— Мать, а ты хоть представляешь, с кем общается наша дочь? — задумчиво спросил Владимир Александрович, наблюдая из окна, как Арина вылезает из дорогого блестящего автомобиля. — Я имею в виду потенциальных кавалеров.
Елена Васильевна оторвалась от теста и внимательно посмотрела на мужа.
— В каком смысле? У нее же был мальчик, ну вот этот, Олег, кажется…
— Вот именно, что кажется. Мы, похоже, сильно отстали в развитии. Я видел этого самого Олега пару раз, судить не берусь, но взгляни-ка… Разве это Олег?
Владимир Александрович чуть отодвинулся, и Елена Васильевна выглянула из окна, как раз в тот момент, когда высокий темноволосый молодой человек, наклонившись, целовал ее дочь в щеку. Мама замерла. Махнув на прощание рукой, элегантный незнакомец залез в черную машину и укатил в неизвестном направлении. Арина скрылась в подъезде.
Минуту родители молча смотрели друг на друга, думая о том, что совершенно ничего не знают о собственной дочери.
— Наверное, нам стоит больше интересоваться личной жизнью своего ребенка, — с укором произнес папа, — в какой-нибудь Финляндии давно бы родительских прав лишили.
Мама растерянно кивнула.
— Она совершеннолетняя. Но… Пойдем, попробуем поинтересоваться.
Войдя в квартиру, задумчивая Арина с удивлением обнаружила, что ее встречают оба родителя, вытянувшиеся, как на параде. Не ожидая ничего плохого, Арина скинула с плеча сумку и спросила:
— Что это с вами? Вы прям как Маркс и Энгельс на агитплакате. А где салют?
— Будет позже, — пообещал папа, засовывая руки в карманы.
— Дочка, а кто это был? — робко спросила мама.
Ах, вот оно что. Родители засекли Ярослава. Арина усмехнулась.
— Где?
— Ну… на черном автомобиле.
— Знакомый.
Понимая, что продолжения может и не последовать, мама быстро взглянула на папу. Владимир Александрович кашлянул.
— А как же Олег?
Арина пожала плечами.
— А при чем тут Олег? Это просто знакомый, подвез до дома, и все. Да, и к тому же, с Олегом мы давно расстались. Я же вам вроде говорила.
Сунула ноги в тапочки и прошлепала в ванную. И все. Родители снова воззрились друг на друга.
— Наверное, мы как-то неправильно поинтересовались, — шепотом предположила мама, — надо было не так прямолинейно, а как-нибудь между делом…
— Да уж, дипломаты мы с тобой те еще, — вздохнул папа. — Ладно, чего уж теперь. Спросили и спросили. После ужина еще попробуем.
* * *
— Есть, шеф, — Батон не смог скрыть удовлетворения в голосе, — Арина Владимировна Литвинова, 1992 года рождения. Свежачок. Месяц-полтора памяти.
— Ну, что же, — протянул шеф вполне благодушно, — не зря ждали. Молодец, Женечка. До дома доведи и ко мне. Окружение пробьешь позже, ты знаешь. Сам пока не суйся.
Батон-Женечка положил трубку и довольно ухмыльнулся. Везунчик он, Батон. Работа интересная, и непыльная. Деньги хорошие. Дай Бог здоровья шефу. И денег побольше…
На другом конце города благообразный седоватый мужчина нажал отбой и задумчиво потянулся за бокалом вина. Девушка — это хорошо. С девушками он любил работать.
Даниил Эдуардович выглядел значительно моложе своих лет, благодаря ли генам, или правильному образу жизни, или тому и другому, вряд ли кто дал бы ему больше тридцати пяти. Высокий, подтянутый, гибкий, как дикая кошка, с безукоризненной стрижкой и неизменно располагающей улыбкой. Единственное, что невольно прибавляло ему некоторый возраст, — это седые волосы, удивительно подходившие его молодому загорелому лицу. Прямой взгляд, гладкая кожа, приятный, можно сказать, бархатный тембр голоса. Не очень большому количеству людей «посчастливилось» увидеть, как мягкие серо-голубые глаза меняются и становятся свинцово-серыми и ледяными за какие-то доли секунды, а бархатный голос, несмотря на всю свою мягкость, начнет вызывать дрожь в коленках. Впрочем, те, кто ощутил это на себе, уже вряд ли с кем-либо смогут поделиться впечатлением от увиденного.
На девушку надо посмотреть, это понятно. Внутренний голос подсказывал Даниилу, что на этот раз им выпал нужный билет.
Случай представился уже буквально через пару дней. Батон-Женя отработал клиента и представил небольшой предварительный доклад: адрес, семья, знакомые, в каком институте обучается девушка и приблизительный распорядок дня на основании трехдневного наблюдения. Даниил посчитал возможным потратить некоторое время на ожидание девушки у ее института. Пока тянулись последние минуты до окончания четвертой пары, Даниил смотрел в окно, рассеянно наблюдая за проходящими мимо студентами, и тихонько напевал себе под нос любимую арию.
Наконец, сидящий на месте водителя Батон тихо произнес.
— Шеф, идет.
Мимо шла невысокая тоненькая девушка, с задумчивым видом изучающая проезжающие автомобили. Даниил прильнул к тонированному стеклу, не отрывая от девицы внимательных глаз. В этот момент девушка как раз поравнялась с их автомобилем, собираясь перейти улицу. Она хмурилась, неодобрительно глядя на отчаянных пешеходов, рванувших через дорогу на красный сигнал светофора. Девушка дождалась зеленого и поспешила перейти на другую сторону. Даниил откинулся на спинку комфортного сиденья. Тонкая спина в джинсовой курточке быстро удалялась и через пару мгновений совсем скрылась из вида.
— Это она, — прошептал Даниил, его губы тронула улыбка, — наконец-то.
В голове у него постепенно складывался план дальнейших действий.
Глава 8
Май. Антон
Дрался Антон всегда и по любому поводу, сколько себя помнил. Поэтому детство и юность проходил с синяками и ссадинами различной степени тяжести. И стекла бил — по большей части случайно или из любопытства, но нарочно никогда никому не пакостил и впутывался во всякие истории исключительно из врожденного чувства справедливости. Задирался, правда, довольно часто и лез, куда не просят. Что было, то было.
«Я дерусь, потому что я дерусь…» — вот, пожалуй, наиболее точное определение для поведения Антона-подростка.
— Прилучный, вот скажи, — в очередной раз устало выговаривал Антону участковый, — почему, как только где в районе драка или какая потасовка, ты обязательно в эпицентре событий, а?.. Ни одна мало-мальски приличная стычка без тебя почему-то не обходится.
— Судьба такая, гражданин начальник, — легко отвечал Антон, улыбаясь, — шел мимо, вы же знаете…
К чести Антона, надо добавить, что ни одного привода в милицию у него не было. И еще. Антона все любили.
Случались, впрочем, и осечки. Однажды случай вышел почти криминальный. В масштабной потасовке с местной шантрапой, куда занесло Антона с приятелями, Антон не рассчитал и в запале сломал мерзавцу руку. В милицию, понятно, никто не заявлял. Потерпевший предпочел убраться подобру-поздорову, но после этого случая Антон стал уделять особое внимание контролю силы, стараясь без нужды не причинять увечий.
