Хупер. — Но эти люди ошибаются. У акулы есть все, что может привести в восторг ученого. Они красивы, боже, как они красивы! Акула — это невероятно четкий, удивительно отлаженный механизм. Они грациозны, как птицы, и непостижимо загадочны, как и любое другое существо на земле. Никто не знает, сколько они живут и каким инстинктам — за исключением голода — подчиняются. Существует более двухсот пятидесяти разновидностей акул, и как сильно отличаются друг от друга! Бывает, что ученый всю свою жизнь бьется над разгадкой тайны акулы, он уже готов сделать какие-то определенные обоснованные выводы, но тут какой-нибудь новый факт сводит на нет всю его прежнюю работу. В течение двух тысячелетий люди пытались найти эффективное средство, которое отпугивало бы акул. Но так ничего и не нашли. — Он замолчал, взглянул на Эллен и улыбнулся. — Извините. Я не собирался читать лекцию. Я просто одержимый, как вы, очевидно, могли убедиться.
— А вы, очевидно, могли убедиться, — сказала Эллен, — что я в этом деле профан. Вы учились в Йельском университете?
— Конечно. Где же еще? Кроме моего дяди, которого исключили из геологического колледжа в Андовере, и он закончил обучение не то в Майами, не то в Огайо, все мужчины нашей семьи, на протяжении четырех поколений, учились в Йельском университете. Потом я поступил в аспирантуру при университете во Флориде. А затем два года гонялся за акулами по всему свету.
— Это, наверно, было интересно?
— Непередаваемое блаженство. Все равно что алкоголика пустить на винокуренный завод. Я изучал акул в Красном море и нырял за ними у берегов Австралии. Чем больше я узнавал о них, тем больше понимал, что я ничего о них не знаю.
— Вы ныряли за ними?
Хупер кивнул.
— Главным образом в клетке, но случалось, и без нее. Я догадываюсь, о чем вы думаете. Многие считают, моя мать, например, что я ищу смерти. Но если вы знаете свое дело, то вы себя почти не подвергаете опасности.
— Вы, должно быть, крупнейший в мире специалист по акулам.
— Не думаю, — рассмеялся Хупер, — но, хотел бы им стать. Я не участвовал только в одной экспедиции, и чего бы я только не отдал, чтобы в ней участвовать. Это экспедиция Питера Гимбела. Они все засняли на кинопленку, о такой экспедиции можно только мечтать. Они находились в воде с двумя гигантскими белыми, это тот же вид, что и у вас.
— Я так рада, что вы не участвовали в той экспедиции, — сказала Эллен. — Вам наверняка захотелось бы взглянуть на мир из пасти одной из этих акул. Но расскажите мне о Дэвиде. Как он?
— У него в общем и целом все в порядке. Он работает маклером в Сан-Франциско.
— В общем и целом? Что вы имеете в виду?
— Ну, он женился во второй раз. Его первой женой, может, вы знаете, была Патти Фремонт.
— Конечно.
Я часто играла с ней в теннис. Дэвид ей как бы достался от меня по наследству. Да так оно и было.
— Они жили три года, пока она не сошлась с каким-то крупным предпринимателем, владельцем дома в Антибе. Тогда Дэвид нашел себе другую девушку — ее отец был обладателем контрольного пакета акций одной нефтяной компании. Девушка довольно милая, но глупа, как пробка. Если бы у Дэвида была хоть крупица здравого смысла, он ни за что бы не расстался с вами.
Эллен вспыхнула и тихо произнесла:
— Вы очень любезны.
— Я серьезно. Я бы на его месте поступил так.
— А как вы поступили на своем месте? Какой девушке, наконец, удалось покорить вас?
— Никакой пока еще. Я думаю, девушки просто не понимают, какой шанс они упускают, — рассмеялся Хупер. — Расскажите мне о себе. Нет, не надо. Я попробую сам угадать. Трое детей. Верно?
— Верно. Я и не предполагала, что это так заметно.
— Нет, нет. Я не это имел в виду. Вовсе незаметно. Совсем нет. Ваш муж, дайте подумать, адвокат. У вас квартира в Нью-Йорке и дом в Эмити. Вы, должно быть, очень счастливы. Я очень рад за вас.
Эллен, улыбаясь, покачала головой.
— Не совсем. Я хочу сказать, вы не все угадали. Мой муж — начальник полиции в Эмити.
В глазах Хупера только на мгновение мелькнуло удивление. Хлопнув себя по лбу, он воскликнул:
— Какой же я болван! Конечно же, Броди. Вот здорово.
Я познакомился с вашим мужем вчера вечером. Похоже, он мировой парень.
Эллен показалось, что она уловила легкую иронию в голосе Хупера, но тут же одернула себя: «Нечего зря фантазировать».
