Колдун Родд явился не сам.
Такие, как он, не могут и шагу ступить в одиночестве. Им никак без верных соратников и фанатичных последователей, благодарных учеников и угодливых слуг. На худой конец сгодятся и рабы, готовые день и ночь преданно лизать господину ноги.
Свиту колдуна Зил мысленно назвал детьми цветов, потому что самому старшему из них едва исполнилось двенадцать и потому что члены свиты украсили свои тела цветами. И если обычные мальчишки и девчонки, порезвившись на луговнике, надевают на себя венки или оплетают усиками суккулентов запястья, то для свиты колдуна это было бы слишком просто. Дети цветов буквально превратили себя в грядки. Корни растений брали жизненные соки из-под их кожи. Их волосы и ногти покрылись буро-зеленым налетом мха, и кожа отдавала зеленцой. С их появлением зал переполнился удушающим запахом тины и роз, запахом тонжерра.
Зил часто-часто задышал. Ларисса тоже в точности изобразила рыбину, выброшенную на берег. Траст побагровел – ему кляп мешал восполнить нехватку кислорода.
Еще немного – и все трое задохнутся!..
Втянув воздух через мясистые ноздри, Родд недовольно махнул рукой, потянув за собой целый массив «корней». Тотчас концентрация аромата уменьшилась до приемлемой. По лбу и лицу лешего ручьями потек пот. Ларисса закашлялась, лицо ее посинело. Траст то ли просто закрыл глаза, то ли потерял сознание.
– Они так охотятся, – сказал Родд, кивнул на своих приспешников. Голос у него был густой, рокочущий. Если он вдруг заорет, своды зала не выдержат, цветник обвалится, а следом осядут грудами битого бетона все здания мертвого города. – Идут на цветочную поляну, а там уж… Они умеют не шевелиться, не дышать, сердца их перестают биться. Я научил их этому. Они – прилежные ученики.
«Корень» выскользнул изо рта Зила, путы заметно ослабли. На щеках блондинки появился румянец. И Траст наконец лишился ненавистного кляпа и встрепенулся, однако у него хватило ума не воспользоваться обретенной долей свободы, и потому колдун не услышал его проклятий.
Огладив бороду, Родд продолжил:
– Они замирают среди ромашек и тюльпанов. А когда на поляну, чтобы пощипать травку, выходит косуля, или присаживается птер, уставший облетать охотничьи угодья, цветы моих учеников – особые, выведенный мной вид – выделяют ядовитое вещество…
– Тонжерр, – буркнул леший.
Родд покачал косматой головой:
– Так называют мое детище рыбаки. Глупцы! Они получают жалкие отходы, мусор… У моих учеников иммунитет к отраве, а зверюшки погибают и становятся пищей. Нет, не нашей. Мы не пожираем плоть животных. Хотя рыбаки говорят, что мы не гнушаемся человечиной…
Траст громко сглотнул.
– Однако это не так, – Родд подмигнул ему.
Рыжий сглотнул еще раз.
Колдун повернулся к Зилу и, не моргая, уставился на него:
– Хоть ты и леший, а я нет, у нас много общего. Ты ведь тоже не ешь мяса?
Ларисса и Траст покосились на Зила. И если здоровяк смотрел снисходительно, с сочувствием, – как так, не вгрызаться в шашлык из барашка? не обгладывать свиные ребра?! – то блондинка окончательно уверилась в том, что Зил сотрудничает чуть ли не со всеми подонками Разведанных Территорий.
– К тому же, ты воспротивился моему зову. – Муравьи быстрее забегали по спиралям-травинкам в бороде Родда. – Ты единственный, больше никто. У тебя дар – ты обладаешь властью над растениями. Наши дары сродни.
– Я не подчиняю себе людей. Не ломаю их волю, – Зилу польстило, что могущественный ментал считает его ровней, но при этом стало и противно. – Люди не растения. Они лучше! С ними нельзя так!
Родда удивил его ответ.
– Ты столь наивен? Рыбак Ортис хотел убить тебя. Он лучше безобидной березки? А те, кто устроил Третью мировую, добрей дубовой рощи, кормящей из года в год стадо свиней? А что ты скажешь о том человеке, который убил твоего отца?
Зил вздрогнул. Батя Лих… Оказывается, колдун Родд не только подчинял тела, но и обладал куда большими способностями. Сильнейший ментал. Никто на Разведанных Территориях с ним не сравнится. А еще Зил разозлился на себя за то, что был полностью согласен с колдуном. Не лучше. Не добрей. Но все-таки… А вот не мог он придумать достойного возражения. И ладно. Беседы о том, кто круче, оставим на потом. Пока же следовало позаботиться о семье. Родд доказал, что на многое способен. Восторг и признание его поклонников заслуженны. Так что зря леший смеялся над Трастом, мечтавшим о встрече с колдуном. А раз так, следовало расспросить Родда о самом важном.
– Ты знаешь о гибели моего отца, – осторожно начал Зил. – Может, тебе известно, что случилось с моими мамой и сестрой? Помоги мне, Родд, расскажи!
На лице колдуна возникла гримаса, должная изображать то ли улыбку, то ли крайнюю степень раздражения. Слепни и комары ускорили полет над его головой, жужжание и писк усилились.
– Тебе не нужна моя помощь! – чересчур громко пророкотал он, и его свита испуганно зашевелилась, попятилась. – Спрашивая о тех, кого нет, ты издеваешься надо мной?!
Внутри у Зила похолодело.
– Как это – нет? Почему ты сказал, что их нет?! – выдавил он из себя.
Жужжание слепней и комариный писк превратились в сплошной неразборчивый гул. Насекомые летали над головой Родда уже с такой скоростью, что невозможно было рассмотреть их по отдельности – слились в кольца. Траст сделал круглые глаза, намекая, что не стоит злить колдуна.
– Потому что у тебя нет матери, леший. Уже много лет. И никогда не было сестры.
Сказанное им было настолько нелепо, что Зил не нашелся с ответом.
Он расхохотался.
Даринки, значит, нет и не было?! И мама давным-давно мертва?!..
Разочарование и презрение – вот, что он испытывал, глядя на зеленобородое чучело. Родд – великий ментал?! Что вы, обычный ярмарочный шарлатан, обманывающий великовозрастных дурачков вроде Траста! И чем меньше у дурачка уверенности в себе и знаний, чем сильнее он надеется, что добренький дядя подскажет, куда идти и как маршировать, тем сильнее власть шарлатана над дурачком.
Но не над Зилом.
– Зачем ты лжешь, старик? – оборвав свой смех, спросил леший. – Ты тронулся? Ну, в твоем-то возрасте неудивительно…
Вжикнув напоследок, слепни и комары попрятались в густой бороде Родда. Лица детей цветов исказил ужас. В зале приемов запахло вовсе не тонжерром, а постыдной детской слабостью.
Колдун Родд развел руки в стороны, и «корни», вросшие в его локти, заскрипели точно стволы деревьев на ветру в лютый мороз.
– Понимаю. Тебе, леший, больно слышать правду. Но у меня есть твой геноматериал и налажена связь со всем миром… Впрочем, ты не поймешь… Я не чувствую ни твою мать, ни твою сестру. Их попросту нет.
– Ах попросту нет?! – Зил действительно не понимал. Да он и не собирался вникать в бредовые фантазии сумасшедшего шарлатана. – Я тебе не верю, Родд. Ты ошибаешься. Или лжешь.
Дернулась зеленая борода. Траст покачал рыжей головой. Ларисса тихонько, но грязно выругалась. От свиты колдуна потянуло, как от общественной городской уборной в летнюю жару.
Зил ощутил чье-то присутствие в дальнем темном углу зала. Существо, которое скрывалось там, точно не было человеком. Оно следило за лешим. Внимало каждому его слову и напряжению мышц лица, оно вдыхало его запах, чтобы запомнить, оно внимало его голосу, когда он говорил, надеясь узнать ответ на важный вопрос, и когда дерзил от волнения и разочарования.
Наконец Родд нарушил затянувшееся молчание:
– У тебя, леший, интересная судьба. Изменчивая. Только от тебя зависит, как и что с тобой случится. Мало кому дано такое счастье – счастье ли? – определять русло своей реки жизни. Потому я вижу очень мало о тебе, всего на шаг вперед. Но я точно знаю: тебе суждено отправиться к Древу Жизни.
– Я не верю в судьбу, – Зил осклабился. – И да, я – хозяин своей жизни. Я и только я решаю, куда идти и что делать! Хоть на шаг, хоть на сколько вперед!
– Хозяин? Раз так, иди куда хочешь, – Родд заухал точно филин перед случкой, так его позабавили попытки Зила вырваться из удавки «корней». – Ну что же ты, хозяин?!
Он перевел немигающий свой взгляд на Траста:
– А твоя судьба, рыжий, – сопровождать лешего в странствиях. Ты ведь затем ко мне пришел, чтобы узнать, каков твой жизненный путь? Теперь тебе известно твое призвание.
Родд вновь заухал, его свита радостно зашушукалась. А Траст, узнав свое предназначение, возопил так, будто ему в седалище воткнулись когти волчарки, в пах – иглы ежа, в пятку – кончик хвоста тайгера с загнутым острым шипом, а в язык – жало шершня. Он призвал все беды и сто смертей-болячек на голову ушастого ублюдка, которому не будет спокойствия ни сейчас, ни завтра, ни когда его тело скормят свиньям. Досталось и великому Родду вместе с его молодой командой: Траст пожелал им всем удавиться морковью, испортить желудок гнилой свеклой, и чтоб им всем кишки раздуло из-за прокисших ягод и червивых клубней! Надо же, горе какое! Думал вернуться домой, пасти свиней, козочек доить, коров еще, да девок на сеновале щупать и детей потом растить, а тут! Тут!.. Да на кой ему этот ушастый, из-за которого одни неприятности?!
