Это неправильно, но меня окатывает волной тепла. Я с радостью уступаю право вести разговор ему.
— В соответствии с доступной нам информации, сегодня в одиннадцать по данному адресу проводится собрание акционеров АО ЮГСТРОЙТРАНС. Если вы не хотите проблем — сделайте так, чтобы Марьяна Алексеевна смогла физически поприсутствовать, — Голос Вадима звучит ровно и убедительно. Он источает. Уверенность.
А вот Кирилл кривится. Смотрит, как будто у него под носом что-то скисло.
Проигрывает Вадиму в росте, поэтому бедному приходится задирать голову и это выглядит совсем не так, как ему хотелось бы, наверное.
— А на каком основании Марьяна Алексеевна должна физически присутствовать?
— От наглости Субботина меня снова взрывает. Я кручу в голове истеричные ответы, хватая ртом воздух, а вот Вадим держит себя в руках.
— Марьяна Алексеевна заявила о своем желании присутствовать лично. Ваша доверенность отозвана. Без владелицы контрольного пакета акций собрание не состоится. У вас не будет кворума.
Ее не допуск не поможет ни в чем, кроме блокировки деятельности компании.
— А кто вам сказал, что Марьяна Алексеевна имеет хотя бы какое-то отношение к моей компании?
В холле повисает тяжелое молчание. Мы с Вадимом смотрим на Кирилла.
Остальные собравшиеся вокруг — на меня. В их взглядах отражается неловкость и жалость. Только в задницу себе вашу жалость засуньте!
— Лариса Давидовна, не могли бы вы показать госпоже Марьяне реестр акционеров? Уверен, моя жена достаточно сообразительна, чтобы быстро разобраться — кворум у нас есть. И все акционеры приехали вовремя. Поставили подписи во время неформального бранча, теперь же — сытые и довольные —готовы подняться и обсудить дела.
— Конечно, Кирилл Степанович.
Услужливая Крыска открывает свою папку, достает из нее лист и протягивает не мне, а Вадиму. Он пробегается взглядом, передает мне.
Каждое из упомянутых в Форме имен я отлично знаю. Но напротив Субботина впервые значится представительство по доверенности не на меня, а какой-то неизвестной мне компании.
— Это что? — Спрашиваю, несдержанно встряхивая лист.
Лариса нетерпеливо выдергивает его из моей руки, разглаживает, отступая, чтобы тут же спрятать обратно в палку.
Я вижу, что она дико довольна. Ей всё нравится, а мне хочется их убивать.
— Это новая реальность, Марьяна. Я предупреждал тебя. Не раз и не два. Ты прислушаться не захотела. Ну... Что ж... — Кирилл разводит руками, не договорив.
— Простите, но беспочвенные скандалы нам не нужны, поэтому запрет на посещение здания снят не будет. Нам пора работать, а тебе, Марьяна... Хорошего дня. Жаль, что ты у меня такая. Недальновидная.
Лариса и остальные участники собрания начинают обходить нас с Вадимом и струйкой просачиваться через турникеты:
Кирилл подходит к турникету последним.
Но прежде — задевает Вадима плечом, смотрит на него зло.
— А если ты думаешь, что пойдешь против меня и выстоишь — готовься разочароваться. Она тебе ни заплатить не сможет, ни отблагодарить так, чтобы понравилось. Уж поверь.
У меня кровь приливает к щекам. Я вижу, как лицо Вадима каменеет. Но он не отвечает. Просто смотрит сверху-вниз на Субботина.
— Но это все лирика, а свою карьеру ты уже угробил.
Мне становится страшно, что слова Кирилла могут повлиять на решение Вадима.
Если он меня бросит наедине с этим ублюдком — я не справлюсь, но пусть меня сейчас разрывает Вадим быстро берет себя в руки. Его взгляд становится снисходительным. На губах возникает улыбка:
— Знаешь, сколько я в жизни таких как ты видел? Все начинают одинаково, одинаково же заканчивают. У вас получается провернуть аферу вы начинаете
верить в свою удачливость и всесилие, а потом... Лажаете в мелочах и все рушится. С удовольствием найду, где же именно ты проебался, друг.
Вадим хлопает Кирилла по плечу. Этот жест только придурок мог бы посчитать дружеским.
Кирилл скалится тоже недобро, смотрит на застывшего в ожидании указаний охранника, говорит:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Вызови те ментов, пожалуйста. Пусть помогут нашим дорогим гостям найти ВЫХОД из здания, а у меня дела, простите. Он тебя угробит, Марьяна. Зря ты ему веришь.
Последние адресованные мне слова остаются без ответа. Но на душе сейчас — просто ужасно.
Глава 18. Марьяна
Когда все обязательные по мнению Вадима процедуры проделаны, мы возвращаемся в машину.
Я по-прежнему на взводе. Вадим тоже не совсем спокоен.
Я слишком сильно хлопаю дверью его автомобиля. Получаю за это недовольный взгляд. И пусть злимся мы не друг на друга, но это работает как спуск курка.
— Какого черта ты меня сюда притащил? Ради развлечения? Хотел понаблюдать, как меня будут унижать?
Спрашиваю ядовито, а у Вадима скулы каменеют Глаза блестят совсем не по-доброму.
— В моем кабинете ты не протестовала. — Он макает меня лицом в правду, но она мне не нужна. Хочу крови. На самом деле, крови Кирилла, но до него не дотянусь.
— Что это дало? Ты просто позволил им поглумиться надо мной, а дальше что?
Они там сейчас сидят и в красках смакуют какая я дура!
— То есть это моя вина, что они считают тебя дурой? — его вопрос бьет больнее, чем все слова Кирилла вместе взятые.
Злость перерастает во вселенскую обиду. Слезы сжимают горло. Я отворачиваюсь к окну и соплю, как боящаяся расплакаться десятилетка.
— Марьяна... — Вадим слышит это и сбавляет обороты. Его рука вопреки всем договоренностям об исключительно деловых отношениях ложится на мое колено и поглаживает. Я отталкиваю.
Он со вздохом прикасается ко мне опять. Чуть сжимает и гладит.
— В подлокотнике есть салфетки.
— Не нужны мне твои салфетки! — На самом деле, нужны, но я раздавлена. Не хочу еще и перед ним плакать навзрыд.
Слезы выступают на глазах, но я не даю им пролиться — смахиваю пальцами
Смотрю в окно, кусаю губу.
Когда Вадим убирает руку, чувствую утрату. Пусть бы держал, мне так спокойней было, но не решаюсь просить вернуть ладонь обратно.
— Ты что, этого дегенерата любишь до сих пор? — Его вопрос ошарашивает. Я жмурюсь и плотно сминаю губы.
Нет, этого дегенерата я ненавижу до потери самообладания, но отвечаю сухо:
— Не твое дело.
Мы не друзья, чтобы я делилась с ним своими душевными переживаниями.
— Куда тебя отвезти? Ты все еще в отеле живешь? — Спрашивает Вадим после нескольких минут молчания.
— Нет. Мне на работу нужно.
— Не знал что ты работаешь, — хмыкает он.
Я одаряю Вадима убийственным взглядом.
— А чем я по твоему весь день занимаюсь?
— Ну, чем там женщины обычно занимаются? - Вадим перестраивается в средний ряд и на скорости проносится на повороте, чтобы успеть проехать на зеленый свет.
Я от такой резкой езды вжимаюсь в спинку сиденья и хватаюсь за ремень безопасности. — Салоны красоты, обеды с подружками, походы по магазинам, которые заканчиваются лишь тогда, когда на карте по нулям.
— Звучит так, словно у тебя случился негативный опыт в отношениях с женщинами и ты теперь на всех без разбора ярлыки вешаешь.
Вадим не отвечает, но я замечаю как его пальцы с силой впиваются в руль, выражение его лица меняется за мгновенье. Я понимаю, что задела его за живое.
Нащупала ту точку, на которую можно давить раз за разом, вызывая в нем негативные эмоции. Такая себе маленькая месть на его колкие шуточки в мой адрес.
— Так куда тебя отвезти?
Я называю адрес и остаток пути мы едем в молчании. Я время от времени тайком поглядываю на Титова, который, кажется, совершенно забывает о моем присутствии. Особое внимание я уделяю его правой руке. До этого не замечала, а сейчас в глаза бросился белесый след от обручального кольца. Кожа у него темная, летний загар еще не до конца успел сойти, и полоска отчетливо выделается на этом фоне.
— Где остановить? Здесь?
