наших рядах появлялись, – признает Макар. – Но это не музыканты. Конкретные имена называть не хочу, поскольку все на уровне подозрений. «Был ли агентом Катамахин? Не думаю. Возникали такие слухи. Он работал в институте имени Лумумбы, это вообще, был такой гэбэшный институт. Но даже если Александр и имел связь с органами, он все равно нам изрядно помогал. Я с ним очень дружил, благодаря ему многое узнал, прочитал, например, Набокова, Алешковского». Александр Катамахин – любопытный персонаж, являвшийся звукооператором «Машины» раннего периода. Это он, по свидетельству Макара, поил их с Гребенщиковым в 1976 году в Таллине «нервно-паралитическим пойлом» – медицинским спиртом настоенном на красным стручковом перце, привезенном из Ташкента. Его лик, как утверждают «ветхозаветные» хроники «Машины», был запечатлен на басовой колонке группы. Кроме, верчения ручек за пультом, Катамахин, вроде бы, изобрел некую жесткую гимнастику, корректирующую дамские фигуры. В свое время ей увлеклись супруги Макара и Кавы и, по предположению, уже упоминавшегося в этой книге литератора Бориса Бостона, через доверительное общение с женами «машинистов» Катамахин мог оказывать какое-то влияние на самих участников «МВ». Впрочем, все это теперь – эхо давно минувших дней, а Макар называет подобные гипотезы – чушью.
Глава 14
«Душа» и Заяц
«Знаю, что Миша Боярский не хотел играть меня в фильме, – рассказывает Макаревич. – Говорил: «Это глупо выглядит. Пусть Макар сам поет свои песни. Это лучше, чем мои кривляния на экране, вместо него».
ВСКОРЕ ПОСЛЕ ГАЗЕТНОЙ ТРАВЛИ И ОБЩЕНИЯ С «КОМПЕТЕНТНЫМИ ОРГАНАМИ» НА РАЗНЫЕ ТЕМЫ, В ЧАСТНОСТИ, О ТОМ, КАКИМ ОБРАЗОМ В АМЕРИКЕ ВЫШЛА ПЛАСТИНКА «МВ», ГРУППА ВПОЛНЕ МОГЛА ЗАБУКСОВАТЬ И ВООБЩЕ ИСЧЕЗНУТЬ С АФИШ.
Но многим показалось, что ее спасла «Душа». Музыкальный художественный фильм с таким названием, снятый экс-супругом Аллы Пугачевой – Александром Стефановичем, именно тогда вышел в прокат и стал советским блокбастером. Главную героиню картины – певицу Викторию Свободину играла София Ротару, а вот на роль аккомпанирующего ей ансамбля смекалистый Стефанович каким-то чудом утвердил «Машину Времени». После чего группу не только по песням, но и в лицо узнала вся страна. Расформирование «МВ» на пике популярности моментально обеспечило бы «машинистам» героический ореол в восприятии народа. Это советские идеологические начальники хорошо понимали. Лишний шум им не требовался.
«Мы были очень популярны и до «Души», – вспоминает Макаревич. – О тлично помню, как в начале 80-х в каждом пляжном кабачке местные музыканты играли песни «Машины». Они так старались, что даже нашу «лажу» снимали один к одному. Но нас никто не узнавал. Мы, как люди-невидимки, садились где-нибудь в уголке заведения, млели от собственного величия и уходили. А после «Души» наши морды, конечно, стали известными. Мне в тот момент впервые пришлось коротко подстричься, поскольку доставать на улице и в разных общественных местах меня стали очень сильно». Интересно, что на визуальную узнаваемость Макара не повлиял даже странновато-комичный факт: в «Душе» воплощал его образ и пел за него… Михаил Боярский. А сам фронтмен «МВ» мелькал на экране просто как один из музыкантов коллектива Свободиной.
«Знаю, что Миша Боярский не хотел играть меня в фильме, – рассказывает Макаревич. – Говорил: «Это глупо выглядит. Пусть Макар сам поет свои песни. Это лучше, чем мои кривляния на экране, вместо него». Но Стефанович ему объяснил, что так решил худсовет «Мосфильма». Потребовали усилить «этот вокально-инструментальный ансамбль» какой-нибудь кинозвездой, иначе картину просто закроют. И Миша согласился, дабы спасти ситуацию. Стефанович вообще способен гениально запудрить мозги любому. В этом ему равных нет. В результате все получалось как хотел он. И на съемках все его слушались.
С Ротару мы на площадке существовали абсолютно на равных. Она – актриса, мы – актеры. Отношения у нас сложились милые, приятельские. Хотя после съемок в этом фильме и отмечания его премьеры больше, в сущности, не встречались».
Почти сразу после «Души» группу покинул Петр Подгородецкий, двинувший по зову Мелик-Пашаева в новый филармонический проект. За клавиши в «МВ» встал совершенно не похожий на Петю ни внешне, ни исполнительской манерой Александр Зайцев. С ним «Машина» прожила большую часть своей росконцертовской истории и покинула данную госструктуру, когда пользы от нее уже не было.
Я упоминал выше, что финальная фаза судьбы Зайцева сложилась драматично, и поговорить с ним при работе над книгой мне не удалось. Поэтому воспользуюсь многолетней давности цитатой из единственного, кажется, интернет-чата с Сашей: «Когда Мелик-Пашаев и Петя Подгородецкий ушли из «Машины» в «Воскресение», группе понадобился клавишник. На тот момент я достаточно серьёзно увлёкся джазом, уже писал музыку. Имел опыт работы в ВИА «Коробейники». Поездив с «Коробейниками» на гастроли, понял, что такая жизнь не для меня. Жутко изматывался. Пять концертов в день! Первый начинался в 11 утра, последний заканчивался поздно ночью, и так каждый день. Конечно, зарабатывал я неплохо, но именно зарабатывал! И вот, где-то в декабре 1981 года, Андрею дали мой телефон и предложили мою кандидатуру на роль клавишника «МВ». А у меня, честно говоря, совсем не было планов заниматься такой деятельностью. И когда после убедительных разговоров я все же согласился играть в «Машине», была мысль, что это занятие на лето, так, дополнительный заработок… Но получилось, что оттрубил в «МВ» девять лет. В одно время со мной, но совершенно независимо от меня, в группу пришёл Сергей Рыженко. Он играл на скрипке, гитаре, флейте. Сергей проработал в группе около года».
Лидер «Последнего шанса», инструменталист Рыженко, «Машине», по утверждению Макара, «предложил себя сам». Сергей, в свою очередь, объяснял в 80-х самиздатовской прессе свое возникновение в «МВ» следующим образом: «Машина Времени» хочет развиваться, работать с залом. А у меня динамические артистические способности. Макаревич хочет сочетать электрическое звучание с акустической легкостью (скрипка, флейта, губная гармошка). Дал мне губную гармошку, сказал, чтоб я дома тренировался. А меня от нее тошнит. Для издания блюзового звука ее надо сосать. Возникает металлический привкус во рту».
Чуть позже, на гастролях в Саратове, Макар объяснил местным журналистам причину быстрого ухода Рыженко из «Машины»: «Он пробыл у нас всего год и уже ставил свои условия. Мы постоянно слышали от него: «Я, я, я». Мы с ним не сработались и попросили его уйти, что он и сделал. Сергей нашей группе не подходит, но, несомненно, он парень способный». С того момента и до сегодняшнего дня никаких иных инструментов, кроме
