друг в тупике, что вы с ним не можете найти выход…
С вероятностью 80 % вам дадут совет, о котором вы даже не думали. Люди в старости не просто по-иному смотрят на жизнь. У них меняется темп жизни: становится плавным, размеренным, неспешным (как говорила моя мама, «работы нет, киты уплыли»). И в этой неспешности любое событие начинает выглядеть иначе.
Пользуйтесь даром, который дают вам родители или бабушки-дедушки. Спрашивайте об их «втором мнении».
Глава 29
Можно принять неизбежное и не бороться за жизнь родителей
У моей ученицы и подруги (бывает, что ученики становятся друзьями и в чем-то учителями) умирал отец. Он знал, что конец близок, и держался молодцом.
Он точно не планировал умирать так – слишком рано, слишком тяжело, слишком болезненно. Но рак мозга диктовал свои условия.
Ученица билась за отца как могла. Одна операция, вторая, консультации с медицинскими светилами в России и за границей. Какой-то дорогой чудодейственный шлем, который воздействовал на раковые клетки. Дочь планировала везти отца на еще один консилиум за тысячи километров от дома…
И вдруг, разговаривая с отцом, поняла: он не хочет.
Он уже принял свою смерть и не хочет последние месяцы (а может, недели?) жизни подчинить врачам, процедурам, больницам и консилиумам. Он хочет другого.
Дочка это почувствовала. И прекратила бороться за отца. Они начали просто наслаждаться общением друг с другом.
У этой женщины было очень много работы. Она отложила ее всю и сказала, что последние недели отца проведет с ним.
Они прожили так три месяца – и это были совсем другие отношения отца и дочери. Они дорожили каждой секундой общения, разговаривали друг с другом до последнего. Из лекарств были только обезболивающие. Отец ушел спокойным и счастливым.
Моя мама преподала мне похожий урок.
Я не могла смириться с тем, что у нее пропадают желания. Она всегда была таким живчиком, она всего хотела. На дачу? Хочу! В театр? Хочу! Новое платье? Хочу!
Когда ей было восемьдесят пять, она вдруг сказала:
– Ниночка, я не хочу. Мне тяжело. Я не поеду.
Я была обескуражена.
– Мама, но ты же говорила, что трудности надо преодолевать!
– Я говорила, да, – она кивнула. – Но, видимо, пришло время, когда преодолевать их не надо.
В какой-то момент вам неизбежно придется принять родительскую старость. Не пожилой возраст, а именно старость. Она далеко не всегда бывает эстетична. Она приходит с немощью, с неряшливостью, с отказом от желаний. Наступает, когда человеку становится тяжело жить. Он тратит все силы на то, чтобы дышать, ходить, жевать. На то, чтобы почистить зубы и порадоваться погоде за окном, их уже не остается.
Тогда нужно смириться. Не заставлять родителей быть активными. Не тренировать их мозг, чтобы он сохранял ясность. Не требовать от них соблюдать приличия и быть опрятными.
Да, после угасания желаний и интереса к жизни быстро угасает и сама жизнь. Но что делать? Значит, пришло время. Вы можете бороться против неизбежного, сдирая в кровь ваши отношения, а можете провести последний отрезок жизни родителей в тепле любви и принятия.
Об этом – прекрасная лекция Нюты Федермессер, она называется «На всю оставшуюся жизнь». Найдите ее на YouTube, послушайте, и вы поймете, как важны последние недели, дни, часы. И как престарелым родителям требуется одно и только одно: ваша любовь. Безусловная любовь, когда глаза в глаза и рука в руке.
Эвтаназия – очень сложный вопрос, в котором множество подводных камней. И, пожалуй, никто не выступит однозначно за или однозначно против этого.
На мой взгляд, если диагноз ясен и прогноз однозначен, если никакие обезболивающие не помогают, эвтаназия – спасение. Однажды я прочитала статью о пожилых европейских супругах, которые узнали, что и у мужа, и у жены тяжелая и неизлечимая болезнь. Они оба понимали, что умрут. Вопрос лишь в том, кто раньше и на сколько дней.
Они приняли решение распорядиться своей жизнью до конца. Пригласили в свой дом детей и внуков. Попрощались с каждым, каждому сказали добрые слова. Подписали согласие на эвтаназию. И ушли вместе, держась за руки.
В России эвтаназия запрещена. Но вы можете не продлевать страдания своих родителей, если понимаете, что все тщетно, что мыслями они уже «не здесь». Просто будьте с ними в последние дни. Это – самое важное.
Глава 30
Можно пересмотреть свои взгляды
Пожалуй, общение со стариками всегда учит нас пересматривать собственное мировоззрение. Нам приходится преодолевать внутреннее сопротивление, чтобы смириться с тем, что они не такие, как нам хочется. Одеваются не так, отстаивают не ту позицию, едят неправильную еду… стоп. Можем ли мы их изменить? Не можем. Только изменить свое отношение к ситуации.
– Я иду в гости к родителям и злюсь, – говорит сам себе пятидесятилетний сын, – а почему? Потому что знаю: мы опять поругаемся. Они опять будут говорить, что… А я буду отвечать, что… Что я могу сделать, чтобы не перессориться с ними? Принять родителей как есть. Их не изменишь. Что делать – меня любят неидеальные люди, вот беда! Но ведь то же самое про меня скажут мои дети: сам-то я тоже неидеален! Мне совестно, что мама придерживается не тех политических взглядов. Как будто я ей не объяснил что-то важное, недовоспитал. Но могу ли я ее воспитать? Не могу. Так чего мне стыдиться?
А потом он приходит к родителям и говорит:
– Привет! Как я по вам соскучился!
И они – со своими неправильными взглядами, нездоровой едой и «не той» одеждой – обнимают его.
Пожалуй, эту книгу я писала с единственной целью – донести до вас одну простую мысль.
Не воспитывайте родителей.
Мы можем воспитывать детей, можем воспитывать себя. Но не родителей. Не создавайте старикам неудобств. Разговаривайте с ними о том, что приятно им. Пейте с мамой чай, если маме очень важно, чтобы вы пили с ней чай. Играйте с папой в шахматы, если ему очень важно обыграть вас в шахматы.
Создавайте отношения, в которых старость ваших родителей не будет оплачена ценой вашего стресса и ваших подвигов. Забота – да. Внимание – да. Но – разумная забота и разумное внимание.
Мама моей подруги в старости ослепла. Они жили вдвоем, и подруга заново учила маму греть себе еду, пользоваться бытовыми приборами. Уходила на работу (кто-то должен был зарабатывать деньги), возвращалась вечером… а мама сидела голодная. Она боялась пользоваться газовой плитой, не видя ее.
Подруга понимала: дальше так нельзя. Невозможно уйти с работы и сидеть с мамой: разве проживешь вдвоем на одну
