Второй признак – резкий экономический подъем, который особенно характерен для появления винокуренного производства.
В доказательство приводится длинный хронологический перечень важнейших экономических событий исследуемого периода (стр. 101-103/51-52). Приведем часть из них.
...
1375 г . – куны (кожаные и меховые деньги) последний раз упомянуты во внешнеполитическомдоговоре Московского государства. Прекращение их приема с этого времени для оплаты государственных платежей.
1380-1390 гг. – резкое возрастание значения денег в торговле и в политике Московского государства…
1387-1389 гг. – введение серебряной монеты великого князя Московского и всея Руси с его изображением и гербом. Полное прекращение приема кун и мехов как платежного средства во внутренней торговле (первая денежная реформа в Московском государстве), сбор и сжигание кун, обмененных на серебро…
1410 г. – новгородское правительство отменяет кожаные деньги в Двинской земле (Заволочье) и в самом Новгороде, переходя во внутренней торговле и в торговле с колониями на шведскую и литовскую монеты (эртуги и гроши). Во внешней торговле с Западом (Ганзой, Голландией, Францией, Швецией, Данией) остается древнее средство обмена – серебро в слитках (гривна)…
1420 г. – Новгород вводит свою «национальную» серебряную монету по типу московской…
1462 г. – «серебряный бунт» в Новгороде. Отказ народа принимать новую серебряную монету (тонкие «чешуйки»), которую новгородское правительство стало выпускать, пытаясь выйти из состояния «серебряного голода».
1478 г. – полная ликвидация в русском централизованном государстве торговли иностранцев своими товарами непосредственно на внутреннем рынке, а также отказ от использования иностранных купцов в качестве торговых агентов Русского государства на зарубежных (внешних) рынках (до 1553 г.).
Из анализа фактов, перечисленных в этом обширном перечне (причем сам анализ остался за кадром, автор сам для себя проанализировал и сообщает), В. В. Похлебкин выделяет единственное и действительно наиболее важное – замена прежних денег и введение новых средств оплаты товаров и труда. При этом на конец 80-х годов XIV века и начало 10-х годов XV века приходится переворот в области торговли и товарно-денежных отношений, что означает победу нового типа отношений.
И все – больше к приведенному выше перечню В. В. Похлебкин не возвращается. Казалось бы, для чего же В. В. Похлебкину приводить перечень целиком, если в обосновании второго признака он практически не участвует? Все дело в том, что наряду со временем В. В. Похлебкин обосновывает и место возможного возникновения винокурения. По его мысли, таким местом могло быть только Московское государство (соответствующему обоснованию посвящен целый раздел книги), и приведенный перечень преследует цель доказать это.
Будем считать, что факт переворота в области торговых и товарно-денежных отношений и победы нового типа отношений установлен. Какая же связь с введением винной монополии и с самим винокурением прослеживается в данном случае? А никакой. У В. В. Похлебкина об этом ни слова.
Гораздо плодотворнее в этом смысле другое обстоятельство, и, несмотря на то что в перечне событий оно почему-то отсутствует, В. В. Похлебкин его рассматривает намного подробнее. Речь идет о введении в первой половине XV века новой, более прогрессивной системы земледелия – трехполья:
...
Это позволило Московскому государству не только сравнительно легко преодолеть нехватку хлеба в неурожайные во всей остальной Руси годы, окончившуюся трагически для Новгорода, но и накопить излишки хлеба, несмотря на усилившийся расход его в связи с увеличением населения не только за счет рождаемости, но главным образом за счет притока пришлых людей… создававшиеся излишки хлеба ставили Московское государство в уникальное положение в это время (стр. 10/53). <…> Этот факт, не замеченный и не оцененный по достоинству до сих пор историками, ясно указывает на причины более раннеговозникновения в Московском государстве условий для создания винокурения по сравнению с другими государствами Восточной Европы (стр. 105/53).
Бог с ними, с «другими государствами» (это уже относится к другой идее В. В. Похлебкина об отечественном приоритете в деле создания винокурения), но мысль о том, что излишки хлеба (если они действительно были; у автора, как всегда в важных случаях, полностью отсутствуют конкретные ссылки) могли подтолкнуть к возникновению винокурения (дистиллят из зерна сохранять намного проще – он компактнее и не портится), представляется вполне здравой и обоснованной. Но только в качестве предположения. К сожалению, дальнейшего развития и какого-либо еще подтверждения эта плодотворная идея не получила.
Третий признак – сокращение к XV веку потребления дикого меда, исконного сырьевого естественного ресурса, для производства русских национальных алкогольных напитков – ставленного и вареного медов.
Это свое утверждение В. В. Похлебкин абсолютно не аргументирует. По этому поводу я нашел у него одну-единственную фразу: «Уже в XV веке запасы меда сильно сокращаются, он удорожается в цене и потому становится предметом экспорта за счет сокращения внутреннего потребления, ибо находит спрос в Западной Европе» (стр. 30/14). Но и в ней, на мой взгляд, отсутствует элементарная логика, причина перепутана со следствием. Удорожание может произойти за счет увеличения экспорта по цене спроса, при этом может возникнуть дефицит на внутреннем рынке, но очень трудно представить себе ситуацию, при которой мед становится предметом экспорта, потому что в Московии его стало мало и он подорожал.
Попробуем рассуждать логически. Нехватка меда для производства традиционных охмеляющих напитков может быть вызвана, на мой взгляд, только двумя серьезными причинами: сокращением его производства или отправкой большей его части на экспорт. Версия с экспортом в таких количествах представляется маловероятной. Мое знакомство с документальными источниками при изучении ситуации с дистилляцией крепких напитков в других странах показывает, что у всех близлежащих соседей своего меда было навалом, а с дальними странами торговля была эпизодической, носящей, скорее, единичные случаи. Медом, конечно, подторговывали, но сумасшедшего спроса, скорее всего, не было.
Остается сокращение производства. Если учесть, что пчеловодство тогда было исключительно бортническим, о чем неоднократно говорит и В. В. Похлебкин, то единственной причиной уменьшения количества меда могло быть сокращение лесных массивов, а вместе с ними и мест обитания диких пчел. Исчезновение лесов, в свою очередь, может быть вызвано их массовой вырубкой в связи с резко возросшим спросом на древесину.
Что же такого должно было произойти в XV веке, чтобы россияне остервенело набросились на свои леса ради удовлетворения, как бы сейчас сказали, потребностей рынка? Исторические данные о том периоде не дают никаких оснований для такого хищничества. Да и «похлебкинские переломные моменты» не содержат в себе ни явных, ни скрытых мотивов для подобного развития ситуации.
Таким образом, или я не учитываю чего-то серьезного, или утверждение о сокращении запасов меда носит, мягко говоря, декларативный характер. Само же «сокращение» понадобилось для того, чтобы положить еще один кирпичик в фундамент обоснования движущих сил, способствующих возникновению винокурения именно в XV веке.
Напоследок позвольте мне с известной долей иронии попрактиковаться в логическом построении, которое не пришло в голову В. В. Похлебкину, но могло бы в какой-то степени усилить его аргументацию в рассматриваемом вопросе. Известно, что в XVII веке существовал запрет на винокурение в местностях, прилегающих к Москве и Санкт-Петербургу. Эта мера была вызвана стремлением не допустить истребления лесного массива вокруг обеих столиц , вызванного неумеренным потреблением дров, необходимых для винокурения [45] [46] [47] . Это означает, что в ряде случаев существовала реальная угроза для лесных запасов, и связана она была непосредственно с потребностями винокуренной отрасли. Отсюда мы плавно переходим к предположению, что к XV веку на Руси винокурение было настолько развито, что привело к уничтожению лесных массивов, уменьшению ареала обитания диких пчел и, соответственно, к уменьшению запасов меда. Вот так просто и изящно можно перейти от утверждения о сокращении запасов меда к доказательству существования в то время развитого винокурения.
Четвертый признак – изобретение смолокурения, дегтесидения и появление технических средств этих производств.
