— Постарайтесь не волновать ее, — предупредил тот.
Хосина опустился на колени около служанки и склонился над ней.
— Суйрэн-сан, — позвал он.
Ее туманный взгляд скользнул по нему, и лицо исказилось от страха.
— Не пугайтесь. Вы дома, в замке, и вам нечего бояться! Хосина говорил мягко, сдерживая волнение. — Я начальник полиции Эдо.
Суйрэн вздохнула, ее лицо разгладилось, глаза закрылись.
— Дайте ей еще подышать этим мускусом! — приказал Хосина.
Доктор неохотно подчинился.
— Это очень сильное средство, и повторные дозы опасны для пациента со слабым здоровьем.
Суйрэн вдохнула мускус, ее глаза распахнулись, лицо исказила тревога, словно она забыла и Хосину, и его слова.
— Вы помните, как ехали по Токайдо с госпожой Кэйсо-ин? — спросил Хосина. — Помните, как на вас напали?
Смятение затуманило ее взгляд; глаза остекленели от ужаса. Тело дернулось от жалобного стона.
— Вы видели, кто похитил госпожу Кэйсо-ин? — настаивал Хосина, не в силах справиться с возбуждением.
Застонав громче, служанка замотала головой и вдруг изогнулась, охнув от боли. Пот выступил на посеревшем лице.
— Все хорошо. Успокойтесь, — вмешался доктор Китано, гладя ее по лбу, и сурово посмотрел на Хосину: — Она не может говорить. Кроме того, воспоминания волнуют ее. Прошу вас, достаточно.
Хосина не обратил на лекаря никакого внимания. Его неотступно преследовал вопрос, почему Суйрэн осталась в живых, когда все остальные люди из свиты Кэйсо-ин погибли.
— Ты была сообщницей похитителей?! — вскричал он, схватив Суйрэн за плечи. — Это ты им сказала, что госпожа Кэйсо-ин поедет по Токайдо? Тебе оставили жизнь в награду за это?
Суйрэн взвизгнула. Слабый огонек испуга зажегся в ее глазах. Забившись под покрывалом, она напоминала гусеницу, пытающуюся выбраться из кокона.
— Если больная немедленно не успокоится, — вмешался доктор Китано, — она погибнет! Оставьте ее! — Его голос охрип от возмущения.
— Кто похитил госпожу Кэйсо-ин? — бесновался Хосина. — Куда ее увезли? Говори!
Губы Суйрэн беззвучно задвигались, она несколько раз слабо дернулась. Глаза закатились, веки опустились. Всхлипы перешли в медленное, дремотное дыхание, и она снова провалилась в беспамятство. Хосина принялся яростно трясти ее.
— Очнись! — кричал он.
— Прекратите! — Доктор Китано пытался оттащить Хосину от служанки. — Вы убьете ее!
Придя в бешенство, Хосина отпихнул лекаря.
— Дайте ей еще мускуса! Быстро!
— Больше нельзя! — заявил доктор Китано с каменным лицом человека, готового отстаивать свои принципы, чего бы это ему ни стоило. — Ваш допрос для нее — это смерть. И что бы ей ни было известно, она унесет это в могилу.
Хосина дрожал от злобы и разочарования. Он беспомощно смотрел на Суйрэн, неподвижно лежавшую на своем одре, и сжимал кулаки — так нужно ему было вырвать из нее факты, но приходилось признать временное поражение. Взяв себя в руки, он обратился к доктору Китано:
— Я бы на вашем месте сделал все возможное, чтобы она осталась жива.
В его тоне прозвучала невысказанная угроза. Хосина повернулся к своим людям:
— Оставайтесь здесь и охраняйте Суйрэн. Не позволяйте больше никому с ней разговаривать. — Он не должен допустить, чтобы Сано допросил служанку и выведал информацию о похитителях. — Я буду во дворце. Если она очнется, срочно сообщите мне.
Хосина твердым шагом вышел из комнаты для больных. На улице он постоял под соснами. Жаркий бронзовый предвечерний свет лился сквозь ветви. Эхо храмовых колоколов разносилось по городу, возвещая, что прошел еще один час. То обстоятельство, что миновало полдня, а его расследование не дало никаких результатов, поколебало уверенность Хосины. Он начал сомневаться в своей версии, будто Суйрэн была знакома с похитителями и помогла организовать преступление. Стали бы они наносить сообщнице такие раны? Легких порезов оказалось бы достаточно, чтобы убедить всех, будто она невинная жертва, которой по милости судьбы удалось избежать смерти. Может, Суйрэн и в самом деле невиновна и не знает, кто похитил ее госпожу. Но с другой стороны, похитители могли случайно перестараться со служанкой… или хотели убить ее, чтобы убрать свидетеля.
Хосина решил, что эту версию рано сбрасывать со счетов. Хотя Суйрэн и не могла говорить, были другие способы узнать, является ли это предположение перспективным или же ведет в тупик. Он быстро вышел за ворота и направился в женскую половину. Там находились дамы, с которыми жила Суйрэн, а также дворцовые чиновницы, бывшие ее начальницами. Если служанка являлась соучастницей похищения, они могут снабдить Хосину нужными уликами, независимо оттого, выживет она или нет.
А одна хорошая улика даст ему солидную фору перед любым из тех, кто занят поисками госпожи Кэйсо-ин.
ГЛАВА 10
— Госпожа Янагисава, если вы можете слушать, то выслушайте меня! — просила Рэйко.
Она почти весь день стояла на коленях рядом с женой канцлера. Сияющее солнце меркло и уходило за горизонт, а госпожа Янагисава по-прежнему лежала как мертвая. Ее отсутствующие глаза были устремлены в потолок, в щелях которого виднелось небо, подкрашенное золотом близящихся сумерек. За стенами стоял лес, молчаливый в полном безветрии. Волны накатывались так тихо, что Рэйко едва слышала их за пением лесных птиц и криками чаек. Она потрогала безвольную руку госпожи Янагисава. Та оставалась холодной, хотя в их тюрьме было жарко, как в печке. По лицу Рэйко стекал пот, она утирала его рукавом халата и все больше волновалась, устав от бесплодных попыток привести в чувство госпожу Янагисава.
— Мы по-прежнему в западне, — сказала Рэйко. — По-прежнему не знаем, для чего эти люди нас похитили и кто они такие. Двое из них снова приходили сюда в полдень, но лишь оглядели нас и ушли.
Хотя Рэйко в течение дня не раз слышала мужские голоса, к ним никто не заходил. Мухи жужжали над пустой бадьей от еды и полными ведрами с отходами. На жаре вонь была невыносимой. Комары зудели и кусались, кожа у женщин покрылась красными язвочками и чесалась. Однако голод и неудобства беспокоили Рэйко меньше всего.
— Похитители вряд ли намерены отпустить нас просто так, — говорила она госпоже Янагисава. — Они задумали что-то плохое, я в этом уверена. Я очень боюсь, что госпожа Кэйсо-ин снова станет их провоцировать, как бы я ни старалась ей помешать.
Рэйко посмотрела в другой конец комнаты на Кэйсо-ин. Мать сёгуна спала, тихонько посапывая, однако почти весь день она исходила злостью и колотила в дверь. Когда те двое приходили, она кричала на них, словно забыв об утренних побоях. К счастью, они не обратили внимания на вопли Кэйсо-ин… на этот раз. Рэйко не знала, насколько хватит их терпения.
— Мы должны бежать. — Рэйко наклонилась к уху госпожи Янагисава. — Я придумала способ, но не справлюсь одна. Госпожа Кэйсо-ин не станет мне помогать. А Мидори не сможет… она в любой момент может родить.
Мидори всхрапнула, она тоже спала. Ее тело напряглось, и женщина схватилась за живот, потом расслабилась и вздохнула. Схватки повторялись все чаще, и Рэйко с ужасом думала, что вот-вот начнутся роды.
— Вы мне нужны! — Рэйко в отчаянии повысила голос. — Прошу вас, выходите из оцепенения, или как там это называется. Помогите мне спасти всех нас!
Госпожа Янагисава молчача. В ее пустых, безжизненных глазах не мелькнуло даже искры сознания. Терпение Рэйко было на исходе.
— Может, вам и трудно выносить то, что происходит, — не сдавалась она. — Может, вам лучше уйти в себя, чем смело смотреть вокруг. Но подумайте о дочери. Кикуко-тян ждет вас дома. Что с ней станет, если вы не вернетесь? Она будет в отчаянии. Не поймет, почему нет матери. И кто о ней позаботится?
Рука госпожи Янагисава безвольно свисала с ладони Рэйко. Только слабое дыхание показывало, что она жива.
— Я знаю, что ваша дочь для вас все. Вы не можете бросить ее на произвол судьбы! — сказала Рэйко, уже дрожа от злости. — Ради Кикуко-тян вы должны собраться и что-то делать, а не просто валяться на полу!
Никакой реакции. Рэйко была на грани отчаяния.
— Вспомните о муже, — взмолилась она. — Вы рассказывали, как любите его и как хотите, чтобы он любил вас. Если мы не вернемся домой, вы никогда больше его не увидите. Он должен знать, что вас похитили. Возможно, он тревожится, где вы и что с вами случилось. Люди часто начинают что-то ценить, только когда потеряют. Разлука укрепляет любовь… а знаете, что я думаю? Я думаю, ваш муж начал понимать, что любит вас. Ваше похищение дало ему урок, показало, что он ошибался. Он раскаивается, что неправильно вел себя с вами, и хочет получить шанс исправиться. — Рэйко считала, что обстоятельства оправдывают ложь. — Разве это не то, о чем вы всегда мечтали? Но ничего не будет, если мы здесь умрем. Вы никогда не насладитесь любовью мужа, если не предпримете усилий, чтобы вернуться к нему домой.
