— Он доставит неприятности?
— К тому времени как он разгадает наши планы, будет слишком поздно, — пожал плечами Майло.
— Если он был вместе с девушкой в Севилье, то как ему удалось сбежать?
— Отличный вопрос, капитан, — кивнул Майло. — Ты и поможешь найти ответ на него.
Он жестом предложил Джулу последовать за собой к фонтану. Там лежали двое мужчин, связанные, с кляпами во рту. Со стороны пленников не было видно — всё скрывали горшки с цветами и разросшийся кустарник.
— Судя по всему, Кирк, хотя и не был вооружен, сумел убить одного из моих людей, ранить Коллинса вот сюда, и сбежать. — Майло пяткой наступил на раненое плечо Коллинса, заставив того вскрикнуть от боли.
— Нужно было послать меня, — прорычал Джулу. — Я бы убил его раньше, чем он успел пошевелиться.
— Кирка нельзя убивать, — быстро произнес Майло. — Я обязан ему жизнью.
— А с ними что сделаете? — наемник нетерпеливо кивнул на мужчин, глядящих на них снизу вверх глазами, полными страха и боли.
Майло присел, нежно потрепал каждого по голове и снова поднялся.
— Этот груз ты можешь потерять по дороге.
Он шагнул вперед и ботинком толкнул связанных в фонтан. Оба упали в воду лицами вниз, подняв брызги, с руками, скрученными за спиной, и крепко примотанными друг к другу лодыжками. Несчастные пытались поднять головы, извиваясь, вода бурлила и выплескивалась во дворик, словно бушующие волны в шторм. Джулу и Майло отступили назад, чтобы не промокнуть. Прошла минута или чуть больше. Конвульсии затихли, вода успокоилась. Вновь единственным звуком было журчание фонтана да розовые лепестки цеплялись за волосы мужчин.
— Мне тоже больше нравится, как было раньше, — задумчиво произнес Майло. — Все имело свою цену. Даже провал.
Глава двадцать вторая
Двести миль к востоку от Ньюфаундленда, Канада, 20 апреля, 14:47
Все прошло на удивление гладко. Грин перезвонил через час и подтвердил, что она может отправляться. К подъезду подали машину, чтобы отвезти ее в аэропорт. На заднем сиденье лежали билеты. Бизнес-класс.
Не то чтобы агент Брауни была удивлена — в конце концов, эта поездка была достойным выходом из неловкой ситуации для Грина: и убрать ее подальше от Льюиса, и не казаться окружающим прогнувшимся под давлением прессы. Как заподозрила Дженнифер, идея была отлично воспринята лордом Хадсоном, рассеявшим последние сомнения Грина.
Погасло табло «Пристегните ремни». Практически в тот же миг человек, сидевший через несколько рядов впереди, поднялся со своего места и подошел к ней. Это был Бенджамин Коул, или Бен, как он предложил себя называть.
— Я заметил вас в зале ожидания и сразу узнал, — лучезарно улыбнулся глава «Кристис».
— Не знала, что вы тоже летите в Париж. — Дженнифер была приятно удивлена.
— Обычный пиар. Ну, знаете, встретиться с людьми, произнести речь, сфотографироваться, поужинать, улететь домой.
— Честно говоря, не знаю, — рассмеялась она.
— Да, не знаете, наверное… Сумасшедшая жизнь. Не возражаете, если я присоединюсь к вам? — Он сел на свободное место рядом, прежде чем она успела ответить. — Стало быть, полиция Нью-Йорка уступила вам Шагала?
— Вы слышали об этом? — Дженнифер была поражена. Коул был информирован лучше, чем она могла предположить.
— Звонил Грин, просил организовать доступ к картинам, которые мы держим в Париже, — объяснил он.
— Вы согласились.
— Это разумно. Но я слышал, что полиция Нью-Йорка отказалась сотрудничать.
— Обычные внутренние разборки, — сдержанно улыбнулась Дженнифер. — Ну, знаете, сначала они апеллируют к тому, что это в их юрисдикции, потом подчеркивают опасность того, что пропадет самая важная улика текущего расследования убийства…
— Не знаю, честно говоря, — рассмеялся Коул.
— Директору Грину пришлось улаживать все с комиссаром полиции Нью-Йорка и окружным прокурором, — закатила глаза Дженнифер.
— А Рази?
— Никаких проблем. Его Гоген был тут же упакован и доставлен на борт самолета.
— Странно, — нахмурился Коул.
— Почему?
— Я встречался с Рази несколько раз. Он показался мне человеком, который предпочел бы держать свою собственность у себя под рукой.
— Не в этот раз. Лорд Хадсон сказал, что Рази озабочен тем, чтобы совершить сделку как можно быстрее.
— С чего такая спешка?
— Не знаю. — Первая мысль была о том, что владельцу галереи, возможно, срочно нужны деньги, хотя тот определенно не выглядел как нуждающийся человек. Дженнифер решила детально изучить его финансовые потоки, как только вернется.
— Ну, это его дело, — пожал плечами Коул. — Вы получили результаты экспертизы?
— Только там не указано, какой музей ее проводил.
— Потому что это был не музей, а человек.
— О… — Дженнифер нахмурилась. — А не лучше было бы сделать так, чтобы экспертизой занялись в Лувре или в Музее Орсе?
— Лучше, если бы получилось уговорить их, — рассмеялся Коул. — Они слишком боятся ошибиться и получить повестку в суд. В любом случае, поверьте мне, Анри Бессон лучший.
— Лорд Хадсон сказал то же самое, — кивнула Дженнифер, все еще сомневаясь.
— Он сам когда-то подделывал картины. Специализировался на старых мастерах. До сих пор занимался бы этим, если бы кто-то не выдал его. Отсидел десять лет, вышел — и решил перейти на сторону закона. Он отлично знает свое дело.
— Я с утра первым делом встречаюсь с ним, — подтвердила Дженнифер. — Дам вам знать, как все пройдет.
— Хорошо. — Коул поднялся. — Попробую вздремнуть до посадки. Мы могли бы вместе доехать до города в лимузине, если желаете.
— С удовольствием. Спасибо.
— Приятных снов. — Коул подмигнул и направился к своему месту.
Откинувшись на спинку сиденья, Дженнифер закрыла глаза, надеясь, что у нее тоже получится вздремнуть в оставшиеся несколько часов. Но в голове продолжали крутиться мысли.
Несомненно, эта поездка была ею предложена в интересах дела. И все же она пыталась понять, не было ли здесь другого, глубинного, более эгоистичного мотива. Воспоминания о последней поездке в Париж, во время дела «двойного орла», не стерлись из памяти. Несмотря на опасности, с которыми пришлось столкнуться, это было прекрасное время. И не было смысла отрицать, что, когда ее посетила идея поездки, какая-то часть ее ухватилась за возможность оживить хотя бы долю воспоминаний, хотя бы на мгновение. В конце концов, в этот раз она будет одна.
Дженнифер печально покачала головой. Нельзя жить прошлым. Особенно таким прошлым, как у нее. Она принялась думать о двух картинах, которые везла в Париж. О Хадсоне и Коуле в стойле Фальстафа. О пурпурном костюме Рази и окровавленном языке Хэммона, приколотом к его груди. О валяющемся Льюисе, направленной на нее камере и кривой ухмылке…
О том, что она докажет и Льюису, и всем, кто так скоро обвинил ее, — они не правы.
Глава двадцать третья
Второй этаж, крыло Денон, Лувр, Париж, 20 апреля, 16:33
— Простите, не могли бы вы повторить? — попросил Филипп Труссар, слегка склонив голову. Рядом с ним стоял большой французский флаг на древке с позолоченным навершием, тяжелые складки спускались до самого пола.
— Ты все прекрасно слышал, Филипп, — твердо сказал Дюма. — Он не шутит.
Труссар перенес на Дюма неподвижный взгляд. Мужчины были одного возраста, но Труссар выглядел лучше: лицо покрыто здоровым загаром, взгляд светло-карих глаз ясен, а на голове копна вьющихся волос с проседью. В дорогом синем костюме, светло-голубой рубашке и ярком дизайнерском галстуке, Труссар излучал уверенность и непоколебимость, хотя Том заметил бессознательную надменность в том взгляде, которым начальник управления безопасности Лувра, прищурившись, изучал посетителей поверх темных очков, словно бы оценивая. Судя по скептическому выражению лица, те не представляли особого интереса.
Дюма, напротив, не смог скрыть разрушительного воздействия нескольких последних месяцев, несмотря на то что был трезв, выбрит и, по настоянию Тома, стянул волосы в аккуратный хвост. Голос хрипел, кожа выглядела посеревшей, руки дрожали. Мятая футболка и джинсы оказались единственной чистой одеждой в его квартире. Дюма настоял на том, чтобы надеть их с черной кожаной курткой, и теперь напоминал стареющую рок-звезду.
— Как дела, Жан-Пьер? — фальшиво-заботливым тоном осведомился Труссар. — Надеюсь, тебе не очень скучно в гражданской жизни? Как жена? Ох, прости, я забыл.
— Они собираются украсть ее, — быстро произнес Том на беглом французском, прежде чем Дюма успел среагировать. — Мы пришли помочь.
— Ты слышала, Сесиль? — усмехнулся Труссар. — Они пришли помочь.
Сесиль Леви, куратор отдела живописи, шагнула вперед и судорожно принялась рыться в потертой красной сумке от Келли в поисках пачки «Мальборо лайтс». Прикурить ей удалось только с четвертой или пятой попытки. Судя по всему, знаки «Не курить», развешанные по всему Лувру, к персоналу не относились. Сесиль с удовольствием затянулась; золотые буквы на кожаных корешках книг за ее спиной сверкали, словно звезды в ночном небе.
