В 1893 г. Николай Александрович был послан в Лондон представлять царскую фамилию на бракосочетании его двоюродного брата принца Георга, герцога Йорского, будущего короля Георга V, с принцессой Марией Тэкской. Цесаревича поселили во дворце Мальборо вместе с остальными августейшими персонами королевских дворов Европы. Свадьба состоялась 24 июня (6 июля) в прекрасный летний день. Николай с грустью мечтательно представлял, как было бы хорошо, если бы на месте этой счастливой пары находились он и Аликс. Представить это было достаточно легко, так как Георг и Николай были столь похожи друг на друга, что даже люди, которые их хорошо знали, путали одного с другим. Георг лишь был немного ниже ростом и тоньше, чем Николай, лицо у него было более узким, и глаза более выдавались вперед, но оба расчесывали волосы на прямой пробор и носили одинаковую вандейковскую остроконечную бородку. Стоя рядом друг с другом, они выглядели как братья-близнецы. Тем более их роднило то, что цесаревич в совершенстве владел английским языком и манерами изысканного джентльмена. Несколько раз в течение церемонии это сходство было причиной ряда курьезных замешательств.
Весною 1894 г. Александр III заболел инфлюэнцей, которая дала осложнения на почки и вызвала брайтонову болезнь (нефрит почек). Первой причиной болезни, очевидно, были ушибы, полученные во время железнодорожной катастрофы под Харьковом (недалеко от станции Борки) 17 октября 1888 г., когда чуть не погибла вся царская семья. Император получил настолько сильный удар в бедро, что находившийся в кармане серебряный портсигар оказался сплющенным. С того памятного и трагического события прошло шесть лет. Врачи настаивали на немедленной перемене климата и советовали ему переехать на Корфу в Италию. Император предпочел отправиться в Крым, заметив: “Если мне суждено помирать, так уж лучше дома”. Двор переселился в Ливадию, но болезнь продолжала прогрессировать.
К 1894 г. всем стало ясно, что главными победами эпохи царствования Александра III стало разгром революционеров и сохранение мира с другими государствами. Император утратил былой порыв к преобразованиям Российской империи и, по воспоминаниям генерала Н.А. Епанчина, потерял веру в то, что министры способны исполнять точно его волю. Он уже физически не мог, как раньше принимать самостоятельных решений и впадал во все большую зависимость от ВоронцоваДашкова, Черевина и Рихтера. Он все чаще просил их просматривать деловые бумаги, поступающие к нему от министров.
Еще до переезда в Крым Александр III выразил желание женить или, по крайней мере, помолвить наследника престола. Николай был счастлив, что, наконец, смог получить разрешение своего державного отца на помолвку с его ненаглядной принцессой, которую ласково называл Аликс. Вечером 2 (14) апреля 1894 г. он в обществе трех августейших дядей, их жен и свиты выехал в Кобург, официально – на свадьбу брата принцессы Алисы (герцога Эрнеста-Людвига Гессенского с принцессой Викторией-Мелитою Саксен-Кобург-Готской), а фактически – сделать ей предложение. Туда же поспешил и император Вильгельм, озабоченный устроить брак наследника Российского престола с немецкой принцессой и боявшийся, как бы цесаревич не попал в английские сети. 4 апреля Романовы прибыли в Кобург, торжественно встреченные родственниками, парадом войск и восторженным населением.
Однако надежды на успех были минимальные. Об этом можно судить по дневниковой записи великого князя Константина Константиновича (известный поэт «К.Р.») от 9 апреля 1894 г.:
«Я узнал от императрицы (имеется в виду Мария Федоровна. – В.Х.), что в день отъезда Ники из Гатчины, т. е. в субботу 2 апреля, Ксения (великая княжна Ксения Александровна. – В.Х.) получила телеграмму от Алисы, теперешней невесты, которая предупреждала, что останется непреклонной, т. е. не согласится присоединиться к православию. Ники был очень огорчен и хотел остаться, но императрица настояла, чтобы он уехал. Она советовала ему доверчиво обратиться к королеве Виктории, которая имеет большое влияние на свою внучку. Итак, не было никакой надежды, что помолвка состоится…»91.
Тем временем «светское общество» обеих столиц России нетерпеливо ожидало дальнейших событий, и недостаток информации усиленно компенсировало различными слухами и сплетнями. Особым вниманием был удостоен наследник престола. Своеобразным барометром атмосферы аристократических кругов можно считать дневник хозяйки влиятельного петербургского салона, убежденной монархистки генеральши А.В. Богданович, фиксировавшей в нем на протяжении многих лет факты и всякую услышанную, мягко сказать, всячину, а вернее – сплетни. Так, в 1889 г. она зафиксировала не очень лестный отзыв о цесаревиче Николае: «Цесаревич любим в Преображенском и Гусарском полках, где он служил, но в нем нет грации, он неловок, не умеет вставать, говорит не очень приветливо и развивается физически, но не умственно»92. Последующие записи, относящиеся к началу 1894 г., также полны скептицизма: «Он очень упрям и советов не терпит»93. И далее еще, скорее всего, из области слухов, но воспринятых влиятельной генеральшей как достоверные факты: «Цесаревич ведет очень несерьезную жизнь… не желает царствовать, не желает жениться»; «Датская королева (т. е. бабушка цесаревича Николая. – В.Х.) хотела устроить свадьбу наследника на Алисе Гессенской, но цесаревич не захотел, так как она на целую голову выше наследника» и т. п. Как говорят в таких случаях: комментарии излишни.
Возможно, на это не стоило отвлекать внимание наших читателей, если бы не следующие обстоятельства: широкая циркуляция подобных извращенных слухов в обществе и явное желание многих покопаться в чужом белье. Это порочное явление захватило многих высокопоставленных чиновников, в том числе и дипломатов, профессионально «чутких на ухо» до всякого рода сплетен. Так, в дневнике графа В.Н. Ламздорфа (советника российского министра иностранных дел) имеется запись от 4 апреля 1894 г.:
«После завтрака ко мне заходил Деревицкий; он близок с несколькими молодыми людьми, бывающими у балерин Кшесинских; рассказывают, будто бы та из сестер, которой покровительствует наследник-цесаревич, упрекала его, что он отправляется к своей «подлой Алиске» и что будто бы Его Императорское Высочество применил тот же самый изящный эпитет, протестуя против намерения женить его. В 2 часа меня вызывает министр. Мы разговариваем, в частности, о том, что произойдет в Кобурге; г[осподи]н Гирс тоже сомневается, чтобы великий князь наследник-цесаревич решился на женитьбу; ему известно из надежных источников, что начальник полиции Валь жалуется на трудности, возникающие у полицейских при ночных посещениях балерины наследником-цесаревичем. Великий князь предпочитает возвращаться от нее пешком и инкогнито. Заметив, что за ним ведется наблюдение во время таких прогулок, он пожаловался генералу Валю; тот попробовал оправдать принимаемые меры, доказывая, что они имеют целью заботу о безопасности, а не слежку; в ответ наследник-цесаревич будто бы заявил: “Если я еще раз замечу кого-нибудь из этих наблюдателей, то я ему морду разобью – знайте это”. Если услышанное мною соответствует действительности, то будущее многообещающе! Впрочем, некоторые из молодых людей, близких к наследнику, считают, что он предоставляет собой подрастающего Павла I…»94. Как мы видим, крупицы подлинного утонули в море вымысла и лжи, что создавало негативную атмосферу в определенных кругах общественного мнения против наследника престола.
Через неделю граф делает новую запись: «В 11 часов виделся с министром. Несколько дней тому назад разрешили продажу фотографий принцессы Алисы, теперь их можно найти в витрине любого магазина, где продают открытки и гравюры. Г-н Гирс, когда я ему показываю одну из таких фотографий, не находит будущую цесаревну красивой. Он рассказывает, что во время своего первого появления при нашем дворе, в 1889 г., она даже показалась ему уродливой. В те времена наследникцесаревич избегал встречаться с ней, Государыне она тоже не нравилась… Теперь уверяют, будто наследник влюблен в нее целых пять лет, будто он все эти годы постоянно носил с собой ее портрет и т. д., и т. п. Все это не соответствует действительности, а вот радость Их Величеств действительно искренна. Государь и Государыня, видимо, раскрыли лишь совсем недавно связь их августейшего сына с балериной Кшесинской, а его затянувшееся холостячество уже начинало их беспокоить»95.
Забегая вперед, отметим, что многие представления автора дневника и близких к нему персон вскоре кардинально изменятся.
Стоит также процитировать воспоминания самой балерины М.Ф. Кшесинской, написанные на склоне лет. Правда, они далеко не всегда соответствуют действительности событий. Читая их, создается порой впечатление, что знаменитая прима-балерина желаемое выдавала за действительное. Она немного не дожила почти до 100-летнего своего юбилея. Злые языки утверждали абсурдные вещи в ее биографии, которые перекочевывают до сих пор на страницы авантюрных политических и любовных романов. Одной из таких распространенных небылиц являлось утверждение, что в 1894 г. наследник престола Николай Александрович уже имел от нее ребенка?! Но вернемся к событиям помолвки цесаревича и предоставим слово самой М.Ф. Кшесинской: «Впоследствии мы не раз говорили о неизбежности его брака и о неизбежности нашей разлуки. Часто наследник привозил с собой дневники, которые он вел изо дня в день, и читал мне те места, где он писал о своих переживаниях, о своих чувствах ко мне, о тех, которые он питает к принцессе Алисе»96.
