(тесьмой) выложенных. Кафтан в обтяжечку шили. Но зато воротники высокие и стоячие делали – козырями их называли. Ох и любили щеголи воротниками козырными похвастаться! Про таких говорить даже стали: «
Он ходит козырем», «Он смотрит козырем».
Слова «рубаха» и «рубль» – исторические родственники, ведь оба имеют в своей основе значение «рубить». Ножницы изобрели гораздо позже, чем начали резать шкуры, грубые ткани для одежды. Их скорее не резали, а рубили – маленьким острым топориком. А рубль поначалу был не привычной нам монетой, а определенного веса кусочком серебра, отрубленным от целого.
Верх кафтана оплечьем или ожерельем прикрывали, не столько грело, сколько красотой и богатством всех поражало: и жемчуга, и каменья драгоценные, и золотом простежка, и серебром. Кафтаны и становые были (по стану впритык сшитые), и домашние (в покоях носили), и терлики (с расклешеными полами и буфами на рукавах), и польские (со многими складками). Для военных дел щеголи шили кафтаны-чуги (с разрезами по бокам, чтоб на коня удобно садиться было). Поверх кафтана на время пути длинного надевали плащи-корзно, красные с золотой каймой, и застегивались они только сверху. Ферязь-кафтан шили из очень дорогой ткани, подкладку делали соболиную и очень длинные – в пол – рукава. Такие кафтаны шили те князья, которые не работали никогда да и на коня уже вряд ли когда-нибудь садились.
Именитые князья носили бугай, подбитый только соболем, и надплечники, усаженные жемчугом. В морозную стужу надевали чугу, подбитую тафтой, обшитую золотыми нитями и пуговицами из редкого жемчуга. Такие одежды дорогие своим потомкам завещали, как и золото, и дома пышные, и земли богатые.
Орнат, в котором сам царь на торжествах щеголял, из роскошного станового кафтана (исподнего) был и наплечной мантии – платна – с бармами, украшенными медальонами, иконками, мощевиком. Никто больше такой одежды носить не смел, только наместники божии. Одежда царская очень тяжелой была, потому как унизана яхонтами и жемчугами удивительной величины и поражала весь русский двор своей ослепительной красотой.
Кафтаны длинными шить совсем не полагалось – только до щиколотки. А на ногах красовались сапоги нарядные, из кожи цветной, сафьяна, бархата. Каменьями украшали, кожу тиснили. В сапогах каждый князь-щеголь себя показывал – воин он или праздный щеголь-гуляка.
Красивая одежда у мужчин на Руси была! Но все-таки не зря в народе мудро замечали: «Встречают по одежке, провожают по уму». Не щегольство главным достоинством считалось, потому и посмеивался над щеголями народ русский: «Всякого щеголя не перещеголяешь», «Щеголь Матрешка: полтора рубля застежка». Умного человека и в лаптях видно было.
Лапти плесть – не кашу есть
Иноземцы пытаются плохое про нас сказать, называя Россию лапотной. Но мы-то, люди русские, гордимся этим званием, потому как знаем: лапти наши лыковые службу служили нам многовековую, круглый год ноги каждого русича согревали, в пути помогали. Сапоги кожаные – дело, конечно, хорошее, но уж больно хлопотное и дорогое для народа простого русского.
Не зря в Устюге Великом русский лапоть в нашу уже пору возвеличили, памятник поставили. Сказывают, Дед Мороз, там в летние месяцы живущий, в лаптях до сих пор гостей встречает. И про Петра-царя говорят, что с молодости он лапти плести учился, а потом в хоромах своих только в плетеночках и ходил удобных.
Существует легенда о том, что Петр I, который владел многими ремеслами, искусством плетения лаптей овладеть не смог. Однажды пытался сплести лапоть, но потом выбросил недоделанный со словами, что нет ремесла мудренее, чем лапотное.
Хотя давно когда-то знахари плели лапти не просто так побаловаться, а чтобы ноги исцелить после трудной и тяжелой работы. Но потом поняли русичи, что с лаптями на ногах ходить легко, работать приятно, хороводы водить – над землей летать. И стали они все лапти носить.
Лапти – это в целом название, но в народе звали их по-разному: из бересты березовой – берестяники, из коры дубовой – дубовики, из ракиты – ракитники, из древесной коры – древес-ники, из тонких корней – коренники. В избе носили лапти легкие: из материи плетеной – плетешки, из крученой пеньковой веревочки – крутцы, из конского волоса – волосянники. Все верно подмечает русский народ, везде правдивые слова скажет.
К. Зеленцов «Мальчик-крестьянин, надевающий лапти», 1830.
А вот из мягкого липового лыка делали самые прочные лапти.
Весной, когда только первые листочки завиднеются, шли мастера (такие почти в каждой семье были) в лес и собирали кору липовую. Для этого заранее деревянные пырочки-скребочки заготавливали зимой. И вот ведь получалось у них так кору с дерева снять, что не хворало оно после этого. С почетом и мудростью к природе-матушке относились, секреты знали особые, как лыко добывать. Правда, слова меткие все равно появились: «ободрать как липку» – говорят, когда отнимают все, что есть.
Полоски коры длинные мастера домой приносили, вымачивали долго в теплой воде, присоленной немного, чтобы гибкой кора была и не порвалась раньше времени. Потом соскабливали лишнее, оставляли только самый нижний слой коры, это и был луб. И вот из него-то и плели лапти в пять, в шесть или в семь полос. В семь полос совсем теплые обутки получались для зимы морозной. Чем тоньше лыковые полоски брали, тем красивее лапти получались, узорнее.
Для плетения лаптей использовались деревянные колодки и специальный крючок – кочедык.
Раньше существовало выражение «лапотная миля», то есть расстояние, которое можно было пройти в одних лаптях.
Чтобы лучше лапти на ноге держались, веревочки пеньковые подзавязывали. А по низу лаптя кожаную подметочку пришивали простеганную. Славные лапти получались, долго носили их!
Работа хоть и несложная была, но сноровки особой требовала. С детства учились мальчики лыко плести. А если к зрелости так и не умел мужчина этого делать, то про него говорили презрительно, смеялись: «Лыка не вяжет». Зато хороший хозяин лыка наготовит и лаптей навяжет, и на целый год семье хватает. А то еще и на ярмарку снесет да прибылью семью поддержит.
Лапти уважали в народе, верили в их силу оберегающую. Вешали самые красивые на калитку или с порогом рядом. Берегли лапти такие дом, семью. Разлучников не пускали в дом, путников возвращали целыми и невредимыми – лапти помогали не сбиться с пути. Старые лапти, поношенные, по забору развешивали – и тогда двору никакой сглаз не страшен был. А лапти над зеркалом все дурное из дома выводили.
В лаптях своя
