– Давай сначала к близнецам, – негромко проговорил шеф. Потом он, опять же кивком, позвал Виктора за собой, а Пашу попросил подождать в коридоре.
За железной дверью оказалась обычная тюремная камера с двумя деревянными лавками, столиком и ведром для отправления естественных потребностей. На левой лавке лежали знакомые близнецы-имиджмейкеры. Видимо, спали, но, услышав лязг двери, проснулись, сели.
Правая рука одного была соединена наручниками с левой рукой второго.
– Ну как нашим канарейкам в клеточке? – спросил нараспев Сергей Павлович, подойдя к ним поближе. – Жалобы на обращение есть?
Один из близнецов отрицательно мотнул головой. Виктор внимательно заглянул в их лица – синяков и ссадин не было.
Провожатый достал из внутреннего кармана камуфляжной куртки сложенные вчетверо листки. Протянул шефу. Тот развернул, тут же минуты три-четыре внимательно читал.
– А с кем все-таки вы разговаривали в сауне? – спросил он, дочитав «сочинение» близнецов.
– Да мы не знаем, это Жора его знает, – ответил один.
– Ладно, даю вам еще сутки, – Сергей Павлович протянул исписанные листки «разговорчивому» близнецу. – Вспомните и допишите то, чего здесь еще нет. Если я вдруг не найду в вашем сочинении того, что мне самому известно, – будем делать вас сиамскими близнецами, и без наркоза. Пошли!
Провожатый закрыл дверь камеры близнецов. Оглянулся на шефа.
Во второй камере изрядно побитый и прикованный наручниками к кольцу в стене стоял на коленях Жора. Когда они зашли, он медленно обернулся.
– Ну что, лохотронщик житомирский, вспомнил, с кем в сауне говорил? – Сергей Павлович опустился на корточки и смотрел теперь шефу «имиджмейкеров» прямо в глаза. – Знаешь, у меня больше нет времени на разговоры. И денег на твое содержание жалко. Ты думаешь, ты здесь за бюджетный счет сидишь, сука? Я за каждые сутки пятьдесят баксов плачу… И, честно говоря, не вижу смысла больше тратиться… Мало того что ты грубо нарушил Закон улитки, так еще и молчишь!
– Какой еще закон? – промычал Жора.
Сергей Павлович медленно поднялся с корточек, вздохнул. Поискал взглядом сочувствия у Виктора, но Виктор никак на взгляд шефа не отреагировал. Просто уже спал на ходу. Хотя слушал и слышал все, что говорилось в камере этой частной тюрьмы.
– Саша, – Сергей Павлович обернулся к провожатому, – будем больного выписывать… Накачаешь его наркотиками и ночью с моста в Днепр… Незнание закона не освобождает от наказания. Пошли.
Виктор вышел первым, потом шеф. Когда провожатый Саша закрыл дверь камеры на ключ, оттуда донесся крик. Саша обернулся на шефа, тот жестом показал: «Не реагировать!» И ключ в двери провернулся еще два раза. Жора снова закричал. Сергей Павлович стоял и смотрел внимательно на закрытые железные двери. Потом попросил Сашу снова открыть камеру.
– Ты что-то хотел сказать? – спросил он Жору.
– Это Крестный… Он был в сауне…
– А на кого он работает? На Боксера?
Жора кивнул.
– Хорошо, – задумчиво произнес Сергей Павлович. – Ну извини, что потревожили…
– Эй, – окликнул хрипловатым негромким голосом Жора. – А что это за закон улитки?
Сергей Павлович обернулся.
– Тебя касается пятая статья закона: «Проникновение в чужой домик с целью выжить из него хозяина наказывается смертью через утопление».
Железные двери камеры снова закрылись.
– Ладно, – после минутной паузы заговорил шеф, обращаясь к провожатому Саше. – Наркотиками не накачивай. Просто сбросьте ночью с Южного моста. Если выплывет – пусть живет!.. Поехали!
– А с близнецами? – деловито спросил Саша.
– Завтра заберешь «сочинение». Молчаливому пусть на лице какой-нибудь знак оставят, чтобы потом их легче различать было… И скажи: если еще раз в Киеве появятся – мы их точно «сиамскими» сделаем! Пускай у себя в Житомире лохотронят или в Москву едут. Москва всех простит!..
По пустынному Ново-Гостомельскому шоссе Паша гнал джип со скоростью 180 километров в час. Возле областного ГАИ притормозил, но не из-за ГАИ, а чтобы не слететь с дороги перед кольцом развязки.
Виктор дремал на заднем сиденье. Шеф сосредоточенно жевал губами. Когда машина выехала на Интернациональную площадь, он приказал Паше сворачивать на Виноградарь.
– На «пункт приема заказов»? – спросил Паша.
Сергей Павлович кивнул и снова нырнул в свои размышления.
22
Виктор проснулся к трем часам дня. Болела спина – расплата за сон в машине в сидячем положении. За мансардным окошком – синее небо и яркое солнце. «Бабье лето, что ли, началось?» – подумал Виктор.
Спустился вниз. На лестнице столкнулся с Пашей.
– Какие планы? – спросил у охранника.
– Шеф на часок прилег, – ответил Паша. – Просил, чтобы ты никуда не уходил.
Виктор сварил себе кофе, уселся в кухне за столик. С лица никак не могла сойти ухмылка недоумения. «Шеф просил никуда не уходить? – повторил мысленно он, попивая крепкий кофе. – А что, я куда-то без спроса уходил?»
В передней зазвонил телефон. Виктор подошел.
Женский голос представился тележурналисткой и поинтересовался возможностью участия Сергея Павловича в теледебатах с его конкурентом на Первом Национальном канале.
– Позвоните через часок, пожалуйста, – ответил Виктор. – Сергея Павловича пока нет.
– Запишите, пожалуйста, мой мобильный, – попросил приятный женский голос. – Ирина Хмеленко, 259-60-60… Попросите, пожалуйста, перезвонить мне, когда он вернется.
Виктор записал, пообещал передать. Попрощался и вернулся к недопитому кофе. Потом представил себе эти теледебаты и чуть не поперхнулся от собственной фантазии. Но фантазия была слишком правдоподобной. Такие теледебаты могли начаться с ненормированной лексики, а закончиться мордобоем в прямом эфире. И если бы конкурент не был бывшим боксером, можно было бы к этому отнестись спокойно. Народ любит простые зрелища – «экшн» воспринимается зрителями, да и избирателями лучше, чем просто текст. Вот если б шеф отправил конкурента в нокаут – сомнения не было бы – народ бы проголосовал за него. Голосуют за сильных. Но в таком исходе теледебатов Виктор сомневался. Через час там же, за кухонным столиком, он уже докладывал Сергею Павловичу о предложении Первого Национального канала. Сергей Павлович с доводами против теледебатов согласился удивительно легко.
– А ты им предложи, чтобы в теледебатах участвовали доверенные лица кандидатов. У Боксера и доверенные лица такие же, ни одного чистого. Сплошные шрамы.
– Вряд ли они согласятся, – вздохнул Виктор. – Но что-то надо делать, ведь до выборов чуть больше недели осталось. Надо же как-то вас пропагандировать!
– А что? – удивился Сергей Павлович. – Разве мало пропаганды?
Он тут же достал из кармана пиджака мобильник, набрал чей-то номер.
– Что у нас по предвыборной пропаганде? – спросил строго. Потом слушал минут пять. Спрятал мобильник в карман.
– Раздали лично в руки избирателям двести тысяч листовок с твоей программой и обращением, пенсионерам выдано девяносто тысяч продуктовых пайков и составлены списки всех нуждающихся, которые получат материальную помощь после моей победы на выборах, в три школы подарены компьютерные классы… куча других мелочей! Плюс твои протезы, кстати! Что, мало?
– Нет, нормально, – Виктор успокоился. Просто понял, что был не в курсе.
– Да, кстати, протезы… – шеф допил кофе. – Ты предложи этой девушке снять момент передачи протезов инвалидам!..
– А что, они уже есть?
Сергей Павлович мотнул головой назад.
– В гараже! Четыре ящика привезли с какого-то благотворительного склада. «Made in Sweden».
– Обычно же размеры снимают… индивидуально… – удивился Виктор.
– Ну что ты говоришь? – Сергей Павлович скривил губы. – Кто будет тебе за восемь дней до выборов индивидуально размеры снимать? Там их до фига, подберут себе, еще и будущим инвалидам достанется!
– Хорошо… А бильярд?
– Об этом мы с тобой уже говорили. Заказывай машину, перевози…
Виктор кивнул. Все вроде было ясно. «Цели ясны, задачи поставлены. За работу, товарищи!» И вдруг вспомнилась прошлая ночь. И никаких вопросов она не вызвала, только одна странность, одна деталь была непонятной, да и то как-то по-глупому. В том смысле, что сам Виктор чувствовал себя глупым из-за того, что эта странность застряла в его памяти и просила быть разъясненной.
– Сергей Павлович, а этот склад неликвидов, там действительно какие-то неликвиды есть? В том ангаре?
Шеф широко открытыми глазами посмотрел на Виктора.
– Ты, брат, совсем жизни не знаешь! Неликвиды там по камерам сидят, а в ангаре – запчасти к иномаркам. Два разных бизнеса. Один – папы, второй – сына.
Полчаса спустя, побрившись и умывшись для пущей бодрости, Виктор перезвонил тележурналистке, и та удивительно легко согласилась заснять момент передачи протезов для показа в новостях. Через час приехал вызванный крытый грузовик с грузчиками. Четыре крепких парня вынесли из подвального этажа бильярдный стол, четыре массивные ножки, погрузили. Туда же поставили ящики с протезами. Грузчики тоже забрались в будку, а рядом с шофером уселся Виктор, и поехали они на Татарку.
