Улов оказался богатый — полное ведро крупных, успевших поднакопить жирок хариусов. Я отобрал с десяток, остальных выпустил в ручей и, насвистывая, нарочито создавая побольше шума, принялся чистить и жарить добычу. Все ждал — может, Миша подойдет, может, ещё кто объявится и объяснит мне, что здесь происходит. Что-то слишком много чудес творилось в этом нехоженном краю. Браслет? Вот он на руке — стрелки на всех циферблатах разошлись и показывали разное время. От этого стало легче на душе — только эти магические часы не подвели меня. Их секрет казался куда милее сердцу, чем тайна появления какого-то подозрительного старика. Его глупые вопросы ничего, кроме недоумения, не вызывали. Расположившись за столом, на котором в миске горкой высилась жареная рыба — рядом мой бутерброд — меня вдруг осенило. Что, если вновь поставить на двенадцать часов все стрелки? Не появится ли у крыльца инопланетный, измазанный звездным мраком ковер-самолет? Только сначала следовало поесть — уж очень аппетитно выглядели жаренные на собственном жиру хариусы. Манила хрустящая, золотистого оттенка корочка, лоскутки лука… Куда спешить, решил я, и следом, вопреки всему, мысленно начал подкручивать стрелки.
Вот и два последних штришка сомкнулись в указанном положении.
Заскрипели плахи на крыльце, кто-то осторожно отворил дверь. Я медленно повернулся — в лицо мне смотрело обнаженное дуло пистолета. Я невольно глотнул… Створка двери нехотя, со скрипом, отползла к стене, и через порог в избу ступил невысокий, в добротном, темно-синем костюме — под пиджаком, на белой рубашке, нарядный галстук, штанины заправлены в резиновые сапоги, — мужчина. Лицо его было скрыто под маской накомарника, за которой угадывался настороженный, опасливый взгляд.
— Привет, летун. Ты один? — спросил незнакомец.
Я глотнул ещё раз, закрыв рот, кивнул.
Мужчина, не убирая оружие, уже решительнее прошелся по комнате, потыкал стволом в мою сумку, подошел к столу и сел напротив меня. Снял накомарник, отбросил в сторону. «Макарова» по-прежнему держал в руке.
Наконец я совладал с горлом и сказал:
— Здесь ещё сторож бродит. Миша… Утром явился.
Незнакомец насторожился, подозрительно глянул на меня и левой рукой отломил от ближайшей тушки румяный бок, отправил его в рот. Я невольно сглотнул слюну, тоже решил взять рыбину — моя все-таки еда!
— Шило есть? — уже спокойней спросил мужчина.
Я отрицательно покачал головой.
— Курево?
Тот же самый жест.
— Здоровье бережешь? Смотри, совсем здоровеньким помрешь. Ладушки. Сторожа выпустил. С ними, якутами, хлопот не оберешься, Пришьешь, потом отсюда не выбраться… Он тебя про вертолет расспрашивал?
— Да. Где, мол, я его прячу.
— И где ты его прячешь?
Этот вопрос поставил меня в тупик. Я счел, что благоразумнее промолчать, и неопределенно пожал плечами. Подобный ответ, по-видимому, его удовлетворил.
— Наших не было?
— Никого, кроме сторожа. А что, ещё должны подойти?
— Интересуешься? Правильно интересуешься, — тем временем незнакомец успокоился, сунул пистолет в карман пиджака.
— Давненько я такой вкусной рыбки не едал, — на его лице отразилось неописуемое блаженство. Я успел метнуть в его сторону ясновидящий взгляд и сразу догадался, что его расслабленность, поднятые к потолку глазки, растянувшиеся губы не более, чем маска. Легкий наплыв на лице, а глубже, сразу за астральной оболочкой, таилась непроглядная тьма. Однако поразмыслить над этим обстоятельством он мне не дал. Коротко спросил.
— Значит, интересуешься? Сколько нас, когда ребята должны подойти. Ладушки… Ты, паря, не волнуйся, вертолет поднимет. Хотя груза будет много. Добре «рыжины» взяли. Еле тащат. Значит, говоришь, надежно машину схоронил? Це добре.
Он поднялся и, не глядя на меня, направился к рукомойнику. Я невольно напрягся — даже плеск скатывающей в таз воды не успокоил меня. Рядом со мной находился зверь о двух ногах. Чистая порода. Выходит, я нарвался на банду, грохнувшую инкассаторов, перевозивших золото и меня, по-видимому, наняли, чтобы я вывез их из этих заповедных мест. Куда? В поселки? Эльгинский, Томпо? Оймякон? Вряд ли… Там, вероятно, уже все перекрыто. Выходит, к условленному месту на автомобильной трассе Магадан-Сусуман-Хандыга. Хорошо, что я такой догадливый, но где я возьму вертолет? И когда они здесь соберутся…
Я успел перехватить взметнувшуюся над моей головой руку с зажатым рукоятью вниз пистолетом. Видно, счел, что я валенок. Решил мочить сразу.
Нападавший, встретив сопротивление, деловито, с размаху, ударом сапога выбил из-под меня табуретку. Я повалился на пол, но успел схватить мужика за рукав пиджака, и тот, не удержавшись, рухнул на меня. Вот так-то… В ближнем бою преимущество было на моей стороне — я и выше, и тяжелее, поэтому мне удалось перекатить его на спину, и, ухватив его руки, прижать их к полу, наступить на предплечья коленями. Как ему удалось вывернуться, не знаю, но в следующее мгновение он ударил меня по голове. Свет померк перед глазами.
Очнувшись, я почувствовал, что связан прочно, по рукам и ногам. Стою на коленях…
— Очухался, пес? — спросил незнакомец. Он сидел за столом, очищенные до белизны рыбьи хребты и тупо взирающие пустыми черными бусинками-глазницами головы взирали на меня.
— Что же вас в ментовке так плохо учат? Вон какой лоб, а меня, такого махонького, плюгавого, одолеть не смог. Что, у вас с кадрами напряженка? Ну, выкладывай. Почему тебя одного в засаду назначили? На что ты, пес вонючий, рассчитывал? Я тебя сразу просек, как только в избу вошел. Что ж ты за пилот, если от тебя ни бензином, ни маслом за версту не несет.
— Может, мне умыться бензином следовало? — спросил я.
Он встал и с размаху ударил меня носком сапога под ребра. Потом сел и предупредил.
— Не духарись. Пятак я тебе портить не буду — ещё пригодится, а вот все остальное в моем полном распоряжении и, если тебе мил Божий свет, ты будешь тихим и послушным. На вопросы отвечать вежливо.
Теперь у меня было время бросить в его сторону пронзительный ясновидящий взгляд. Сила его была такова, что на мгновенье я проник за его защиту и уловил затопившую волну страха, смешанного с полным непониманием положения. Где напарники? Если в заброшенном поселке выставлена засада, то почему сюда направили такого фраера? Пришить мента можно, только как потом отсюда выбираться? Живым ему отсюда не уйти. Спрятаться в тайге с этой пукалкой? Скоро околеешь от голода. А куда идти? Единственное спасение сплавляться на плоту по реке. На берегу и пристрелят… Никто после гибели этого мента с ним возиться не будет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
