мамой и папой, задавайте правильные вопросы, помогайте вспомнить то, что вы все уже никогда не забудете. Пусть папа рассказывает, как первый раз подоил корову или как впервые провалился на экзамене. Как готовился к свадьбе (а в магазинах шаром покати!) или вообще решил ее не справлять. А может, мама расскажет, как она вышла на работу через три месяца после родов, а нянька приносила ребенка к заводской проходной, чтобы мама могла покормить его грудью. Кстати, спросите, сколько длился декретный отпуск в тридцатые, сороковые, пятидесятые годы. Ответ вас удивит.
Я уверена: книга воспоминаний станет одним из самых любимых проектов вашей семьи.
Глава 26
Можно создать генеалогическое древо
Когда мои знакомые начинают составлять генеалогическое древо своей семьи, я уже понимаю: в ближайшие годы у этих людей другого хобби не будет. Они словно заболевают этим «кладоискательством»: изучают архивы, расспрашивают дальних и очень дальних родственников, часами просиживают на различных сайтах в интернете…
Конечно, это завораживает и меняет отношение к жизни: человек начинает видеть себя не только в своих детях и внуках, но и в прапрапрадедушках. И каждый, кто всерьез погружается в составление родословной, находит поразительные истории предков.
Вдруг выясняется, что не все предки были крестьянами. Что среди них были мудрецы, к которым ходили за советом из всех окрестных деревень. Или что история любви прапрапрабабушки и прапрапрадедушки – почти как у Ромео и Джульетты: она была из старообрядцев, и родители наотрез отказались выдавать ее замуж за «не своего». Но она пошла наперекор родне, сбежала из дома, ее так и не простили. Или что все предки были домовитыми-хозяйственными, а один – перекати-поле: менял и жен, и города, и нигде не мог усидеть на месте…
В какой-то момент вы непременно воскликнете: «Так вот я в кого!»
Моя подруга Татьяна узнала все про своих предков и предков своего мужа – на триста лет «вглубь». А потом, на свадьбе внучки, подарила ей книгу с фотографиями и историями ее предков. Там же была и родословная жениха – правда, только до третьего колена. Но Татьяна оставила много пустых страничек, чтобы молодые заполняли их сами.
Зачем это старикам?
Пожалуй, никому так не интересна история рода, как человеку, который сам уже может считаться старейшиной. А самое главное – когда вы будете искать сведения о предках, за уточнениями придется то и дело обращаться к бабушкам-дедушкам. Возможно, если ваши отношения не безоблачны, именно эта общая тема поможет сблизиться.
Сама я, к сожалению, лишена таланта к работе с архивными книгами. Я была бы счастлива, если бы кто-то сделал книгу про наших предков, но самостоятельно точно не смогу совершить такой «подвиг архивариуса». Больше всего меня интересуют родственники, которых я еще застала – в детстве, в юности… но о которых до обидного мало знаю.
Например, тетя моего отца Зоя Зверева.
Она была невероятной – училась на Бестужевских курсах (тогда девушки могли получить высшее образование только там), причем сразу на двух факультетах – математическом и биологическом. Училась блестяще, зарабатывала деньги репетиторством, но главное – была организатором встреч «бестужевок» (так называли курсисток) с интересными людьми.
Одним из таких людей оказался поэт Александр Блок. Они стали друзьями с Зоей Зверевой, настолько близкими, что много лет переписывались. И, когда я прочитала в его дневниках «Вечером был у Зверевой, проболтал четыре часа. Значительная и живая», – у меня возникло ощущение какой-то фамильной гордости. И желание, чтобы на моем памятнике была такая надпись: «Значительная и живая».
Мне тогда было двадцать лет. Зое Зверевой, когда Блок писал о ней эти строки, – примерно столько же.
Я держала в руках письма Блока к тете моего отца. Видела его почерк. Вспоминала ее: она ушла, когда я была маленькой, но могла производить впечатление даже на дошкольников.
Зоя Зверева не простила советскую власть и не приняла революцию. Но зато советская власть регулярно ходила на поклон к Зое Зверевой. Она была всего лишь преподавателем истории, но… владела пятью иностранными языками, жила в центре города и всегда имела прислугу. Как такое возможно? Не знаю.
Помню, мне было четыре года, мы шли к ней в гости, и мама спрашивала у папы:
– Витенька, ну почему она знает про меня все, а я про нее – ничего? Я не буду ей ничего рассказывать, клянусь, не буду!
Но мама заходила, тетя Зоя задавала вопрос… и мама выкладывала все, абсолютно все, как под гипнозом. Кстати, тетя ее не любила. А вот папу – обожала как родного сына (детей у нее не было), была уверена, что мама – не лучшая для него партия. Ее нелюбовь распространялась и на нас с братом.
– Дети – под стол! – командовала она, и мы послушно забирались под стол и сидели там. Кто еще мог отдать такой приказ?
Да, мне было бы интересно узнать про тетю Зою как можно больше – но, повторюсь, я совсем не умею работать в архивах.
Возможно, у ваших родителей тоже есть родственники, о которых им очень интересно разузнать. И если вы приложите усилия и сможете добыть информацию, старики будут вам бесконечно благодарны.
А если папа с мамой еще в силах, родословная может стать общим семейным увлечением: вы найдете тему, на которую будет одинаково интересно говорить всем.
Глава 27
Можно найти им подходящее занятие
Самый частый вопрос (точнее, запрос), который я слышала от мамы, звучал так: «Ниночка, придумай мне какое-то занятие!»
К тому моменту маме был восемьдесят один год, она наконец-то вышла на пенсию. Но просто готовить еду и обслуживать папу ей показалось мало. Она хотела чего-то еще.
Порой я ломала голову: чем бы ее занять? Особенно – когда мы вместе были в нашем доме в Филино и предполагалось, что мама с папой приехали к нам на отдых.
Но все-таки в большинстве случаев я действительно предлагала занятия, которые были интересны маме и, что важно, полезны мне.
Как бы то ни было, старики – не дети. Ребенка можно увлечь рисованием домиков в альбоме и убедить, что нарисованные домики бесконечно важны для всей семьи. Старики чувствуют, когда им предлагают по-настоящему важное для вас дело, а когда – «чтобы бабушка не мешалась».
Вот чем я занимала маму. Если вечером мне предстояло выйти в эфир, я просила ее слушать по радио новости – а потом звонить мне и коротко пересказывать самые, на ее взгляд, важные.
Мамина оценка важности новостей, конечно, отличалась от моей. И выбирала она порой то, мимо чего я прошла бы, не заметив. Но
