Чтобы убедиться в том, что скалы легко проходимы, Петцольд поднялся немного вверх. Высшее достигнутое им вместо имело высоту около 7925 м.
Теплая, безветренная погода была изумительно хороша, видимость прекрасная до самого горизонта от Нанга-Парбат на юго-западе до Восточного Туркестана (Синьцзяна. — Ред.) на северо-востоке. До пика Броуд, который был немногим выше, казалось, было рукой подать. Царило торжественное молчание вечности.
Скрепя сердце, они повернулись спиной к вершине и направились обратно в лагерь 7. Вечером они еще раз всесторонне обдумали, что если бы им... Но было слишком поздно, решение уже принято, в лагере 6 ожидали товарищи... Итак, 22 июля они спустились в лагерь 6, пообедали вместе со всеми, и затем вся группа пошла дальше вниз к лагерю пять. Чтобы оставить за собой устрашающий «камин Хауса», они даже пошли дальше и вечером достигли лагеря 4, пройдя, таким образом, за один день путь от лагеря 7 до лагеря 4. 23 июля спуск был продолжен до лагеря 2; снова большая и напряженная работа, так как путь значительно изменился, ступени, конечно, обтаяли. К тому же рюкзаки были достаточно тяжелы. На следующее утро Бердселл с тремя шерпами поднялся в лагерь 2, чтобы помочь при эвакуации, и вечером 24 июля все снова собрались в базовом лагере. За это время капитан Стретфилд и Бердселл провели топографические работы и прошли вверх до Скиангла. Можно было гордиться успехами экспедиции и радоваться тому, что все прошло хорошо, но к общей радости все же примешивалось сожаление о том, что вершина К2 не была достигнута, и они повернули назад без существенной необходимости. Хотя погода постепенно ухудшалась, но настоящие (муссонные.— Ред.) снежные бури на Балторо так и не разразились.
Вечером 26 июля прибыли носильщики из Асколи. Утром следующего дня весь караван отправился в путь и уже через пять дней достиг Асколи, этого «Церматта Балтистана»[35]. Отсюда через Скардола они прошли в Шигар и из Скардо через плоскогорья Деосая опять в Сринагар. Резюмируя, нужно сказать следующее: жаль, что американцы так много времени потратили на повторную разведку уже достаточно хорошо изученной вершины, из-за чего в конце им и не хватило времени. Но после того как они окончательно остановили свой выбор на юго-восточном гребне («ребре Абруццкого»), весь стиль, в котором решалась эта трудная задача, заслуживает всяческой похвалы. Их продвижение до самой вершинной пирамиды выше плеча и достижение на К2 высоты 7925 м безусловно представляют собой выдающийся успех. Правда, предпосылкой этого была хорошая погода, что не может часто повторяться в районе Балторо. Начало лета, которое обычно считается лучшим временем года в Каракоруме, в 1938 г. было так неблагоприятно, как только можно себе представить, но с конца июня начался продолжавшийся неделями период хорошей погоды, нарушавшийся лишь немногими отдельными пасмурными днями. Это не только облегчило, но и сделало возможным прохождение юго-восточного ребра.
Одобрить ли решение американцев, принятое 19 июля, или отвергнуть его как «жалкий компромисс» — это в конце концов дело вкуса. Я лично считаю, что на высочайших горах мира невозможно соблюдать «классические альпинистские правила игры» и работать со строго ограниченным риском. Уже в 1939 г. я писал: «Разве именно здесь не было бы настоятельно необходимым решительное наступление без оглядки, без излишней рассудочности? Тот, кто на этом жертвенном пути думает об обеспеченном возвращении, недостоин приближаться к трону богов! Быть может, пройдет много времени до тех пор, когда Чогори, «Большая гора», снова окажется столь милостивой, когда снова альпинистская штурмовая группа в хорошей форме при идеальной погоде и прекрасной обстановке будет стоять на вершинном куполе К2 выше плеча вершины! Я не могу не вспомнить слов поэта: «То, что утрачено за одну минуту, нельзя вернуть целой вечностью...»
Если по меньшей мере лагерь 7 был бы как следует оборудован и к тому же еще один небольшой высотный лагерь 8 продвинут до 7900 м, то, возможно, восхождение удалось бы. А что это значило бы! Не только «рекорд», покорение первого восьмитысячника, но завоевание Чогори, «Горы гор», второй по высоте и прекраснейшей вершины, с которой не может сравниться ни одна гора в целом мире!»
1939 г. Уже на следующий год вторая американская экспедиция направилась к К2. Ее организатором и руководителем был отличный восходитель, американец немецкого происхождения Фриц Г. Висснер. Остальными участниками были: Чаппел Кренмер, Итон Кромвелл, Джек Дюрранс, Джордж Ч. Шелдон и Дадлей Ф. Уолф, начальник транспорта лейтенант Г.С.Ч. Тренч и девять «тигров» с их прославленным сирдаром Пазангом Кикули.
31 мая экспедиция прибыла к подножью южного склона К2, к 14 июня были организованы лагери 1 и 2. Неудобный камнеопадный лагерь 3 на этот раз с самого начала использовался только в качестве склада. Погода долгое время была гораздо хуже, чем в предыдущем году, снежные бури несколько раз прерывали работы и только 5 июля можно было выдвинуть лагерь 6 к подножью большого контрфорса.
У Кренмера было неважно с сердцем, Дюрранс тоже не выносил большой высоты, Шелдон должен был спуститься из-за обморожений; трое сагибов, таким образом, вышли из строя. Кромвелл и Тренч занимались снабжением лагеря 2 и лишь в самых исключительных случаях поднимались до лагеря 4. В решающие дни, когда Висснер с Уолфом и лучшими носильщиками-шерпами выходили на штурм вершины, на всем «ребре Абруццкого» выше лагеря 2 не было ни одного белого человека! Правда, руководитель экспедиции, который работал наверху во главе штурмовой группы, не имел об этом ни малейшего представления.
После того как лагерь 7 (7530 м) был как следует оборудован, 14 июля был организован новый лагерь 8, но вследствие неблагоприятной снежной обстановки его не удалось продвинуть так высоко, как предполагалось в 1938 г. Лагерь 8 находился на высоте 7711 м, поблизости от вершинного плеча (7740 м). После небольшого снегопада еще раз пришлось сделать двухдневный перерыв. 17 июля наступление было продолжено; оно было исключительно утомительным из-за очень глубокого снега.
Слишком тяжелый Уолф был вынужден вернуться в лагерь 8; у Висснера остался только один спутник — «тигр» Пазанг Дава Лама[36] (не смешивать с Пазангом Кикули!). Они выдвинули маленький высотный лагерь 9 на нижние скалы вершинной пирамиды (7940 м).
19 июля 1939 г. Висснер и Пазанг Лама вышли на штурм вершины. По скалистому юго-восточному гребню они с трудом подошли к весьма характерной стенке крутых красноватых скал (на высоте около 8180 м). Здесь было две возможности: траверс вправо к крутому снежному кулуару, который выводил к подножью большого ледяного бугра на восточной стене, или подъем по очень крутой стене темных скал слева, западнее. Висснер, отличный скалолаз, тренировавшийся в молодости на стенах и башнях «Саксонской Швейцарии», избрал, к сожалению, путь слева. Скалы оказались исключительно трудными... по меньшей мере 5, возможно даже 6 баллов[37] — на высоте более 8300 м! Кулуар, врезавшийся в склон за большим контрфорсом, образовывал местами нависающие скалы и не мог быть пройден «в лоб». Висснер хотел попытаться траверсировать налево и выйти на южный гребень вершины. Пятнадцатиметровый траверс был, по-видимому, невероятно труден; далее путь, по Висснеру, казалось, становился легче. Но было уже 18.30, и Пазанг Лама, который до этого, идя вторым в связке, держался очень храбро, здесь отказался идти дальше и предложил вернуться в лагерь 9, а на следующий день попытаться подняться правее по восточному склону. После нескольких попыток пройти в ту или иную сторону Висснер скрепя сердце уступил. Высшая достигнутая ими точка, по его оценке, имела высоту 8382 м. При сложном маневре в темноте веревка запуталась в кошках, которые были привязаны на рюкзаке Пазанга Ламы, и сорвала их. Кошки со звоном покатились вниз и были потеряны — несчастье, чреватое тяжелыми последствиями. В 2.30 ночи альпинисты пришли в лагерь 9.
20 июля было днем вынужденного, но вполне заслуженного отдыха; погода оставалась теплой и солнечной. 21 июля Висснер и Пазанг Лама вышли на второй штурм, на этот раз направо по восточному склону. Ледяных обвалов за последние дни не происходило. Стена ледяного бугра была, по-видимому, в хорошем состоянии. От крутых красноватых скал, где оба пути расходились, 120-метровый траверс по ломким трудным скалам вел к ледяному камину, позволявшему выйти в большой кулуар. Но и там фирн сильно оледенел, и так как у Ламы не было кошек, потребовалось бы 120-150 м напряженной рубки ступеней — на высоте около 8200 м над уровнем моря. Это невозможно было сделать за один день, а для того, чтобы еще раз проверить западный путь к южному ребру, было уже слишком поздно. Итак, они вынуждены были сдаться и вернуться в лагерь 9.
Так как продукты кончались, на следующий день они оставив почти все в лагере 9, спустились в лагерь 8, чтобы пополнить там запасы продовольствия. Уолф, ожидавший здесь, радостно их приветствовал, но сообщил весьма удивительную вещь: за все время, которое он провел здесь, из нижних лагерей никто не приходил. Поэтому и в лагере 8 запасы были столь скудны, что они вынуждены были принять решение продолжать спуск до лагеря 7, где 14 июля был оставлен большой продуктовый склад. При этом спуске произошел небольшой срыв, который, к счастью, был удачно ликвидирован Висснером, но стоил потери спального мешка Уолфа. Придя вечером в лагерь 7, они к своему смущению установили, что этот лагерь загадочным образом эвакуирован. Запасные спальные мешки, надувные матрацы, большая часть провианта — все было унесено. С одним спальным мешком и одним надувным матрацем на троих они провели в высшей степени неприятную ночь. Однако они все еще надеялись организовать третью попытку штурма. Поэтому Уолф остался в лагере 7, в то время как Висснер и Дава Лама спутались в лагерь 6, чтобы оттуда снова привести в действие весь механизм снабжения. Но тут-то и выяснились размеры катастрофы; лагерь 6 был эвакуирован, так же как и лагерь 5 и все остальные лагери до второго нижнего. Полумертвые, обмороженные, разбитые физически и морально, 24 июля Висснер и Пазанг достигли базового лагеря.
