— Знаешь, в чем заключается моя работа? — спросил вдруг однажды у своего младшего товарища Вовка, строя из себя образ важной персоны.
— Нет. Расскажи.
— Э-э! — загадочно протянул Вовка, и театрально поднял свой указательный палец вверх, воздав при этом свои очи к небесам. — Я работаю как раз там, где делают линзы для разных оптических устройств.
Затем Вовка как-то призадумался и ненадолго замолчал, но вскоре цокнул языком, и продолжил.
— Вообще-то, я не должен говорить о том, что выпускается в нашем цехе, так как это секрет, который никто из работников не должен никому рассказывать. Но… ладно, ты человек не болтливый, поэтому тебе я кое о чем расскажу.
— Мы делаем какие-то сложные научные приборы. Частично они состоят из электроники, а частично, — из неких сложных оптических датчиков. Куда эти приборы потом идут – не спрашивай, потому что если б я это и знал, то и под пытками не рассказал бы даже тебе.
— Моя задача проста, так как я не ведущий специалист, а самый простой рабочий. На нашем участке, где я тружусь, мы делаем черновые заготовки для линз – обдираем на простых шлифовальных машинах выпуклые или вогнутые основы из стекла. Работы столько, что хватает всем с утра до вечера. Используя для работы разной плотности специальные порошки и пасты, мы изготавливаем черновые болванки, из которых потом квалифицированные рабочие и инженеры делают точные линзы для тех самых приборов, о которых я тебе сейчас говорю.
— Мне удалось договориться с ребятами из разных участков, чтобы по моим чертежам они подобрали для меня инструменты, а уже сам я потихоньку точу нужные для телескопа линзы. Более того, представляешь, я тут недавно познакомился ближе с одним из наших заводских инженеров, и тот обещал помочь мне с расчетами телескопа, чтобы добиться в моей конструкции точной и правильной фокусировки…
— Но, Вов, ты же можешь здорово подставить своих сотрудников, если тебя поймают за всякими «левыми» делишками! — невольно вырвалось у Егора, когда Вовка уже заканчивал свой рассказ с самодовольной улыбкой на лице.
— Глупый ты, Егорка, — усмехнулся Вовка в ответ на такой аргумент своего друга. — Таких линз, да и вообще всякого разного электронного барахла, знаешь, сколько по всему заводу валяется? Я, к примеру, недавно проходил около огромного мусорного контейнера, который стоит около сборочного цеха, где всякого рода аппаратуру собирают, так вот, она до верху набита всякими испорченными или недоделанными приборами, да разными радиодеталями. Только представь – это всё, и вдруг в мусорном баке!
— Ну, и ты, конечно, набрал полную кучу за пазуху? — поинтересовался Егор.
— Мне мало оттуда чего нужно было, но даже если бы кто-то из работников завода и взял бы из того мусора чего-нибудь, и захотел вынести к себе домой, то на проходной это вряд ли бы кто-то заметил. Все приборы и детали довольно мелкие, и легко поместятся в любом из карманов брюк. Я уже пробовал таскать домой линзы, но те, что мне удавалось до этого раздобыть, не подходят для моего дела.
Вовка открыл какой-то ящик в своем шкафу и высыпал перед Егором на стол кучу увеличительных стекол разного диаметра и толщины. Среди оказавшихся перед его взором линз оказались даже какие-то зеленые, а еще другие, странные и совершенно непрозрачные кругляши темно-коричневого цвета.
— Для изготовления любого оптического прибора нужна большая точность, — развел он руками. — По чертежу для моего телескопа эти стекляшки не подходят, поэтому лично для меня все они оказались бесполезны. Хочешь, могу тебе подарить. Здесь есть такие, которые увеличивают очень сильно, и через них можно даже клетки растений разглядеть безо всякого микроскопа.
Егору не нужны были линзы, правда самоуверенные и веские слова Вовки все же подействовали на него немного успокаивающе: «Если – думал он – на том заводе действительно много чего выкидывается в мусор, то в краже заводского имущества Вовку никто, конечно же, обвинять не станет».
— Я бы хотел, — сказал Вовка с какой-то грустью в голосе – узнать о такой сложной аппаратуре много больше, чем простой работяга. Ведь быть специалистом в этой области – невероятно интересно!
С этими словами друг Егора снова сгреб свои разнокалиберные круглые стекляшки в ящик стола, глубоко и как-то невесело вздохнул, а затем подытожил весь их сегодняшний разговор:
— Осталось совсем немного доделать, и будешь потом приходить ко мне в гости, чтобы на Луну вблизи глядеть. Обещаю, что мы на ее поверхности даже старый советский луноход рассмотрим, если, конечно, отыщем его среди лунных камней и кратеров…
Они с Вовкой потом еще не раз виделись во дворе, и даже у того дома. А потом, несколько месяцев спустя, даже ходили на рыбалку ранней весной.
Про телескоп Вовка разговоров больше почему-то не заводил, хотя Егору запала в душу идея друга о том, чтобы иметь возможность в любой удобный момент смотреть на звездное ночное небо. Быстро загоравшийся разными идеями, и так же быстро остывавший от них Вовка вполне мог окончательно забросить свою очередную мечту, так и не воплотив ее до победного конца.
Еще не раз и не два, с грустью замечая то, как Вовка околачивается в компании старших ребят, Егор пытался заговорить с другом о его пагубном пристрастии, и, пробуя в очередной раз изменить позицию Вовки в отношении неправильного образа жизни. Однако добиться каких либо изменений в этом направлении Егору так и не удалось. Слова едва ли могли возыметь нужный эффект в подобном разговоре. К тому же из его уст все аргументы звучали едва громче комариного писка.
В конце концов, всё вообще оказалось напрасно: движение по наклонной вниз было для Вовки, похоже, предопределено некими высшими силами, и Егору ничего не оставалось делать, как быть безмолвным свидетелем этого неумолимого падения.
В тот день, когда случилось нечто страшное, стояла отличная, солнечная погода. Уже приближался теплый майский вечер, и по земле заскользили оранжевые блики от солнца.
В той яростной и короткой драке, которая произошла на веранде, уже и не вспомнить, кто был виноват. Только потом Егор узнал, что с Вовкой вцепился верзила по прозвищу Кабан – это был парень из их же двора, но старше Вовки примерно на год.
Началось все из-за какой-то девушки, которая и стала вдруг неистово верещать и плакать, когда увидела на руках у Вовки кровь. Тот, в свою очередь, и с каким-то мгновенно потухшим видом стоял посреди просторной дворовой беседки с отколотым горлышком пивной бутылки в руке, не в силах даже пошевелиться. Рядом с Вовкой скорчился на земле, схватившийся за свой живот Кабан, долговязое тело которого несколькими секундами до этого вдруг начало внезапно оседать на пол…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
