Ленинский приказ удалось осуществить большевикам Симбирска. Глава губкома партии большевиков Иосиф Верейкис разработал план ареста Муравьева на заседании губернского исполкома Советов. Для этого из Москвы прибыл особый отряд ЧК, бронеотряд и латышские стрелки, которые были размещены в здании исполкома Советов и вокруг него, в засаде.
Появившись на заседании исполкома, Муравьев повел себя как хозяин положения, требуя отдать всю власть в губернии левым эсерам. На заседании исполкома Советов фракция большевиков высказалась о Муравьеве как об "авантюристе и шулере". Фракция левых эсеров поддержала мятежника.
Во время перерыва заседания из засады вышли чекисты и красногвардейцы, объявив об аресте Муравьева. О том, что произошло дальше, очевидцы утверждали разное. Одни говорили, что Муравьев застрелился, видя безвыходность своего положения, другие уверяли, что он погиб в перестрелке, которую сам начал, выхватив из кармана браунинг.
На следующий день "Известия" сообщили, что предатель Муравьев покончил с собой после неудачи своей авантюры. Муравьев готов был на многое свергнуть большевиков или пойти революционной войной на Европу, помириться с вчерашними врагами "белочехами" или предать бывших соратников из окружения Керенского или Ленина. Он не был только готов реально оценивать обстановку и играть "долгую партию". Его кредо - "все и сейчас" - подвело его к той двери в Симбирске, распахнув которую он увидел перед собою блеснувшие штыки, направленные в его грудь.
Бандитка Маруся
1
Как звали демона, который вложил в ее руки браунинг, а в ее головку идеи мессианства, уравнительства и беспощадной, кровавой борьбы за свободу? Мария, 1885 года рождения, дочь штабс-капитана Григория Никифорова, который прославился в последней Русско-турецкой войне, стала самой известной "бандиткой" гражданской войны... Ей было шестнадцать, когда она без памяти влюбилась в проходимца и, бросив гимназию и мать-вдову, ушла из дома. Этот любитель приключений, имя которого осталось неизвестным, очень скоро покинул ее.
Мария растворилась в новой для нее взрослой жизни, с удивлением и негодованием познавая ее трудности, лишения, нищету, унижения. Из "золотой клетки" родительского дома она оказалась выброшенной на самое дно городских трущоб Александровска (Запорожья) и Екатеринослава (Днепропетровска). Приходилось работать нянькой, торговкой, мойщицей посуды на водочном заводе.
В восемнадцать лет Мария сошлась с боевиками из партии социалистов-революционеров, которые обещали "светлое завтра" путем выборочного кровопускания. Но даже эсеры были недостаточно революционными для Маруси.
В 1904 году она встретилась с молодым человеком, который поразил ее уверенностью в своей "разрушительной силе". Окружающие звали его "Дядя Ваня", а на самом деле он был Николай Музель, чех по происхождению и анархист по убеждениям. У "Дяди Вани" были бомба, пистолет и множество политических книг, которые он охотно раздавал знакомым. Из этих книг и узнала Маруся, что единственный путь честного человека - смертельный бой против собственников, ибо собственность - это всегда кража.
Анархизм привлек Марусю ощущением безграничной свободы мечты и возможностью творить новый мир с помощью героических поступков. Она любила рисковать, ощущать близость смерти и чувствовать власть над своими жертвами. В 1905 году она стала анархистской-террористской. Первое ее дело - нападение на кассу завода сельскохозяйственных машин в Александровске. В тот раз не удалось обойтись без жертв - были убиты сторож и главный кассир, захвачено 17 тысяч рублей.
Таинственный мир анархистов, мир, полный опасностей и революционной фразы, притягивал ее. В этом полуфантастическом мире "падших ангелов", "богочеловеков", "творцов истории" легче было избавиться от тоски обыденной жизни, самоутвердиться и заставить себя уважать, фанатически уверовать в собственное великое предназначение.
Некоторым женщинам, которые искали в революционной деятельности выход сублимации, была свойственна ставка на насилие, как на самодовлеющую ценность. Вспомним "великих террористок" - Софью Перовскую, Веру Фигнер, Марию Спиридонову... А садистка одесского ЧК - Елена Гребенюкова, она же "Дора" - дочь генерала, ставшая палачом для многих "белых" офицеров... По заключениям белогвардейского следствия, на ее счету четыреста замученных и убитых.
В добровольческой армии также существовали дамы воительницы и палачи. О них писал Амфитеатров-сын: "Очевидцы говорили мне, что нестерпимо жутко было видеть, как к толпе испуганных пленников подскакивала молодая девушка и, не слезая с седла, на выбор убивала одного за другим. И самым страшным в эти минуты было ее лицо: совершенно каменное, спокойное, с холодными грозными глазами". Возможно, такое впечатление производила и Маруся...
Современная история добавляет в этот паноптикум уникальные типы молодых женщин, которые составляли более половины членов зловещих террористических организаций в ФРГ и Италии - "Фракции Красной Армии", "Красных бригад". В начала семидесятых годов в США возникла чисто женская террористическая группа, носящая название "Симбионистская армия". Она, кстати, увлекла дочь американского миллиардера Патрицию Херст.
Известный западный психолог В. Денкине утверждал, что в двадцатом веке произошла феминизация террора, вместе с его интеллектуализацией. Большинство террористов, утверждает он, это одинокие двадцатилетние девушки с высшим образованием из средних и даже высших слоев общества, испытывающие отвращение к любому труду.
Если о западных террористах существуют сотни исследований, романов, кинофильмов, то наш отечественный - еще более кровавый и изощренный террорист - не попал в поле зрения исторической науки и литературы. А сколько сюжетов !
К сожалению, бурная жизнь Маруси Никифоровой. (1885-1919) до сих пор никем не описана. Только в журнале "Жизнь и творчество русской молодежи" Всероссийской молодежной анархистской федерации (сохранился один экземпляр в бывшей Ленинской библиотеке) можно найти краткую биографию Маруси, и то до января 1919 года. Работа над этим очерком растянулась на десять лет. Приходилось по крупицам собирать сведения об этой загадочной женщине. О ней немного пишет Н.Махно, его начальник штаба В. Белаш... Но они не были ее биографами.
Московский военный архив хранит только данные о Службе Маруси в Красной Армии, а документы 1918 года в Запорожском архиве практически отсутствуют... Маруся, присутствуя в истории, одновременно оставалась фигурой мифической.
Во времена "восшествия" Марии Никифоровой в круг террористов оправдание террора стало знамением революции. Все партии, называвшие себя революционными, призывали к террору: то ли индивидуальному, то ли к поголовному, когда на плаху тащили целый класс.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
