— На другой стороне кукурузного поля, — сверился с картой Санчо. — Опускай эту гаубицу на землю! У меня плечо просто онемело.
— А во что вы стрелять будете?
— Не знаю… — Максим огляделся по сторонам. — Может, вон в тот валун? Главное, прицелиться поточнее, и камень разлетится на осколки. Чур, стреляю я! Я самый старший.
— Нет. Пусть лучше стреляет Антонина, — сказал Санчо. — Она самая меткая.
— Но я…
— Рыцари всегда пропускают дам вперёд.
Тонька схватилась за гранатомёт. Не то, чтобы ей очень хотелось выстрелить из гранатомёта. Просто она перестала доверять Максу.
— Санчо, заряжай снаряд. На что здесь нажимать надо?
— Вот спусковой курок, — хмуро указал Макс. — Целься в оптический прицел: валун должен быть точно в перекрестье. Понятно?
— Учи гусей купаться, — процедила сквозь зубы Тонька. — Санчо, зарядил?
— Всё готово.
— Ну тогда приступим… — Тонька поймала валун в перекрестье прицела и начала медленно давить на спусковой курок.
— Огонь! — звонко крикнул Макс.
Гранатомёт дёрнулся, больно ударив Тоньку в плечо, а потом раздался грохот.
Сначала что-то пронзительно завыло, и председатель с помощником завертели головами, стараясь определить источник такого странного звука. Вдруг председатель замахал руками и что-то закричал помощнику, но его крик заглушил всё тот же оглушительный вой. Снаряд пронёсся над их головами так низко, что мужикам пришлось рухнуть на землю, чуть ли не зарыться в неё. А когда вой удалился и грянул взрыв, они подняли головы и ахнули.
Над вершиной холма ярился огненный шар, и горбатые огненные волны стекали по склонам вниз, а через мгновение земля содрогнулась и рваными клочьями взметнулась к небесам. Некоторое время она висела в воздухе, а потом раскалёнными добела искрами посыпалась вниз.
Воздух задрожал от нестерпимого жара. Все смешалось в один спекшийся огненный ком: земля, пылающий дёрн, каменные осколки. От его блеска померкло солнце и вокруг стало так светло, как не бывает даже в полдень. Огонь отчаянно метался из стороны в сторону, клокотал, бросал в небо жирный чёрный дым. А когда дым рассеялся, никакого холма не было — на его месте зияла огромная воронка.
Председатель и его помощник оторопело смотрели на бушующее по краям воронки пламя. Лица их были бледными, а на лбу председателя выступили капли пота, казавшиеся в отсветах пламени розовыми.
— Яма! — удивлённо сказал он, не отводя глаз от разъярённого пламени. В зрачках его прыгал огонь, отчего они казались стеклянными, словно у куклы. — Может быть, война началась?
— Не похоже. — Помощник оглянулся. — Вроде тихо. Наверное, метеорит. Божий промысел.
— Ты это брось! Ты лучше скажи, что теперь с этой ямой делать!
— Не знаю, — пожал плечами помощник. Он задумчиво посмотрел на небо, снял шляпу и перекрестился. Потом снова уставился на яму.
— Вноси предложения.
— Вы начальство, вам виднее…
Зяма Дуремар стряхнул с себя спёкшуюся пыль и посмотрел на своего шефа.
— Противотанковый гранатомёт, — сказал Карабас. — Всё-таки эти сопляки добрались до склада! Чтоб их черти взяли!.. Ты заметил, откуда стреляли?
— Да. Из-за той рощицы.
— Верно. — Константин Михайлович неожиданно легко для своей комплекции вскочил на ноги и, прихрамывая, побежал в сторону рощи. — Быстрее! Перехватим их, пока они не удрали!
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
В ЛОВУШКЕ
— Быстрее, Антонина!
Они мчались по подземным коридорам, как будто снова убегали от Чёрного Генерала. Но теперь опасность была зримой, понятной и более грозной. Два бандита, против которых бессильны осиновые стрелы, преследовали их по пятам. Топот за спиной становился всё громче.
— Они нас догонят! — крикнула на бегу Тонька. — Я больше не могу… У меня в боку колет!
— Держись! — Санчо посмотрел на Максима. — Нужно заманить их на гауптвахту… Ну, в ту комнату с костями! Там дверь — танком не вышибешь. И запирается изнутри. Ничего они с нами сделать не смогут!
— Верно! — согласился Макс. — Это ещё два уровня вниз. Держись, Антонина! Недолго осталось!
— Это уж точно…
Вниз, перепрыгивая через лестничные ступеньки… По коридору, прямо, никуда не сворачивая… За спиной — грязная ругань и угрозы, впереди — темнота и неизвестность. Только бы не сбиться с пути, только бы не ошибиться дверью!..
Они заскочили в тёмную комнату и все втроём навалились на металлическую дверь. Она тяжело, со скрипом, захлопнулась. Санчо щёлкнул задвижкой и привалился к стене, стараясь отдышаться.
— Вот и всё, — сказал он, чтобы успокоить Тоньку. — Вот и кончена катавасия…
Тонька ничего не ответила. Она молча смотрела в угол, где в луче фонарика белели чьи-то обглоданные кости.
— Это собака, — сказал Макс. — Или коза. Заблудилась и… Не человек — Он нервно дёрнул себя за ухо и с сомнением добавил: — Наверное.
В дверь забарабанили. Затем последовали глухие удары: бандиты пытались выломать дверь, но та даже не дрогнула. Послышалась глухая возня, потом раздался сладкий голос Карабаса:
— Ребятки! Вы здесь?
Рыцари затаили дыхание. Только сейчас они поняли, что сами себя загнали в ловушку. Четыре стены, на одной из них решётка вентиляционного люка. Короче, выход из гауптвахты был только один — через дверь, за которой находились бандиты. Вот если бы Карабас решил, что это не комната, а боковой коридор…
— Я знаю, что вы здесь! Это оружейная комната, и выход из неё только один. Верно?..
— Ведь у нас тоже карта есть. Правда, начерченная от руки, с вашей картой её не сравнить… Попались, ребятки! Так что выходите. Мы ничего вам не сделаем.
Молчать больше не было смысла. Бандиты знали, что рыцари застряли в капкане и получить карту — это для них вопрос времени. Но пока дверь заперта, в комнату никто не войдёт, а сломать дверь бандитам будет очень непросто.
— Не выйдем! — крикнул Санчо. — Знаем мы ваши штучки… Всё вы врёте!
— Как тебе не стыдно! — возмутился Карабас. — Мы никогда не врём! В смысле, не лжём!
— Вы убили Бориса Устиновича!
— Да. Признаюсь, наших рук дело. Но ведь мы честно предупредили этого верзилу, что убьём, если он не отдаст нам карту. Он не отдал, мы и того… Не хотелось, ох как нам не хотелось этого делать, но слово-то держать нужно. Так что выходите и ничего не бойтесь. Уверен, мы сумеем с вами договориться.
— Нет уж, — твёрдо ответил Санчо. — Мы лучше здесь посидим.
— Вы умрёте от голода и жажды, — сокрушённо сказал Карабас. — Это так мучительно! Ваши родители очень расстроятся… Хотите к родителям? Выходите.
Карабас бил в самое больное место. Даже Тонька всхлипнула, подумав о бабушке: для кого она будет теперь закатывать малиновое варенье?!..
— Ни за что не выйдем! — заявил Санчо. — И карту вам не отдадим. Лучше умрём… — Он покосился на Тоньку. — Умрём, хохоча вам в лицо.
За дверью послышалось тихое перешёптывание, потом Карабас сказал, что никогда не встречал таких мужественных рыцарей.
— Ничего не поделаешь! — вздохнул он. — Мы проиграли и честно это признаём. Ваше знамя мы оставляем на полу рядом с дверью, а сами уходим. Прощайте! Очень надеюсь, что мы с вами никогда больше не встретимся.
За дверью послышался звук удаляющихся шагов. Потом наступила тишина.
— Ушли, — удивлённо сказал Макс. — Ну дела!.. Открывай задвижку!
— Подожди! — крикнул Санчо. — Давай лучше попробуем пролезть в вентиляционный люк!
Но было уже поздно — Максим щёлкнул задвижкой, распахнул дверь, и в комнату тут же ввалились бандиты.
— А вот и мы, — расхохотался Карабас. — Я ошибся! Мы с вами всё-таки встретились! — Он перестал смеяться, и сразу его лицо сделалось злым и неприятным. — Где карта, щенки?
Рыцари молчали.
— Зяма! — Глаза Карабаса стали ещё злее. — Удавку!
Дядя Гоша вылез из лодки и привязал её к стволу ивы. Потом поправил фуражку и зашагал к лодочной станции. Там уже стояли жёлто-синий «Москвич» следователей и белый фургон медэкспертизы. У причала и вдоль шоссе толпились любопытные дачники, в основном женщины и дети. Дядя Гоша спустился к самому берегу, где фотограф делал снимки, а следователь Воронин, скрестив руки на груди, пристально рассматривал распростёртое на песке тело.
— Привет, Григорий Иванович, — поздоровался следователь. — Что у тебя здесь творится?! Трупы, взрывы гранат…
— С гранатами мы разберёмся, — мрачно сказал дядя Гоша. — Я только что от председателя, снимал показания…
— Местные разборки?
— Разборки в наших местах происходят при помощи оглобли, а не гранатомёта, — покачал головой лейтенант. — Детишки балуются, и я догадываюсь, кто именно… Разберёмся. А у тебя что?
