А воцерковленный мужчина задумается, например, вот над чем: стоит ли добиваться девушки, если она не отвечает взаимностью? Вопрос очень важный и интересный. Бывают случаи, когда люди влюбляют в себя свою половину. «Моей огромной любви хватит нам двоим с головою», — поет Земфира. Если его любовь такая жаркая, как печка, такая большая, как горы Кавказа, то она вовлечет в свой вихрь. А нет — так нет, значит, нужно оставить девушку в покое. Пусть она ищет именно свою вторую половину. Значит, влюбленный в нее мужчина не совпадает с ее мечтами.
Или, например, рассмотрим такой мужской вопрос: как выбрать будущую жену? Что значит выбрать? В магазине, что ли? Раньше на невольничьем рынке можно было выбирать себе женщину. У нее обязательно проверяли зубы. Дело в том, что крепкие зубы — это признак здоровой костной системы. Если зубы кариесные, значит, и косточки хрупкие. Раньше рабов так и выбирали: мышцы щупали, зубы смотрели, смотрели между пальцами, чтобы не было грибка. В общем, это тяжелый труд — выбор, тем более спутницы жизни.
К этому мужскому вопросу прибавляется еще один: стоит ли выбирать подругу жизни или она сама придет? Не придет она никогда и никуда! Ты что, мужик, будешь сидеть и ждать: «Счастье вдруг в тишине постучалось в двери. Неужель ты ко мне? Верю и не верю...» Надо искать, присматриваться, прислушиваться. Бывает и так: красавица, а рот раскрыла — и все цветы завяли. Бегом нужно от такой, со всех ног! Платон говорил: «Заговори со мной, чтобы я тебя увидел». Человек не видит человека, пока тот не заговорит. Снаружи — картинка. А что у этой красавицы на сердце, в голове? Сейчас все красиво одеваются: тряпки дешевые, косметика доступная. Люди за собой следят, люди стали холеные. Кому сейчас под 50, те помнят, какая у них была юность. Другая совсем! Другой выбор товаров, другие возможности для отдыха, досуг другой был.
Нужно прилепиться всею душою и всеми помыслами друг к другу до неразрывности и пить из этой чаши мед супружеских отношений с благодарностью к Богу. И относиться как к большому подарку.
А сейчас не только холеные, яркие, но и ничего не боящиеся, раскованные. Хочешь—джинсы с дырками надену, хочешь — на голове устрою непонятно что. Никто никого и ничего не стыдится. О том, о чем про себя говорить стыдно, вслух кричат. Обязательно нужно присматриваться. Самые настоящие сокровища ведь с виду неброские. Хорошие девочки — почти всегда незаметные. Их действительно надо искать. Такая будет из стыдливости стоять в тени. А ты, мужчина, присмотрись к ней как художник. Ведь художник в глыбе мрамора видит скульптуру. Мужчина должен уметь увидеть в женщине подлинное.
В «Письмах старца Паисия к мирянам» рассказывается такая история. Некий человек женился и прислал ему фотокарточку: посмотрите, мол, старче, какая у меня красивая жена. А он и говорит: «А на некрасивых кто жениться будет? Тоже мне, нашел, чем похвалиться! Выбрал себе красивую и хвалится! Взял бы простенькую в жены, полюбил бы ее, и тогда бы хвалился. А некрасивые, думаешь, замуж не хотят? Подумай, куда тем деваться, которые менее красивые, чем остальные? Им что, сначала плакать-тосковать, а потом в грехи тяжкие пускаться? Христиане должны брать себе простеньких жен. Хороших, простеньких». Красавица одна не останется. Хотя, конечно, красота отцветает, долго не держится, но в любом случае красавицам-то полегче.
Надо присматриваться к людям. Очень много незамеченных хороших людей. Дух нашего времени в том, что пустозвонство, глупость и наглость лезут в глаза без всякого спроса. А хороших людей не стало меньше, просто они оттеснились на периферию. Каждый человек может быть калифом на час — для этого создана индустрия развлечений, ток-шоу, телевизор, Интернет, клубная жизнь. И пенится вся эта срамота, а хороших не видно, хотя их очень много.
Правда без добра — ложь, а красота без истины и добра — лишь ловушка
Нелегкое это дело—говорить и думать о добре. И чем проще оно кажется, тем более угрожает сломать зубы тому, кто укусит этот «бублик» смело и без подготовки.
Есть две главные заповеди: всецелая любовь к Богу и любовь к человеку как к себе самому. Любить человека нужно только частично — как себя самого, а Бога всецело—умом, душой, сердцем. И сначала нужно полюбить Бога, а только потом — человека.
Это не математика, где перемена мест слагаемых не имеет значения для результата. Здесь от перемены мест все меняется кардинально.
Очень легко можно соблазниться любовью к человеку как главной заповедью. Еще бы, ведь человека видно — вот он! Грей его и питай его! А Бога, мол, «никто- же виде нигдеже». Оттуда рукой подать и до забвения о Боге вообще или до сомнения в Его существовании. Дескать, «мы ближнего любим, а остальное нам неведомо», за любовь к человеку и помилованы будем (если что!). Однако история не дает права легкомысленно относиться к этой теме.
Что такое теоретический коммунизм? Это горячее человеколюбие к абстрактному человеку при полном неверии в Живого Бога.
«Бога нет, но человека любить надо», — вот весь коммунизм, данный на блюдечке. Каким образом эта безобидная на первый взгляд формулировка превращается со временем в идейную базу для создания концлагерей и репрессивных государственных машин — отдельная и непростая тема. Но очевидно, что усилия любви к человеку без одновременных и приоритетных усилий любви к Богу (хотя бы уж памяти о Нем!) есть движение в тупик идеологически обоснованной антропофагии.
Кто из людей не хочет добра? Все хотят! Но добро человеческое то кисельно-жидкое, то такое многоликое, что поневоле тоска берет. Необходимы новые критерии.
Блаженный Августин сказал, что «добрый творит добро, ибо ищет добра». Это всем ясно. Но «злой человек тоже творит зло, потому что тоже хочет добра»! Он хочет не подлинного, объективного, а «своего добра», ложно понятого, горбатого.
Люди обрастают коррупционными связями «ради будущего детей», лезут в чужую постель, чтобы «пожалеть одинокую женщину», поднимают вооруженную руку на представителя иной веры (расы, народа), чтобы «своих возвеличить, а чужих уничтожить». Они уверены, что правда на их стороне.
Чтобы избавиться от марева ложных «добрых привидений», философ Владимир Соловьев предлагал мыслить триадами, а точнее - соединять слово о Добре со словом о Красоте и Истине.
Есть свой остаточный нравственный кодекс и у мафиози. Есть он и у тех, на ком нет места для лишнего клейма. Поневоле затоскуешь о критериях.
Чтобы избавиться от марева ложных «добрых привидений», философ Владимир Соловьев предлагал мыслить триадами, а точнее — соединять слово о Добре со словом о Красоте и Истине. Это действительно помогает. Например, правда без добра — это ложь. Человеку по телефону (или по телевизору) «доброжелатель» злорадно сообщает некую правду, чтобы убить его новостью. Очевидно, что «доброжелатель» не любит этого человека. Он просто говорит ему то, от чего заболит его сердце, а сердце «доброжелателя» — подлое — возрадуется. Это разновидность злой истины, в которой нет Добра. А Красота без Истины и Добра есть лишь ловушка и прикрытие разврата. Присмотритесь к живым портретам некоторых записных красавиц, чтобы не ходить далеко за доказательствами. Итак, если мыслить триадами, можно во многом разобраться.
Чтобы не ошибиться с добром и вместо ладана не вдохнуть пары аммиака, нужно помнить, что все в мире имеет источник, свое начало. Что касается нравственных понятий (добра, истины, красоты), то они рождаются не от атомов или химических реакций, а от Личности.
Кто не хочет добра? Это, конечно, риторика. Но ответ один: все хотят. Не следует забывать, что у добра есть Живой Источник — Господь. Если эту простейшую, но и важнейшую мысль упустить, то легко при благих порывах стать идолопоклонником.
Современные люди — дети демократической (не к столу будь сказано) эпохи. Но если представить, что вдруг все встали перед Царем? Ничего, кстати, сложного не нужно, чтобы представить это. Холуи всего мира на каждом шагу стоят перед мелкими начальниками так, как будто перед ними находятся сразу три царя.
