стороны. А ещё будут третьи — те, кто постараются осветить ситуацию максимально честно и не возьмут денег ни у кого.
Тот чуть приподнял брови.
— Журналисты, которые не берут денег?
Я кивнул.
— Есть и такие.
Оттенки сознания аристократа показали, что он мне явно не поверил. Видимо отталкивался от опыта Азии, где вся пресса была поделена между родами и отражала исключительно их точку зрения. Даже если какой-то репортёр начинал карьеру, желая писать правду, система безжалостно ломала его, превращая в послушный винтик.
Впрочем, текущего обсуждения это касалось весьма опосредованно, потому я продолжил.
— Само собой, вы сможете добиться некоторых успехов. И согласитесь, это создаст мощный информационный шум. Под которым легко спрятать не настолько прибыльные и громкие, но куда более интересные проекты.
Кореец обратился во внимание, а я чуть помедлив, принялся объяснять.
— Первое, это транспорт. Железные дороги, аэропорты, компании по обслуживанию и ремонту самолётов, фирмы, которые занимаются грузоперевозками. Мне нужно всё, до чего получится дотянуться. Не напрямую само собой. Никто не мешает банку входить в капитал иных компаний, а тем основывать свои. И так далее, по цепочке.
Куань Ли недолго подумал. Потом уважительно кивнул.
— Ловкий ход. Но боюсь, если начнётся большая и открытая война, правом частной собственности, могут пренебречь.
Я качнул головой.
— В данном деле я представляю исключительно интересы самого себя и своего рода, а не говорю от лица Рюриковичей. Что до большой войны, мы постараемся её не допустить. Если же кто-то захочет забрать что-то принадлежащее мне, то боюсь, ему придётся столкнуться с последствиями.
Старый аристократ чуть прищурил глаза.
— На это потребуются деньги. Скупать акции и доли по частям, на разные юридические лица, само по себе, сделает процесс дороже. Но это ещё и перевозки. Если не говорить об автомобильном транспорте, всё остальное будет отбиваться очень долго.
Сандал согласно рыкнул — спутника нервировало, что мы уже долго ведём беседу, но пока так и не приступили к обсуждение инвестиций в плантации клубники.
— Деньги будут. Я обеспечу необходимый финансовый поток.
В глазах патриция мелькнул лёгкий интерес. Единственным вариантом получить нужные суммы, если не считать сотрудничества с кем-то вроде Рюриковичей, был узаконенный грабёж. Родовые войны, с выжимкой из проигравших всего возможного. И пусть я одолел Абэ, а потом и разгромил Потоцких, но это было всего два рода. Причём, в обоих случаях некоторую роль сыграл фактор внезапности и отсутствие у них понимания верной стратегии противодействия.
— А что со вторым проектом?
На момент я задумался, как всё доступно объяснить. Потом подтянул к себе чистый лист бумаги и карандаш, принявшись схематично изображать на нём объекты.
— Я постараюсь изобразить всё максимально наглядно, уважаемый Куан Ли. Смотрите — вот компания и её собственник. Их может быть несколько, но ради простоты примера, оставим одного. Вот офисные служащие или рабочие, которые там трудятся.
На момент оторвал взгляд от бумаги и получил недоумённый кивок корейца. По-моему он чуть оскорбился из-за того, что я решил объяснять ему настолько базовые вещи, рисуя схемы, как для ребёнка. Ничего, сейчас поймёт.
— Каждый служащий получает зарплату. И естественно генерирует какую-то прибыль, которая уходит собственнику. Это вовсе не обязательно деньги в их классическом понимании. Ценность уборщицы, на первый взгляд не так очевидна, как рабочего за станком или менеджера, что занимается продажами, но она обеспечивает для них комфортные условия. Без которых производительность остального персонала была бы ниже. Каждый вносит какой-то вклад, без которого вся компания стала бы работать хуже. Возможно всего на один процент или вовсе его доли, но если применить эту пропорцию к годовой прибыли, получится неплохая сумма.
Пару секунд помолчал, дав корейцу время на то, чтобы уложить в голове мысль. После чего задал вопрос.
— Знаете, что объединяет всех этих людей?
Несколько мгновений подумав, тот пожал плечами и предположил.
— Социальная несправедливость?
Я усмехнулся, отрицательно качнув головой.
— Отнюдь. На фоне многих других они куда более успешны и даже сами считают себя таковыми. Людьми, которые чего-то добились и растут по карьерной лестнице. Более того — это правда. Они действительно занимают свои текущие места не просто так, а ввиду собственных заслуг.
Теперь Куан Ли раздумывал куда дольше. Наконец озвучил второе предположение.
— Тот факт, что они наёмные работники?
Я глянул на лист бумаги с начерченными схемами и вздохнул.
— Можно сказать и так. Первое, что их объединяет — они никогда не смогут получить зарплаты выше планки, которую установила отрасль. Никто не станет платить наёмнику даже половины прибыли, которую он создаёт. Максимум, на что тот может рассчитывать — десять-пятнадцать процентов. Остальное достаётся собственнику.
Смертный слегка нахмурился, а когда я сделал паузу, осторожно вклинился.
— Но это же справедливо, разве нет? Владелец создал это предприятие и обеспечивает его работу. Без него не было бы и этих рабочих мест.
Я снова потянулся к карандашу, которым чертил схемы.
— Смотрите, уважаемый Куан Ли. Есть собственники, которые сделали себя сами. Поднялись откуда-то с социального дна, пробились наверх, основали компанию или группу компаний, а теперь ими руководят. Безусловно, это их заслуга. Риски, на которые они шли в процессе, беря кредиты и заключая сделки, не идут ни в какое сравнение с рисками наёмного рабочего, которого в худшем случае могут уволить и он просто найдёт себе новое место.
Чуть помолчав, нарисовал второй кружочек.
— Но есть и другие. Те, кто получил бизнес в наследство, развернул его за счет не слишком законных схем или просто прицепился к какому-то роду, удачно выпивая с его наследником или поставляя тому шлюх. Тут имеется масса самых разных вариаций. Вы понимаете к чему я веду?
Азиат смотрел на меня с некоторым напряжением. А когда я закончил говорить, то неожиданно поинтересовался.
— Вы случайно не республиканец?
Используй он этот термин в том значении, которое тот имел в Риме, я бы возможно сказал, что да. Но здесь, республиканцами именовали всё то месиво из разномастных революционеров, что убивали и грабили, оправдывая свои действия разнообразными идеологическими платформами. Знать же решила не забивать себе голову классификацией политического криминала и избрала для них всего одно, достаточно ёмкое слово. В архиве Третьего отделения имелось немало информации по этому поводу, а Бельский переслал мне документы по первому же запросу.
Потому я снова сделал отрицательный жест головой.
— Ни в коей мере, уважаемый Куан Ли. Я сам возглавляю аристократический род и не собираюсь ввергать мир в кровавый хаос. Но согласитесь, это не мешает сделать его чуточку справедливее. Тем более, если в перспективе это пойдёт нам на руку.
Когда речь зашла о выгоде, смертный слегка расслабился. В целом я его понимал — сначала заманили в Европу, пообещав интересную интеллектуальную схватку с местной экономической элитой, а потом начали вести беседы, что сильно напоминают крамолу. Ту самую, за которую в Корее человека могут засунуть в бочку с кипящей смолой.
Поняв, что собеседник готов слушать дальше, я продолжил.
— Второй момент, который их всех объединяет — игра по чужим правилам. Они заранее соглашаются получать крохи от того, что на самом деле зарабатывают, ещё и платя с этих сумм налоги. Сами готовы выкладываться по полной, сжигая своё здоровье и тратя ценное время, ради того, чтобы доказать эффективность и получить новую должность. Где станут зарабатывать точно такой же процент от итоговой суммы. Возможно даже меньше.
Седой Одарённый хмыкнул и с интересом воззрился на меня.
— Это всё интересно. Возможно, в чём-то даже правдиво. Хотя, не сочтите меня консерватором, уважаемый Василий, но люди, что сами выбрали такой путь, только его и достойны. Никто не мешает им взять всё в свои руки.
Я постучал карандашом по столешнице.
— С одной стороны, вы безусловно правы, уважаемый Куан Ли. С другой — менеджер по продажам в торговой компании, знает только о том, как продавать. Он вряд-ли сможет запустить бизнес с нуля. А вероятность того, что у него найдутся на это деньги, минимальна. Провернуть подобное способны только директора. Но в крупных компаниях, их приманивают пакетами акций. Крохотными, да. Тем не менее это делает их собственниками и даёт чувство сопричастности. А в мелких, они чаще всего банально опасаются конкуренции.
В глазах азиата снова мелькнуло непонимание и тот чуть подался вперёд.
— Что нам это
