щекам, она шмыгнула носом и подставила ладони к струйкам, осторожно помыла руки, стиснув зубы, чтобы не кричать – вода была ледяная. Пальцы сводило от холода, мелкие царапины щипали, словно сотня тонких игл, одновременно воткнутых в кожу. Отмыв немного грязь с рук, девушка засунула их подмышки и съежилась, пытаясь унять трясущееся от холода тело. Немного согревшись, вновь подставила ладонь под ледяную струйку и набрала воды, поднеся ее к губам, осторожно сделала несколько глотков, облегченно вздохнула, чувствуя, как холодная живительная влага проходит по организму. Немного отползла от текущей по камням воды и закрыла глаза. Прежде чем провалиться в сон, успела подумать, что наверху, скорее всего, протекает горная река, а может, идут ливни, в этих местах они довольно-таки частое явление.
Джейн не знала, сколько провела времени возле воды, то и дело проваливаясь в сон – проснувшись, она очень осторожно припадала губами к ладоням, полным воды, и теперь уже просто наслаждалась живительной влагой. После такого обезвоживания пить нужно было осторожно, что она и делала, не торопясь. Вода придала немного сил, но сон все чаще стал захватывать в свои сети. Дернувшись от понимания того, что вновь теряет сознание, Джейн с грустью поняла, что силы покидают ее, холодные черные камни словно вытягивают из нее жизнь. По щекам вновь потекли слезы – ей не вырваться из очередного сна.
Размазав слезы по грязным щекам, она боялась думать, что сейчас происходит с Сашкой и Глебом. Гнала прочь мрачные мысли. Жить хотелось очень сильно. Твердя себе, что все у нее получится, доела последнее печенье, заглушив ненадолго голод, в который раз поднялась и, держась за стены тоннеля, продолжила путь, не забыв еще раз напиться. Желание остаться возле воды чуть не взяло верх над разумом, но она понимала, что если останется, то уже никогда не увидит солнце и голубое небо, никогда не увидит своих друзей. Они единственные в этом мире, за кого она держалась ниточкой тепла и любви.
Ее тихие шуршащие шаги часто пугали ее саму, когда отдавались эхом по черному тоннелю. Иногда до ее слуха доносились голоса, тогда она останавливалась, всматривалась во мрак, пытаясь разглядеть невидимого преследователя, но вскоре успокаивалась и вновь продолжала путь. В какой-то момент она медленно сползла, едва держась за камни, и упала, раскинув руки в стороны и тяжело дыша. Разум туманился, во рту опять пересохло, и она попыталась облизнуть пересохшие губы, но во рту тоже было сухо.
«Вставай, вставай», – приказывала она себе. Немного отдохнув, вновь перевернулась и встала на четвереньки, острые камни вонзились в коленные чашечки, немного отрезвив.
Качаясь и держась за стены тоннеля, едва смогла подняться, ноги дрожали от усталости и слабости, но она как мантру повторяла раз за разом: «Должен, должен быть конец моим страданиям и мучениям».
И когда пришла к этому «концу» – уткнулась в холодные черные камни, не выдержала и в очередной раз разрыдалась. Ее плечи долго сотрясались в истеричном плаче, пока, обессиленная, она вновь не уснула. Батарея у фонарика отдала последний заряд и потухла, может, час назад, а может, больше. Когда ты среди холода и давящей черноты камней, время не играет большой роли, оно просто не имеет значения. Потому что горы или отпустят тебя, или оставят в своих владениях навечно. Кромешная тьма сомкнула свои холодные лапы вокруг девушки, терзая израненное тело.
Джейн собрала последние силы на борьбу. Стоя на четвереньках, дрожащей рукой она блуждала по холодным камням, а сердце от отчаянья набирало ритм. В голове лихорадочно стучала одна-единственная мысль: «Тупик, тупик, тупик…» Опухшие обессиленные пальцы дрожали и соскальзывали с острых камней. Разум вновь обдало волной липкого страха, казалось, что сейчас из темноты выскочит на нее что-то мерзкое и скользкое.
Прислонившись к камням, она слушала тяжелые удары своего сердца, отдающиеся по всему измученному организму. Бессилие окутало разум, а хрупкое, исхудавшее и израненное тело содрогнулось от крика и полного отчаянья. С последним всхлипом силы покинули Джейн, и она погрузилась в беспамятство.
Сколько она так пролежала, не знала, но когда открыла глаза, почувствовала горечь сожаления. Возвращаться не оставалось сил, и теперь смерть не так уж была ей и страшна. Проведя рукой по каменной кладке, Джейн нащупала торчащий острый камень, схватилась за него в попытке встать, но он выскочил от веса ее тела, и она упала, больно ударившись локтем. По лицу прошла гримаса боли, Джейн зажмурилась изо всей силы и лежала так до тех пор, пока боль в локте не утихла.
Открыв глаза, девушка моргнула, осматривая серые камни перед собой. Вновь закрыла глаза на несколько минут и вновь их открыла, проделав так несколько раз, пытаясь сбросить наваждение. Ей виделся бледный свет, просачивающийся сквозь щель завала, который оказался на ее пути.
Тонкий луч надежды придал ей силы, и Джейн, встав на четвереньки и опираясь о камни, потихоньку поднялась на ноги, что дрожали от ходьбы и голода. Толкнув один из камней, она чуть не закричала от радости – он поддался и упал, открыв проход яркому свету.
Свет! Как же это прекрасно! Как от одного только взгляда на него просыпается надежда, а сколько сил он придает опустившему руки человеку, попавшему в беду. По щекам Джейн бежали слезы, только теперь это были слезы радости и надежды. Скидывая один камень за другим, она надеялась, что спасена.
Освободив проход, чтобы в него пролезть, девушка непослушными опухшими пальцами сняла рюкзак со спины и кинула его вперед, а потом из последних сил подтянулась и пролезла через проем. Она была настолько слабой, что тело не отреагировало на очередную боль при падении. Все последние силы были потрачены на прокладку лаза, и с замиранием сердца она, лежа на животе, смотрела на переливающийся бледным светом свод пещеры, только вот свет этот был каким-то странным. Такое ощущение, как будто с гладью воды играет солнце и блики отражаются на камнях.
На Джейн нахлынули досада и разочарование, и только любопытство придало сил. Сделав усилие над собой, решила двигаться дальше. Отдохнув перед очередным броском вперед, перекинула лямки рюкзака через плечи и поползла. Мысль выкинуть рюкзак мелькала у нее не единожды, но каждый раз она вспоминала, что в нем лежат дорогие сердцу вещи. Комбинезон, в который она переоделась, был плох тем, что ни имел не одного кармана.
Она стала ползти, приближаясь к источнику света. Он манил, вселял надежду на то, что все мучения закончились и Джейн, наконец, нашла выход из пещеры. Скоро,
