— Ты что такой хмурый, Андреас? — капитан Педро толкнул приятеля в бок. — Выше нос, дружище, поверь, все эти красивые женщины скоро будут нашими… и для этого не придется делать почти ничего!
А вот в этом комендант был прав, похоже. Правда, все же вступился за дам:
— Ну не все же такие!
— Не все, да, — за обе щеки уминая паштет, согласился Педро. — Но эти — вне всяких сомнений. Чего хочет любая женщина, что она ищет и ради чего готова на все? Конечно же, любви — в том числе и плотской. Либо — молитвы и утешения господня, но такие женщины обычно не выходят замуж за богатых сорокапятилетних стариков! Да, они — как маркиза Амалия — получают деньги и все богатства этого мира. Золото — но не любовь! Любовь они ищут сами — и правильно делают, ибо зачем им ублажать своих старых дураков мужей, многие из которых и в постели-то ничего толком не могут? Они думают, что купили себе молодых и красивых жен — да, купили. Но только — тело, но не душу, не ум, не верность. Поверь, они очень умны, эти дамы, даже кажущаяся истинной глупышкой Амалия — именно за это качество, которого в ней на самом деле нет, ее и взял замуж лысый и кривоногий маркиз де Камбрес-и-Розандо.
— Вот так взял и женился на красивой девушке из простой семьи? — не поверил Громов.
Капитан хмыкнул:
— Конечно же не из простой. Но — из весьма обедневшей. Тут многих вообще против воли замуж выдали — их семьи таким образом поправляли свои пошатнувшиеся дела.
— Не слишком-то благородный способ.
— Да, но весьма действенный. Ого! Мы уже говорим с тобой по-каталонски, дружище Андреас!
— Не такой уж и сложный язык. Здесь еще будут танцы?
— А как же! Конечно же будут. Еще и явятся опоздавшие гости — еще больше красоток, мой друг!
Опоздавших громко объявлял мажордом — высокий дородный старик, разодетый в шелка и бархат.
— Барон дон Амброзио Кадафалк-и-Пуччидо с супругой, Бьянкой.
— Вон, смотри, смотри, эта тоже ничего, — зашептал Педро.
Молодой человек обернулся — и едва не подавился креветкой: в дверях, рядом с низеньким крючконосым толстяком в пышном парике и усыпанном жемчугами кафтане, обворожительно улыбаясь и отвечая на приветствия собравшихся, стояла Влада! В изысканном платье цвета морской волны с золотистыми шелковыми вставками, красивая, как голливудская звезда.
Глава 5
Осень — зима 1705–1706 гг. Барселона
Влада
— Бьянка дель Моренос де Кадафалк-и-Пуччидо, — с восхищением глядя на Владу, шепотом пояснил капитан. — Супруга барона де Кадафалка, изрядного богача и откупщика королевских налогов — вон он, рядом с ней.
Кивнув на старого толстяка, Педро продолжил:
— А еще про эту красавицу говорят…
Громов не слушал. Не слышал. А просто вот так — с придыханием — смотрел, не веря своим глазам. Влада! Господи, и как она здесь?
Андрей пригласил ее на первый же танец, со всей возможной учтивостью испросив разрешение у толстяка. Тот благосклонно кивнул, однако маленькие, глубоко посаженные глазки его сверкнули нешуточной злобой, на которую молодой человек, впрочем, не обратил абсолютно никакого внимания.
Грянула музыка, Громов взял даму за руку:
— Влада! Так, значит, ты здесь?
Девушка наморщила носик, синие глаза ее взглянули на партнера с удивлением, почти сразу погасшим:
— Ах да, вы же русский, сеньор лейтенант. Говорите по-французски?
— Что?! — непонимающе переспросил Андрей. — А, говорю… Влада, ты что, не узнаешь меня? — в волнении молодой человек снова перешел на русский. — И вообще — как себя чувствуешь? Не ударилась ли головой о камень? И этот противный старик — кто он?
— По-французски! — мило улыбнулась партнерша. — И — осторожнее — вы сейчас едва не наступили мне на ногу.
— Ах, Влада…
— Меня зовут Бьянка, сеньор лейтенант, — девушка расхохоталась, синие глаза ее весело заблестели. — Вы учитесь танцам у месье Кавузака?
— Откуда вы знаете?
Не Влада!!! Определенно — не Влада. Но черт побери — как похожа! Глаза, фигура, лицо…
— О, сеньор лейтенант, мы, женщины, всегда все про всех знаем! Не думайте, что вам удалось хоть что-то о себе скрыть — Барселона не такой большой город.
Влада… нет, все ж таки — Бьянка! — шутливо погрозила пальчиком:
— Вы так на меня смотрите, сеньор… Андреас. Вас ведь так зовут?
— Именно, так, мадам.
— Хм, мадам… — девушка насмешливо прищурилась и вдруг… потрогала себя за мочку уха — точно так же, как это делала Влада! Так, значит…
— Вы меня сейчас взглядом прожжете, — прошептала… Влада?
— Нам нужно встретиться… и поговорить.
Девчонка кивнула:
— Хорошо. Послезавтра, днем. Таверна «Золотой Якорь» в порту, знаете?
— Найду.
Бал вскоре закончился, но до того Громов еще успел потанцевать с «куколкой» Амалией, пригласившей его на свидание завтра, во второй половине дня. Да-а, дамы здесь времени зря не теряли!
— Восточные бани, это недалеко от…
— Я знаю, милая Амалия, знаю.
Дом маркиза де Каррахас располагался на углу улицы Мотгат и снаружи не производил никакого особенного впечатления — дом как дом — серый, трехэтажный, обычный. Однако внутри…
Постучав в небольшую дверь, Громов, как и был научен хозяйкой, представился посланцем ее воюющего супруга, и дюжий темнокожий слуга, поклонившись, сразу же провел его на второй этаж по широкой мраморной лестнице, устланной узорчатым ворсистым ковром. По стенам были развешаны картины в дорогих позолоченных рамах, сквозь широкие, распахнутые в сад окна доносилось щебетание птиц, в прихожей и по краям лестницы стояли пальмы в больших деревянных кадках.
Маркиза Эжена дель Каррахас дожидалась утреннего гостя в роскошном, с голубыми шелковыми обоями, кабинете, сидя за большим дубовым столом, застланным зеленым велюром.
— Ах, мой верный идальго! Вы принесли вести от мужа? Входите же, прошу вас, садитесь в кресло… Али! — женщина посмотрела на негра-слугу. — Вели подать нам кофе, а потом никого в приемную не пускай — посланец принес слишком важные вести.
Негр молча поклонился и вышел, закрыв за собой дверь, украшенную затейливым гербом маркиза.
— Ах, друг мой, я так рада, что вы пришли! — томно прикрыв глаза, прошептала маркиза.
Несколько запоздало вспомнив про этикет, молодой человек подошел к столу и, галантно склонив голову, поцеловал хозяйке особняка руку.
В дверь постучали — все тот же слуга принес на серебряном подносе кофе в фарфоровых чашках. Эжена томно махнула рукой:
— Хорошо, хорошо, Али, поставь все на стол и ступай себе.
Усевшись в кресло, молодой человек протянул руку к чашке…
— Нет-нет! — Светло-серые глаза маркизы блеснули, словно жемчужины. — Кофе потом, друг мой, сначала же… я хочу показать вам сад. Вот, посмотрите!
Сделав приглашающий жест, женщина подошла к окну, жемчужно-серое, в цвет глаз, платье ее, украшенное многочисленными бантами и рюшами, сзади оказалось зашнурованным очень неплотно, оставляя обнаженными не только, как обычно, плечи, но и почти всю спину… На левом плече маркизы имелась небольшая родинка, такая же, как и на щечке, волосы ее были уложены в затейливую прическу — похоже, Эжена дель Каррахас предпочитала обходиться без парика. Еще бы — с такой-то густой шевелюрой!
— Ах, Андреас, мне что-то туго, — обернувшись, маркиза стрельнула глазами. — Прошу, ослабьте шнуровку…
Молодой человек немедленно вскочил с кресла, подошел… почувствовав пальцами теплую шелковистость кожи.
— Да-да, вот так… Пожалуй, и еще можете распустить… Ага!
А дальше уже, пожалуй, и некуда было — верхняя часть платья просто соскользнула, тихо шурша, обнаженная до пояса дама обернулась. Сверкнули глаза, и большая тугая грудь ее призывно качнулась.
— Идите сюда, друг мой… Вам нравится моя родинка?
Ни слова не говоря, Громов обнял женщину за талию и поцеловал в щеку… в мушку… а затем — в губы, и — очень осторожно — в грудь.
— Развяжи мой пояс, милый Андреас… Теперь дай, а я раздену тебя сама…
Оба слились в любовном экстазе здесь же, в кабинете, на стоявшей в углу софе, софа поскрипывала, а маркиза, томно закатив глаза, кусала губы:
— Ах, друг мой, ах… Как я рада, что ты пришел!
Большая грудь Эжены волнительно колыхалась, и куда-то делась родинка со щеки — словно и не было, видать и впрямь — мушка.
— Ах, друг мой!
Лейтенант покинул маркизу дель Каррахас почти через три часа, и все это время они находились в кабинете, видать, хозяйка все же опасалась слуг. Впрочем, если верить словам капитана Педро — эта женщина вообще ничего не опасалась, тем более, в том, что касаемо любви.
Несмотря на весь напряженный ход встречи, Андрей все же успел спросить о Красном Бароне, однако получил довольно-таки уклончивый ответ. Мол, для многих знаний время еще не пришло. Значит, знает все-таки! Не зря зашел.
