class="p">В один из дней я услышала, как это произнесла Уиллоу.
Осколок протягивает мне тряпку, чтобы вытереть бисеринки пота с тела.
— Хороший бой, — говорит он.
Я даю «пять» команде, а затем перехожу в состояние покоя, наблюдая за следующим боем. Я не знаю этих двух мужчин. Они из казарм другого Сектора. Мужчины — всего лишь достойные бойцы, и они равны по силам. Я смотрю на толпу, чтобы оценить реакцию. Массивная фигура выделяется на фоне остальных. Рон? Я прищуриваюсь и придвигаюсь немного ближе.
Крик мешает мне выяснить это. Он доносится сверху. С пятого или шестого уровня. Что происходит? Начинают звонить сразу несколько колоколов. Я стою на месте во время хаоса, ошеломлённая внезапной суматохой вокруг меня.
— Дозорные, — кричит Осколок и хватает меня за руку. — Нам надо выбираться из Клеток. Быстро.
Я хватаю Кристал за руку и вижу остальных впереди. Лавина прокладывает себе путь сквозь паникующую толпу. Осколок свистит ему, когда мы достигаем третьего уровня, выбрасывает передо мной руку и толкает меня в тень колонн. Я тяну Кристал за собой.
Все восемь человек приседают в темноте. Лавина едва помещается за своей колонной. Мы единственные, кто пытается спрятаться. Остальные из Клеток бегут с дикими глазами.
Я задерживаю дыхание. Дозорные спускаются на нижний уровень. Их слишком много, чтобы сосчитать. Как долго мы будем здесь сидеть? Я сжимаю руку Осколка, а он сжимает мою в ответ.
— Жди, — выдыхает он в моё ухо.
В темноте до нас доносятся звуки боя. Это не та разновидность боя, которым занимаемся мы. Это звуки неистовой, жестокой, свирепой борьбы. Мои ноги начинают дрожать от напряжения. Уверенная, что моё дыхание будет услышано, я задерживаю его, когда Дозор проходит мимо нас. Кристал задыхается, глядя на строй бойцов, закованных в цепи, идущих за ними.
Не все смогли выбраться.
Два участника, которые были в яме во время рейда, находятся там. За ними следует, как я предполагаю, большая часть их казармы, которая, должно быть, пыталась их освободить. Пленники окровавлены и избиты, но хуже всего то, что их глаза пусты. Они потеряли всякую надежду.
Мы ждём ещё десять минут, прежде чем покидаем своё убежище. Затем каждый из нас по очереди пробирается на следующий уровень, чтобы убедиться, что всё чисто. Подземная арена пустынна, лишь кое-где остались следы анархии, охватившей её не так давно. Размазанная кровь на стене и брошенные кубки. Я спотыкаюсь обо что-то мягкое. Лёд успевает схватить меня за руку, прежде чем я падаю.
— Не смотри вниз, — шипит он.
Его предупреждение запаздывает.
Я узнаю в ней женщину только по одежде.
Больше никаких разговоров, пока мы не удалились от ям. Думаю, каждый из нас предполагал, что наверху нас будут ждать Дозорные.
— Что будет с пленниками? — спрашиваю я Осколка, подталкиваемая каким-то нездоровым любопытством.
Я знаю, что задавать вопросы, против правил. А также думаю, что уже знаю ответ.
— Ты не хочешь знать.
За завтраком Алзона объявляет, что группа Трикса в полном составе. Это последний раз, когда говорят о рейде в Клетках, хотя в течение нескольких дней после этого я замечаю едва уловимые изменения во Внешних Кольцах, тяжесть в обычно оживлённой атмосфере. Новая усталость на лицах людей.
Я провожу свою первую тренировку. Это почти легко, даже естественно. Определенно легче, чем я ожидала из-за бессонной ночи. Я работаю над конкретными проблемами, которые увидела вчера у других. Мужчины тренируются со мной половину дня, а оставшееся время занимаются самостоятельно. Большинство из них проводят это время, отрабатывая приёмы, которым я их научила утром. Лёд, что вполне предсказуемо, во второй половине своего дня занимается очень мало. Вместо этого он по очереди отвлекает каждого из нас безостановочной болтовней. Он напоминает мне одного из моих братьев-близнецов, Оберона. Только старше, грубее и его труднее заткнуть.
Не имея другого руководителя и опыта, я скопировала многие приёмы Аквина. Это вызывает невыносимую тоску по моему тренеру. Хотя иногда я могу днями не думать о нём, в моём сердце всегда живет печаль, которая мешает мне чувствовать себя достаточно нормально. Я не видела самого близкого человека, практически отца, уже больше года, и его преклонный возраст беспокоит меня. Он вёл себя немного странно во время нашего последнего разговора. Если я останусь здесь, то больше никогда его не увижу.
Мы сидим за столом в ожидании первой трапезы Лавины. В комнате царит напряжённая атмосфера. Не потому, что неловко или кто-то сердится, а потому что мы пытаемся не рассмеяться при виде того, что готовит этот громадный мужчина. Он явно нервничает.
Я толкаю Льда локтем, и из него вырывается сдавленный звук.
— Что ты приготовил? — спрашивает Кристал у массивного мужчины.
Она самая выдержанная из всех нас.
— Говядину, — ворчит он.
Приготовление пищи сделало его разговорчивым.
Он так уверен в себе. Когда я впервые встретила этого грозного человека, все инстинкты самосохранения кричали мне, что нужно бежать. Быстро. Потом он обнял меня после моей первой драки, а теперь признался в тайной тяге к кулинарии. Я нахожу это почти таким же забавным, как и то, что Брумы любят вечеринки по случаю дня рождения. Надеюсь, это означает, что Лавина получал чью-то любовь в течение своей жизни. Судя по шрамам, пересекающим его лицо, так было не всегда. Он мало говорит, но его действия за пределами ямы очень нежные. И он лучший друг Осколка. Я узнала, что Осколок всегда проявляет исключительную рассудительность.
Лавина ставит массивное блюдо на середину стола и беспокойно крутится за ним. Все смотрят друг на друга. Вздохнув, я делаю первое движение. Для того чтобы кусок мяса отвалился от основного куска, моему ножу не требуется никаких усилий. Я кладу мясо на свою тарелку и отрезаю кусок поменьше. Лёд задерживает дыхание, когда я кладу одну из порций в рот.
Я поднимаю взгляд широко распахнутых глаз на Лавину.
— Это восхитительно! — довольно трудно кричать, когда у тебя во рту еда, но я справилась.
Его огромные плечи опускаются, его покидает напряжение. По его лицу расползается улыбка. И не как обычно. Он сияет. Я ухмыляюсь ему в ответ.
И тут же каждый желает получить свой кусочек. Бормотание и стоны раздаются за столом, когда каждый пробует свой первый кусочек сытного, нежного блюда. Лавина устраивается на конце скамьи рядом с Осколком и подготавливает свою обычную собачью миску. Улыбка не сходит с его лица.
Я жду, пока закончится трапеза.
— Итак, — начинаю я, — нам нужно новое оборудование для тренировок к турниру.
Мой первый комментарий вызывает несколько укоризненных
