Фларимон с тяжким вздохом провел по растрепанным волосам, пробормотав проклятье в адрес Гудраша, Нэра и много кого еще. На его безымянном пальце левой руки блеснуло такое же кольцо как у меня… Одинаковое, как две капли воды…
Так что же это… Я… замужем?..
Часть 2 "Это страшное слово — муж…"
Глава 1
Жаркое дыхание лета на исходе ягодника радует почти всех: и селян — сельхоз работы можно спокойно вести, и детвору — купаться можно даже в лужах, и молодежь — в теплые ночи можно гулять до полуночи, да еще много кого. Кроме меня. Мне постоянно хочется либо плакать, либо руки на себя наложить, в смысле утопиться, повеситься, отравиться, ну и прочие прелестные вещи с собой сотворить. С чего бы так? Да есть причины, точнее причина… Хотелось бы о ней забыть, да не выйдет: едва начнешь забывать, как мимолетный взгляд на левую руку, случайное касание… и снова все всплывает. А казалось бы: ну что такого может быть в тоненьком колечке в виде венка из дубовых листиков?
Ох, сплошной туман в моей жизни. Не могу сказать, что все начиналось замечательно, но и не смертельно. В своем замужестве виновата я одна. Да-да, именно в замужестве, хотя… Ну, какая я жена, когда муж неизвестно где, и кроме странного кольца и не менее странного обряда в Дубовом Граде, причем все это я помню очень плохо, ничто не говорит о моем новом статусе. Если бы я тогда не влезла со своим дурацким предложением поискать секстант!.. Да что теперь убиваться? Бесполезно, как и пытаться стащить кольцо с пальца: не мешает, не жмет, но не снимается!
Тогда, в Дубовом Граде, на утро после — язык не поворачивается назвать то, что было венчанием, — обряда, едва мы вышли из домика, как нас обступили разбойники, и Гудраш ласково так поинтересовался: "А где же простынь с брачного ложа?" Я, глупая, ничего не поняла в тот момент, зато Фларимон сразу разобрался: такой абсолютной злости или ярости я никогда не видела на его лице. Он сквозь зубы прошипел:
— Можешь убивать, но я не стану больше плясать под вашу дудку!
Выходит, они его силком заставили жениться на мне? Расспросить не удалось, поскольку Фларимон буквально схватил меня как сумку, свистнул Лойриту и, когда конь подлетел аки птица к нам, закинул меня в седло (я даже испугаться не успела, как и упасть!), запрыгнул сам, и мы лихо сорвались с места. Собственно говоря, таким вот лихим образом мы проскакали всю дорогу. На выезде из леса Фларимон придержал коня, будто засомневавшись в правильности своих поступков, но вскоре опять пришпорил Лойрита. Правда, этих нескольких мгновений мне хватило чтобы поблагодарить Лешего: я вспомнила как он подходил ко мне после обряда — он пытался меня защитить, не зная даже, что мне грозит. Я понимаю, почему он опоздал… Теперь знаю: волхв Нэра, а может и кто другой, закрыл Дубовый Град кольцом на крови деревьев. Думаете, такого не может быть? У деревьев нет крови? А что же тогда вы видите, когда срезаете ветку или срубаете дерево под корень? Сок? А что это, как не кровь?! И каково же было Лешему, который знал все эти деревья с самого их рождения, следил за ними, словно за малыми детьми, а потом… Представить себе такого не могу… Поэтому, даже зная, что мне будет плохо, я… Нет, я не стала призывать золото, как в прошлый раз, и не пыталась его найти. Закрыв глаза, попросила Старый Лес показать мне Лешего, точнее то место, где он любит отдыхать. Как и всякое магическое существо (а все живое и неживое обладает магией изначально), Лес ответил, явив моему взору маленькую полянку в самой своей глубине. Там росли такие красивые цветы: ярко-желтые лепестки с красной окантовкой. Стараясь не нарушить их жизни, я тихонечко попросила золотую пыль, скрывающуюся в земле, слиться с желтыми лепестками. Миг, и золотистые искорки пробежались по головкам цветков, даруя им новый облик. Спасибо, Леший, мне жаль…
Дальнейшее путешествие даже описывать муторно: Фларимон, а вместе с ним я и Лойрит, скакал и днем, и ночью (да, вез нас Лойрит, но порой казалось, что наоборот), изредка останавливаясь на ночлег (питались всухомятку — сердобольные жители Дубового Града, словно пытаясь загладить вину, загрузили снедью от всей души — почти всегда на ходу, о водных процедурах я даже не заикалась — боялась гнева Фларимона). Как такую гонку выдержал Лойрит, мне не понятно, но он и не возражал. Только шикарная коричневая шкура была сплошь покрыта пылью — нам еще повезло, что за все время пути не было дождей. Но на то и ньяр зовут ньяром — все-таки самый жаркий и засушливый месяц в году. На стоянках Фларимон просил прощения у коня, тот отвечал (честное слово!) ему терпеливым фырканьем. Со мной Фларимон не разговаривал вообще, никогда и ни под каким предлогом. Даже не смотреть на меня старался, хотя тот факт, что он вез мою персону на своем коне, посадив перед собой и поддерживая одной рукой, явно этому не способствовал, да и передача съестного из рук в руки тоже.
Лично для меня вся дорога слилась в одно туманное марево, и совсем не потому, что везде стоял туман — скорость передвижения была, мягко говоря, очень большая. А поскольку с географией у меня туго, так же как и с ориентированием на местности, я совсем не понимала где мы едем, куда мы едем… Иногда Фларимон сверялся с картой, но моей серой личности не было позволено заглянуть в нее хотя бы одним глазом. По моим весьма сомнительным предположениям мы направлялись куда-то на север. Почему я так решила? Сложно сказать, видимо какие-то познания по краеведению, полученные в домашних походах с папа — когда он собирал съестного на три дня (а уходило за день!), маман одевала старшего брата, меня и близняшек как в дальнюю дорогу, и мы дружной компанией топали в близлежащую рощу, чтобы побегать, порезвиться, поизображать лесных жителей, — сохранились и теперь всплывали по собственному почину. Деревья все больше хвойные, полей мало (или мы их объезжали стороной?), да и солнце по-другому встает: выше, позже…
На восьмые сутки мы подъехали к замку. На один из дней рождения брату подарили очередной игрушечный корабль: сработан он был не ахти, в том смысле, что казалось, будто он сделан топором в два замаха — нос, как у вздорной девицы, был задран к небесам и выдавался вперед практически в единоличном плавании, борта похожи на угол покосившегося дома, причем основательно так покосившегося — одним словом, произведение топорного искусства, иначе и не скажу. Так вот замок, к которому мы подъехали, выглядел, как и тот игрушечный кораблик: постройка углом выступала вперед, две стены резко «прятались» за него — «корабль» гордо взмывал на зеленых волнах кленов и орехов (на мой взгляд, это уже полная стратегическая глупость: в кронах деревьев удобно прятаться нападающим — не обстреляешь даже, только выходить самим и лично бить морды). А я еще один недостаток нашла в себе, точнее в моем кругозоре: совершенно ничего не понимаю в архитектуре. Плохо, да что поделать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
