Вздохнув, я откладываю телефон подальше и просматриваю свои заметки с «идеями».
Я размышляю над темами для статьи, когда Хелен звонит мне на рабочий телефон, стоящий на столе.
Я встаю и блокирую компьютер, хотя раньше никогда этого не делала. Считала, что все самое главное хранится у меня в голове и мои файлы не столь важны. Но после того, как Виктория скопировала всю информацию, что я собрала на Сента, я решила, что ценности нужно хранить под замком. Жизнь преподала мне тяжелый урок, думаю я, направляясь к Хелен.
Увидев меня, она ухмыляется, указывая на один из стульев в кабинете.
— Сядь.
Качая головой, я говорю:
— Нет, все в порядке. Хелен, у меня наконец-то случился прорыв...
— Нас покупают, — перебивает она меня.
— Я... прошу прощения, что?
Значит... те слухи были правдивы?
— Видишь, Рейчел, — говорит Хелен хмыкнув, — стоило сесть на стул.
Мы смотрим друг на друга поверх стола. Хелен выглядит так же скептически настроенной, как я, но немного радостнее.
— Нам поступило предложение и, по-видимому, именно твоя статья привлекла внимание инвестора к нашему журналу, — продолжает она. В ее глазах почти читается благодарность. Почти.
Ее восторг и радостное возбуждение очевидны, но я скорее растеряна.
— Так кто покупает нас? «Эдж» годами никого не интересовал.
— Да, не интересовал. Но, похоже, теперь все изменилось, — говорит Хелен. — Покупатель - крупный делец. Вообще-то, ты может его знаешь. Корпорация «Линтон». — Она делает паузу, будто ожидая моей реакции или что я начну гадать.
Я молчу, и она добавляет.
— Это новый медиахолдинг Ноэля Сента.
Мое сердце уходит в пятки.
Я качаю головой, в неверии тру ладонью висок, пока считаю... хм, до четырех, вообще-то.
— Ноэль Сент?
— Он самый, — она улыбается. — И тебе не стоит волноваться. Возможно он что-то и поменяет, но нынешние владельцы заверили меня, что ты сохранишь свое место. Ноэль Сент заинтригован женщиной, которая смогла столь долгий срок удерживать внимание его сына.
Меня сейчас стошнит. Мне на самом деле настолько поплохело, что я больше не могу ни стоять, ни продолжать эту беседу.
Замерев в молчании еще на мгновение, я наконец произношу:
— Если ты не против, я попытаюсь начать работу над своей статьей...
Пока иду к своему компьютеру, в памяти всплывают отрывки недавно подслушанной беседы.
«Шпионаж... он никогда не оставит тебя в покое...»
Ноэль Сент покупает «Эдж».
Из-за моей статьи.
Почему?
Что ему нужно от журнала?
От меня?
Я сижу, уставившись на свой компьютер. Ранее, когда Сент старался меня добиться, он оказывал различные знаки внимания. Купил картину, которую мы раскрасили на сборах... присылал цветы... помог кампании «Конец насилию», подключив новые технологии к мерам безопасности в городе... но я и представить не могла, что, предлагая мне работу в «М4», у него тоже были скрытые мотивы.
Сент пытался защитить меня от отца?
Следующий час я провожу, споря с самой собой. Проиграв, я пишу ему сообщение:
«Можешь говорить?»
Изведясь от нетерпения, когда и к обеду от него нет ответа, я хватаю сумку, бросаю внутрь яблоко и звоню Кэтрин по дороге к лифту.
Стоит ей ответить, как я выпаливаю в спешке:
— Он на месте? Вы можете устроить мне пять минут с ним?
— Простите, но сегодня он работает вне офиса.
Вздохнув, я останавливаюсь у лифта.
— Спасибо.
Разочарованная, я возвращаюсь на свое рабочее место и думаю о Сенте, доедая свое яблоко.
Когда на дегустации его расспрашивали об отце, он не казался взволнованным. Его скорее интересовало мое мнение касательно вина, чем шепот бизнесменов.
Пусть так, но его отец опасен.
Столь же опасен, как и сам Сент.
А затем меня словно током бьет, когда я вспоминаю обрывок его фразы, услышанной в нашу первую, после расставания, встречу: «...скорее умру, чем позволю ему заполучить ее...»
Теперь все складывается в голове с молниеносной скоростью.
О.
Боже.
Боже – боже - боже.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Чувствуя прилив адреналина, я вспоминаю, какой первоклассный мудак отец Сента и начинаю выискивать информацию о нем в интернете.
Нахожу несколько статей о судебных исках, поданных на него бывшими сотрудниками, и, разумеется, попадаю на видеоинтервью, что он давал прессе, когда Сент только основал «М4». Отец продолжал уверять всех, что дает сыну «не больше трех месяцев до банкротства».
— Какой же ты редкостный урод, я так рада, что Сент продолжает доказывать, как сильно ты ошибался, — бормочу я человеку по ту сторону экрана.
Чувствуя себя все хуже и хуже, раскапывая все новую грязь, я начинаю всерьез задумываться о своих альтернативах, о том, что делать, если Ноэлю Сенту и правда удастся приобрести «Эдж». Открыв папку «входящие», я просматриваю письма, которые получала, когда была опубликована моя статья о Сенте. Интересно, кто-нибудь из них все еще хочет нанять меня на работу? Затем я открываю поисковик, ища предложения по найму.
— Зачем ищешь вакансии?
Испуганно обернувшись, я обнаруживаю Валентайна, заглядывающего в мой компьютер.
— Что? — спрашиваю я.
— Вакансии. Зачем ищешь? Ты уходишь?
Обернувшись по сторонам, я удостоверяюсь, что больше никто нас не слышит, затем закрываю вкладки с поиском работы, намереваясь позже сделать пару звонков.
ГЛАВА 12
Ящик
Возвращаюсь домой с кучей информации для своей статьи, но все еще не могу выкинуть из головы Ноэля Сента, Малкольма Сента, дающего мне попробовать вино с кончика своего пальца, и тот постыдный сон. Быстро приняв душ, я наношу маску из майонеза на волосы и надеваю шапочку для душа, когда слышу звонок телефона. Наша домовладелица, живущая на первом этаже, говорит, что для меня оставили посылку внизу, но она слишком тяжелая, так что она пришлет кого-то, кто сможет ее поднять.
Посылкой, которую донес до моих дверей громадный, словно медведь, муж домовладелицы, оказывается огромный ящик с бутылками вина. Моего любимого вина.
И записка, прикрепленная сверху, подписанная знакомым почерком, от которого внутри все сжимается.
«Рейчел,
Не могу же я оставить все это вино себе. Никогда не забуду желание, отразившееся на твоем лице в тот момент, когда ты его попробовала.
М. С.»
Я перечитываю её несколько раз. Вчитываюсь даже в пробелы между словами. Читаю «М» и «С», и все, что он написал.
Боже. Я желаю только ТЕБЯ.
Судорожно вздохнув, я наклоняюсь, с трудом поднимаю коробку и вношу ее внутрь, закрывая за собой дверь, после чего иду к себе в комнату, беру телефон и дрожащими руками нажимаю на надпись «Сент», звоня ему.
Хотя понятия не имею, что сказать.
Раздается три звонка, прежде чем он берет трубку, говоря:
— Сент.
Буквально чувствую бабочек внутри себя.
— Привет, это я, — говорю, стараясь сохранить голос спокойным, хотя один взгляд на записку в руке, и я уже не могу сосредоточиться на звонке, снедаемая желанием. — Тут такое дело, — начинаю я, пытаясь дышать ровно, — один знакомый явно пытается меня споить. У меня тут ящик изысканного вина на пороге, и к нему стоило бы прикрепить адрес ближайшего клуба анонимных алкоголиков, потому что, когда я с ним закончу, мне это понадобится.
— Вот мерзавец.
Я прикусываю щеку, чтобы не засмеяться.
— Как-нибудь поможешь мне с ним расправиться?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Тихий неожиданный смешок по ту сторону трубки производит на меня странный эффект, мне приходится присесть на край кровати. Я нервно поправляю покрывало, когда он говорит:
— В неделе семь дней и ни один не называется «как-нибудь». Скажи когда, Рейчел.
