За окном как всегда бежит рекламная строка на огромном неоновом экране. Голубой мерцающий свет! И Натали читает: ЛИШЬ СЕГОДНЯ МЫ БЕСПЛАТНО РАЗДАЕМ КЛОПОВНИКИ, А НОРЫ ВЫ ПОЛУЧИТЕ С ПЯТИДЕСЯТИПРОЦЕНТНОЙ СКИДКОЙ. ПОСПЕШИТЕ КУПИТЬ СЕБЕ МЕСТО В ЭТОЙ ЖИЗНИ. ВЕДЬ ЭТО И ЕСТЬ СЧАСТЬЕ, СПАТЬ В СОБСТВЕННОМ УГЛУ!
Натали морщится. Жить в клоповнике просто невозможно. Ее первые клиенты жили в этих местах. Грязные комнаты, ледяные стены, ржавчина вместо воды и полное ощущение безысходности. Те места больше похожи на сарай! "Нокс" твердит, что это и есть счастье?
Натали опускает взгляд на пустующий двор и видит в ярком свете фонарей целый океан крови. И два трупа, что лежат в десяти метрах друг от друга. Это может быть он! Кто-то убил его, и он схватил убийцу с собой в небытие. Она выбегает из квартиры и перепрыгивая через ступеньки, спешит скорее попасть на улицу. Она распахивает дверь и бежит голыми пятками по холодному асфальту, к нему. Она должна сделать что-то для него, если он еще жив! Натали замечает труп в форме. Вдали лежит легавый, но это ее не интересует. Но недалеко от Натали окровавленное тело, простреленное насквозь, с почти что отстреленной головой, которое лежит в луже крови. У Натали текут слезы и она видит все словно в тумане. Подбегает и переворачивает тело. Нет, это не он! Вздох облегчения вырывается у нее из груди, и она благодарит "Нокс", что это не он! Хватит на сегодня переживаний. Где он? И только сейчас она понимает, что сидит в луже крови и держит пол головы, что еще как-то держится на плечах. Пол головы бомжа, наркомана, или кого-то там еще.
Она омерзительно отпускает мертвечину, вытирает руки об асфальт и отползает от него. Живые люди только в двух кварталах от нее, а здесь пустые дома. И здесь может быть все что угодно. Она от страха бежит еще быстрее, обратно в свою квартиру, где ее уже заждался щенок, и проклинает своего малыша, что оставил ее. Но она счастлива, что он скорее всего жив. Но почему он оставил ее?
Она вешалась на него!
Он ее испугался! Ведь он говорит, что не был с женщиной!
Черт возьми! Этот мальчик мог прийти со звезд, что скрываются этими фосфоресцирующими тучами! Ведь он не похож на жителя этого города! Он также странен, как и все порочны здесь!
Он не был с женщиной! Но в городе все знают, что счастье в сексе. Так говорил "Нокс"! И здесь каждый прошел через порочную связь со шлюхой. Или любой другой мерзкой сучкой!
Она отпугнула его, а он мог быть кем угодно! Она оскорбила его - назвала импотентом. Это самое страшное оскорбление для мужчины. Теперь он никогда не вернется. Где он?
Натали плачет, а добрый щенок послушно слизывает ее соленые слезы. Что ей остается делать?
В комнате яростно звонит телефон. Натали вырывается из своего депрессивного оцепенения, и бежит сломя ноги за трубкой. Когда она снимает ее, там идут только короткие гудки. Она продолжает реветь и прижимает трубку к груди. Это мог звонить он, только он! За что он оставил ее? Он обещал...
В ее голове кружатся мысли, и она вспоминает всех клиентов. Этих толстых похотливых и потных животных, что ласкали ее за кредиты. Как же ей хотелось умереть тогда! И почему "Нокс" выбросил ее к девочкам, и заставил работать вавилонской шлюхой, ведь она совершила так мало в том мире! Она могла быть кем угодно, даже мести асфальт в городе. Но Натали оказалась в притоне, среди девочек, что были счастливы там! Им нравилась их работа, а Натали ее проклинала. Но зачем она встретила его? Зачем она увидела своего малыша в клубе? Нужно было просто позволить Чарли убить ее, так было бы лучше!
Кажется она привязалась к своему спасителю, что не захотел ее тела! И от этого, она еще сильней желала быть рядом с ним!
Он оставил ее! А телефон зазвонил еще раз...
*
Глухая подворотня, которая углом выходит на пустые дома живет своей жизнью. Высокий, худой блондин, с татуировкой на руке играет на гитаре. Черный иероглиф похожий на человека, который расставил руки в стороны и тянется к небу. Его расшифровки человек не знает. Глупый пацан перебирает струны и извлекает примитивную мелодию. Его голос дрожит и будит меня: ...Петрарка, мой милый урод! Ты пишешь ей свои стихи Хоть Лаура давно разрезана! Как кукла Да мой милый урод Как кукла! А я люблю этот гребаный город, хоть в нем никогда и нет солнца Так почему мои стихи такие дерьмовые? Да, дермовые! Хоть и Лаура давно мертва!
- Вилли, следи за ним, и не отпускай ни на шаг...
Я слышу отчетливо голос Скольда. Хоть мое тело лежит на асфальте, а башка раскалывается. Голова помнит удар его кулака!
- ... а если что, пригрози пистолетом!
Музыкант замолкает, и я так и не узнаю, чем закончилась эта дерьмовая песня. Поднимаю голову и смотрю вслед Скольду. Я нихрена сейчас не понимаю. Эй Скольд, зову я его. Он останавливается. Что происходит Скольд, что ты делаешь?
- Очнулся? Это хорошо!
Черт возьми Скольд, это похоже на бред!
- Ты знаешь, что "Нокс" хочет тебя!
Я сам ищу его, отвечаю Скольду и поднимаюсь с асфальта. У него тяжелая рука, голова помнит его удар.
- Он пообещал свободу! Полную свободу от этого города, за тебя! У меня появился шанс выбраться из этого дерьма!
Ты хочешь сдать меня? Это не похоже на тебя! Я хочу видеть Катрин...
- Заткнись молокосос, из-за тебя последнее время слишком много проблем.
Скажи где "Нокс", и я сам пойду к нему!
- Вилли сыграй нам что-нибудь! - отвлеченно говорит Скольд, не обращая на меня внимание.
Пошел к черту Вилли, у тебя дерьмовый голос и ты совсем не умеешь играть на гитаре, прошу я его, и высокий блондин таращится на меня. Я тот самый фоторобот, что смотрит с бумаги со всего города. Он бросает взгляд то на Скольда, то на меня, и осторожно с гитарой пятится назад.
- Мой магазин разграбили сталкеры, мне больше нечего делать, и нечем зарабатывать на жратву. Я хочу быть в вашей команде! Скольд пообещал мне место, - говорит Вили, путаясь во всем этом.
Значит я больше не нужен тебе, ты решил меня списать, говорю я Скольду, и чувствую себя так неуверенно без своего оружия. Я готов наброситься на него. Я хочу увидеть Катрин. Но я не справлюсь с ним. И я нихрена не понимаю.
- Ты теперь сам по себе! Тебе больше не нужна нянька, ублюдок! Теперь город твоя нянька!
Я хочу знать что с Катрин, требую у Скольда. Но он только ухмыляется.
- Я всегда знал, что тебя что-то связывает с моей бабой!
Ты идиот Скольд, я привык к Катрин, привык к тебе, но вы бросили меня в клубе, и развлекались, забыв обо мне. Я вам стал больше не нужен, но как тогда быть мне. Я бежал в пустые дома, потому что был уверен, что в нашей норе мне больше нет места.
- Теперь это не важно! Ты стал взрослым молокосом, и убиваешь людей налево и направо! Я даже побаиваюсь тебя!
Но этот Вилли!
- Да какая разница, ублюдок! Ты всегда ныл, когда я грабил этих недоумков в подворотнях, и никогда не помогал мне. Я кормил и поил тебя, и что я получил! Неприятности!
Но Вилли!
- Он займет твою подстилку! Хоть я и не собираюсь сдавать тебя копам, но я должен что-то придумать!
Я сам найду его, Скольд не предавай меня!
-Ты всегда пытался выбраться из города, и я это понимал! Так почему ты не можешь понять меня!
У меня есть подозрение, что "Нокса" на самом деле нет!.. И я чувствую, что мы здесь не одни...
- Что?
Все происходит быстро, и я боюсь! Ведь мой стальной палач в руках у Вилли, а Скольд достает 357-й из кармана. Из пустого дома выходит сталкер с полной сумкой всякого дерьма, что он успел утащить. А из-за угла выходят пятеро легавых. В униформе с пистолетами направленными прямо на нас. Сталкера, Скольда, Вилли и меня. "Стоять! Всем не двигаться!!!" Сталкер осторожно кладет сумку на асфальт и прижимается к стене. У него есть шанс убежать. Мы слишком близко к копам, и мы прекрасные мишени.
- Снова тащим запрещенные шмотки? - говорит худой как вешалка коп и достает жетон, - стой где стоишь, - кричит он сталкеру. Но тот и так стоит как вкопанный.
- Эй, офицер, мы просто поем песни...
- Брось пушку, и ты останешься жив!
Я знаю Скольда он никогда не бросит ствол. А Вилли обмочил штаны, и темное пятно расползается по штанам. Мне страшно и я хочу увидеть Катрин! Катрин... Катрин... Катрин. Я повторяю ее имя, чтобы быть готовым ко всему, я знаю, что сейчас это закончится как-то отвратительно. Копы передергивают затворы, но первый выстрел делает Скольд. Я выхватываю у Вилли свой ствол, ведь все равно у парня вся храбрость вылилась с мочой, и делаю три выстрела, покуда не понимаю, что обойма пуста. Из тех выстрелов полтора попадания. Один коп падает с простреленным глазом, а второй с отстреленной кистью. Я стрелял наобум, и был готов ко всему. Легавый верещит и держит культю из которой так и хлещет кровища. Скольд прицельно стреляет, а Вилли закрыв руками глаза что-то шепчет. Ночная подворотня освещается вспышками, и я понимаю, что меня черт возьми, снова ранили!
