Рэйко вглядывалась в лицо госпожи Янагисава, надеясь, что обещанное исполнение ее мечты пробудит эту женщину к действию. Но та даже не моргнула. Усталая и разочарованная, Рэйко отпустила ее руку. Разговаривать с тем, кто не слышит или не желает слышать, бессмысленно. Она должна попробовать единственный оставшийся из известных ей способов оживить госпожу Янагисава.
В детстве Рэйко обучалась боевым искусствам у сэнсэя, нанятого для нее отцом. Этот сэнсэй научил ее древней китайской технике исцеления, основанной на стимуляции естественных способностей организма. Она узнала, что воздействие на определенные точки способно снимать боль, влиять на работу внутренних органов и лечить болезни — физические и душевные. Рэйко по собственному опыту знала, какие поразительные результаты способна давать эта древняя методика. Когда она рожала Масахиро, повитуха использовала ее, чтобы снять родовые боли. Она часто испытывала на себе приемы для улучшения кровообращения и укрепления жизненной силы. Но еще никогда не применяла их к другим людям. Эта методика высвобождала мощную энергию, которая могла быть опасной в руках невежественного самоучки. Оставалось надеяться, что она сможет пробудить госпожу Янагисава, не причинив ей вреда.
Средним пальцем правой руки Рэйко надавила на действенную точку над верхней губой госпожи Янагисава, прямо под носом — именно там сходятся внутренние каналы, по которым движется ки, жизненная сила. Таким образом можно привести в чувство потерявшего сознание человека или снять крайне эмоциональное возбуждение. Рэйко давила, перенеся весь свой вес на кончик пальца. Под холодной, влажной губой госпожи Янагисава она ощутила внутреннее давление, препятствующее току ки. Досчитав до пяти, Рэйко подняла палец, потом надавила снова и почувствовала слабый, неровный пульс — хороший знак, говорящий о возобновлении циркуляции. Она продолжала стимулировать точку, и каждый раз пульс немного усиливался. Однако госпожа Янагисава оставалась неподвижной, как труп.
Рэйко перешла к сплетениям, известным под названием «журчащие ручьи» и расположенным на подушечках пальцев ног. Эти точки снимали напряжение. Рэйко взяла в руки ступни госпожи Янагисава и надавила большими пальцами на нервные узлы. После двадцати циклов Рэйко ощутила отчетливый, ритмичный пульс в ногах женщины. Теперь ки должна струиться по телу госпожи Янагисава, оживляя мышцы, уравновешивая чувства, пробуждая разум. Когда этого не произошло, Рэйко предположила, что потрясение, вызванное похищением, заблокировало другие энергетические каналы.
Она перевернула госпожу Янагисава на живот и отмерила четыре пальца от позвоночника на уровне талии, отыскивая точки под названием «море энергии». Рэйко давила, ждала и отпускала — столько раз, что потеряла счет. Руки болели, дыхание сбилось. Теперь она уже чувствовала, как ки госпожи Янагисава струится по сосудам и плоти. И вдруг та издала утробное мычание, ее конечности задергались, тело изогнулось.
Рэйко отскочила, испугавшись, что перестаралась и вызвала у госпожи Янагисава конвульсии. Но та перекатилась на спину и, вздрагивая всем телом, села, пальцы заскребли по полу, и женщина дико уставилась на Рэйко.
— Где я? — Вопрос прозвучал громко и хрипло. — Что произошло?
Рэйко облегченно улыбнулась. Кэйсо-ин и Мидори проснулись от возникшей суматохи и озадаченно моргали глазами. Госпожа Янагисава осмотрела комнату, узнала свою тюрьму, и в глазах ее застыл ужас.
— О нет! — простонала она. — Мне снилось, что я дома с Кикуко-тян. Было так покойно! Зачем я проснулась? — Она легла, подтянула колени к груди и, прикрыв голову руками, забилась в рыданиях. — Я хочу снова заснуть!
— Сделай одолжение, — раздраженно бросила Кэйсо-ин, — твои вопли действуют мне на нервы.
Рэйко с силой развела руки госпожи Янагисава, открыв искаженное страданием лицо.
— Вы больше не будете прятаться! Я вам не позволю!
— Прошу, не нужно, оставьте меня в покое! — Госпожа Янагисава изо всех сил зажмурила глаза, чтобы не видеть ни Рэйко, ни страшной темницы. — Я хочу снова увидеть Кикуко-тян.
Рэйко возмутило, что госпожа Янагисава предпочитала беспамятство активным действиям, хотя она и переживала за нее.
— Если хотите увидеть Кикуко-тян, немедленно прекратите этот спектакль! — крикнула она и отвесила госпоже Янагисава увесистую пощечину.
Та обиженно и удивленно вскрикнула. Рыдания прекратились. Раскрыв рот, она смотрела на Рэйко.
— Ваш долг вернуться домой, к дочери, — сказала Рэйко, радуясь, что наконец сумела привлечь внимание госпожи Янагисава, и сожалея, что ударила женщину. — Ваш долг помочь мне спасти госпожу Кэйсо-ин и Мидори. Вы понимаете? Будете держать себя в руках? Или мне опять вас ударить?
Госпожа Янагисава больше не сопротивлялась. Она распрямилась и села, правда, сделала это неохотно — движения были медленными, а лицо унылым.
— Вы мне поможете? — с надеждой спросила Рэйко.
Госпожа Янагисава молча кивнула.
Торжество от маленькой победы согрело сердце Рэйко, хотя подруга не проявила особого энтузиазма. Рэйко подозвала Кэйсо-ин и Мидори, и те уселись рядом с ней и госпожой Янагисава.
— Вот что мы сделаем, — сказала Рэйко и шепотом изложила свой план.
ГЛАВА 11
— Его превосходительство приказал, чтобы его не беспокоили, — доложил стражник, стоявший у личных покоев сёгуна.
Сано, канцлер Янагисава и начальник полиции Хосина пришли доложить сёгуну о ходе своих расследований. Чиновники обменялись удивленными взглядами — они полагали, что сёгун с нетерпением ждет новостей.
— Что здесь происходит?! — Лицо канцлера Янагисавы потемнело от гнева — правитель, к которому он обычно заходил свободно, захлопнул перед ним дверь.
— Его превосходительство проводит секретные консультации, — пояснил стражник.
— С кем? — удивился Янагисава.
— Заходите, — послышался слабый голос сёгуна.
Стражник открыл дверь, и Янагисава первым шагнул в помещение. Раскрашенная металлическая лампа, свисавшая с кессонного потолка, освещала низкую платформу. На ней, откинувшись на взбитые шелковые подушки, в своей черной цилиндрической шапочке и домашнем парчовом халате цвета нефрита восседал Цунаёси Токугава. Рядом с ним, у платформы, на коленях стоял буддистский монах в оранжевом халате.
Янагисава остановился как вкопанный. Сано и Хосина застыли по обеим сторонам от канцлера. Все они ошеломленно смотрели на монаха, а тот вызывающе поглядывал на них. Это был священник Рюко, духовный наставник и любовник Кэйсо-ин — сорокалетний мужчина с высоким обритым черепом, длинным носом, тяжелыми веками и чувственными губами, как у статуи Будды. Вышитая золотом накидка покрывала его широкие плечи и поблескивала в свете лампы. Сано не понравилось, что они застали его в тесной компании с сёгуном.
— Э-э… приветствую вас, — взволнованно сказал Цунаёси Токугава и жестом подозвал Янагисаву, Сано и Хосину.
Придя в себя, канцлер опустился на колени на своем обычном почетном месте справа от сёгуна. Сано и Хосина сели рядом с платформой напротив своего повелителя и поклонились сёгуну.
— Вы уже нашли досточтимую госпожу Кэйсо-ин? — спросил Цунаёси Токугава, оглянувшись по сторонам, словно ожидая ее увидеть.
Неловкое молчание прервал Янагисава:
— Сожалею, что приходится ответить отрицательно.
Лицо сёгуна разочарованно вытянулось. Янагисава повернулся к священнику Рюко:
— Какая приятная встреча. Что вас сюда привело?
Сано невольно представил себе стальное лезвие, завернутое в шелк. Все знали, что Янагисава терпеть не может монаха. Рюко жаждал власти не меньше канцлера. Его давние отношения с госпожой Кэйсо-ин подарили ему статус высшего священника Японии и неофициального советника сёгуна. Его влияние на Цунаёси Токугаву и тысячи монахов в храмах по всей Японии угрожали высокому положению Янагисавы.
— Я принес его превосходительству духовное утешение в этот трудный час, — смиренно отозвался священник Рюко, не в силах, однако, скрыть своей ненависти к канцлеру, который вел бесконечную тайную борьбу, пытаясь отлучить его от двора.
— Понятно.
Сано разделял скептицизм Янагисавы. Священник Рюко, несомненно, воспринял похищение как шанс втереться в доверие к господину с целью, очевидной для всех присутствующих, кроме самого Цунаёси Токугавы. Священник понимал, что его положение при дворе зависит от госпожи Кэйсо-ин, и в случае ее смерти он потеряет власть… если его не возьмет под свое крыло сёгун. Сано не любил Рюко и не доверял ему. Этот человек больше пекся о своих личных интересах, чем о благополучии Кэйсо-ин, Рэйко и других женщин.
— Почему вы… э-э… еще не спасли мою мать? — спросил сёгун, не замечая возникшей напряженности.
