– Ах, простите, сеньоры! Я забыл, что вы не знаете наших кушаний… Надо просто снять кожицу и нарезать – вот так!
Мы попробовали, но суп от этого не улучшился. Для нашего северного нёба агвакате оказалось почти нестерпимым.
На второе подали отличную рыбу.
Затем последовало множество других яств. Из них многие были для нас новинкой, но все оказались весьма вкусными и острыми.
Майор пробовал решительно все, желая узнать, какое из этих удивительных мексиканских кушаний окажется самым вкусным. Он утверждал, что впоследствии извлечет пользу из своего опыта.
Хозяин с особым удовольствием потчевал майора, все время величая его «сеньором полковником».
– Не хотите ли пучеро, сеньор полковник?
– Благодарю вас, сэр, – бурчал майор и отведывал пучеро.
– Позвольте положить вам ложку моле!
– С удовольствием, дон Косме!
И моле исчезало в широкой майорской глотке.
– Попробуйте немножко чиле-реллено…
– Очень благодарен, – отвечал майор. – Ах, черт возьми, жжется, как огонь! Ой, ой!
– Pica! Pica! (Жжет!) – бормотал дон Косме, показывая на горло и улыбаясь гримасам майора. – Запейте, сеньор, стаканом красного… Или, еще лучше… Пепе! «Иоганисбергер» уже остыл? Подай его сюда! Быть может, сеньоры, вы предпочитаете шампанское?
– Благодарю вас, дон Косме, не беспокойтесь, пожалуйста!
– Какое же это беспокойство, капитан? Рамон, подайте шампанское. Вот, сеньор полковник, отведайте guisado de pato (рагу из утки).
– Спасибо, – заявил майор. – Вы очень любезны. Черт бы побрал эту штуку! Так и жжется…
– Как вы думаете, понимает он по-английски? – на ухо спросил меня Клейли.
– Думаю, что нет, – отвечал я.
– Ну так мне хочется сказать во весь голос, что этот старик – чудеснейший джентльмен. А вы что скажете, майор? Ведь правда, хорошо бы, если б он жил поближе к нашему лагерю!..
– Хорошо бы, чтоб поближе к лагерю находилась его кухня, – ответил, подмигнув, майор.
– Сеньор полковник, позвольте…
– Что прикажете, сеньор?
– Pasteles de Moctezuma.
– Конечно, конечно!.. По правде сказать, ребята, я и сам не понимаю, что за штуковину ем, но на вкус это неплохо.
– Сеньор полковник, позвольте положить вам кусочек гуаны.
– Гуаны? – изумился майор.
– Si, senor! (Да, сеньор!) – отвечал дон Косме, держа кусок на вилке.
– Гуана? Как, по-вашему, ребята, неужели это та самая мерзость, которую мы видели на Лобосе? – Всё на свете возможно. – Ну, так мне довольно, черт возьми! Не могу я есть всякую дрянь! Благодарю вас, дорогой дон Косме: кажется я уже кончил свой обед.
– Советую вам попробовать, уверяю вас, это очень нежно, – настаивал дон Косме.
– Попробуйте, майор, и скажите нам, каково на вкус! – закричал Клейли.
– Вы как тот аптекарь, который отравил собаку, пробуя снадобья. Впрочем… – и майор ругнулся. – Ладно! Судя по тому, как сам хозяин смакует эту штуку, она должна быть неплоха… Честное слово, это великолепно! Нежно, как цыпленок!.. Отлично, отлично!
И майор съел впервые в своей жизни кусок гуаны.
– Паштет из дроздов, сеньоры! Могу рекомендовать: эти птички теперь в самом сезоне.
– Дрозды, клянусь честью! – воскликнул майор, узнав свое любимое блюдо.
И в одно мгновение исчезло невероятное количество паштета.
Наконец слуги убрали блюда, и на столе появился десерт: всевозможные торты, кремы, желе, бланманже и невиданное количество самых разнообразных фруктов. В больших серебряных вазах лежали и золотые апельсины, и спелые ананасы, и бледно-зеленые сладкие лимоны, и сочный виноград, и черимолла, и сапоте, и гранадилья, и петахайя, и туна. Тут же стояли финики, винные ягоды, миндаль, смоквы, бананы и еще какие-то неведомые ягоды. Мы не могли надивиться всему этому, неведомо откуда явившемуся изобилию.
– Попробуйте кюрассо, джентльмены! Сеньор полковник, позвольте налить вам!
– За ваше здоровье, сэр!
– Сеньор полковник, может быть, вы хотите стакан Майорки?
– Благодарю вас.
– Или, может быть, вы предпочитаете «Педро-Хименес»? У меня есть очень старый «Педро-Хименес».
– Все равно, дорогой дон Косме, совершенно все равно!
– Принеси то и другое, Рамон, да захвати бутылки две мадеры (зеленая печать)!
– Клянусь жизнью, этот старик – настоящий колдун! – пробормотал майор, пришедший в самое безоблачное настроение.
«Хотел бы я, чтобы он наколдовал нам что-нибудь, кроме этих проклятых бутылок», – подумал я, окончательно теряя терпение: девушки всё не выходили.
– Кофе, сеньоры?
Слуга внес кофе в чашках севрского фарфора.
– Вы курите, сеньоры? Не угодно ли гавану? Мне прислал с Кубы один друг. Кажется, они очень хороши. Но если вы предпочитаете сигареты, то вот – настоящие кампешские. Вот и наши местные сигары, как мы их называем. Но их я бы вам не рекомендовал.
– Мне гавану, – заявил майор и тут же взял великолепную «регалию».
Я впал в задумчивость.
Меня вдруг охватил страх, что мексиканец, при всем своем гостеприимстве, отпустит нас, не познакомив со своим семейством, а мне очень хотелось поговорить с очаровательными девушками. Особенно не терпелось мне увидеть брюнетку, чьи манеры произвели на меня глубокое впечатление.
Мои размышления были прерваны доном Косме, который встал и пригласил нас пройти в гостиную к дамам.
Я вскочил так резко, что чуть не перевернул стол.
– Что с вами, капитан? – усмехнулся Клейли. – Дон Косме собирается только представить нас дамам. Вы, надеюсь, не собираетесь убежать?
– Конечно, нет, – пробормотал я, несколько смущенный своей неловкостью.
– Он говорит, что дамы у него в гостиной, – встревоженным голосом прошептал майор, – а где эта гостиная, сам черт не знает. Держитесь, ребята! Пистолеты у вас в порядке?
– Бросьте, майор! Как вам не стыдно!
Глава XIII. ПОДЗЕМНЫЙ САЛОН
Тайна гостиной и неизвестно откуда являющихся кушаний разрешилась очень быстро. Лестница, ведущая вниз, сразу объяснила нам все.
– Позвольте мне проводить вас в мой «погреб», сеньоры! – сказал испанец.
– Я ведь наполовину подземный житель. В сильную жару и при северном ветре мы предпочитаем скрываться под землей. Следуйте за мной, пожалуйста!
И мы спустились вниз, оставив наверху только Окса, который пошел взглянуть на солдат.
Лестница привела нас в большую залу. Пол, не покрытый ковром, был мраморный, прекрасной мозаичной работы. Небесно-голубые стены украшены копиями картин Мурильо в дорогих и изящных рамах. Комната освещалась белоснежными восковыми свечами.
На блестящих мраморных столиках стояли вазы с цветами. Прекрасная мебель, канделябры, жирандоли, позолоченные колокольчики дополняли обстановку. Большие зеркала отражали ее со всех сторон, так что зала казалась целой анфиладой великолепно убранных комнат. Но даже при самых внимательных поисках мы не могли бы найти в этой комнате, которую дон Косме называл «аванзалой», ни одной двери.
