- Доктор Розенберг, - перебила его я. – Не думаю, что мы должны…
- Я понимаю, - подмигнул он. Раньше подобное вскружило бы мне голову. Теперь же захотелось поежиться. – Приятели ведь общаются. Я считаю тебя своим другом. Мы работали вместе почти два года, и… не хочу, чтобы тебе сделали больно. Джош Эйвери создал определенную репутацию за короткое время, проведенное здесь. Просто… будь осторожна. Я волнуюсь о тебе.
До меня дошло, что я стояла, разинув рот, так что поскорее его закрыла. Доктор Розенберг всегда вел себя со мной более непринужденно, чем с остальными медсестрами, но это было совсем не по-дружески.
- Спасибо, - ответила я. Потом моргнула и выпрямилась, когда к нам присоединилась Дэб.
Доктор Розенберг посмотрел на часы.
- Ох. Совсем забыл о встрече. Наслаждайтесь своей курицей, Хамата. – Он встал, собрал свои вещи и оставил нас наедине.
Дэб нерешительно сглотнула.
- Что? – Задала я вопрос.
- Ты заметила, что среди всех медсестер он только тебя называет по имени?
- Да? И что с того?
- Ничего, - она откусила кусок. – Просто констатирую факт, - и продолжила с набитым ртом, - его очень заинтересовала твоя дружба с Джошем, к тому же он стал более разговорчив с момента аварии, когда тебя привезли сю… - она помедлила, и мои брови устремились вверх. – Возможно, он отпросился из смотровой, потому что слишком переживал.
- Слишком переживал? Ты серьезно?
- Он вел себя странно. Думаю, он понял, что испытывает к тебе чувства, а теперь ты еще встречаешься с Джошем.
Я закатила глаза и откинулась на спинку кресла.
- Ошибаешься, Хамата. Нет никаких причин разыгрывать драму.
Она приняла оскорбленный вид.
– Как ты могла так обо мне подумать.
- Возможно, авария помогла ему понять, что мы друзья и близкие коллеги, и теперь его беспокоит мое общение с Джошем. На что он имеет полное право. Джош заработал определенную репутацию. Дэб, у доктора Розенберга дочери-подростки. И за мной он просто приглядывает. Мне кажется, это мило.
- Ты вознесла его на пьедестал, и когда он свалится оттуда на свою задницу, то разобьет твое маленькое наивное сердечко. Во всяком случае, за этим будет весело наблюдать.
В комнату зашли еще несколько медсестер и МРТ-технолог, и Дэб запихнула в рот остатки своего ланча.
– Перерыв окончен. Пора за работу.
- Ни с кем не делись своей теорией, хорошо? Судя по всему, обо мне и так судачат.
- Это было обидно, Эйвери. Очень, - на выходе произнесла она.
Растерявшись, я осталась стоять на месте. Мне никогда не удавалось разозлить Дэб. Не думала, что такое вообще возможно.
Она просунула голову обратно.
- Шучу. Рада, что ты предупредила. А то я собиралась разболтать всем, что Док Рози хочет связать тебя и засаживать, пока ты не начнешь выкрикивать «папочка».
- Ненавижу тебя, - последовала за ней я.
Остальная часть дня тянулась бесконечно долго. Один раз Джош и Куинн привезли пациента, но, когда нам выдался момент поговорить, его снова вызвали.
Перед его уходом мне достался поцелуй в щеку, который запустил неистовый поток сплетен среди остальных медсестер. Стоило Эштон пронюхать об этом, она мгновенно оказалось в моем личном пространстве.
Как только мне удалось закончить отчет, она стояла рядом, накручивая прядку волос на палец, изо всех сил стараясь выглядеть непринужденно.
- Так, - произнесла она с улыбкой Чеширского кота на лице. – Ты и Джош.
- Нет, - ответила я.
- Нет? Так это не правда? Он не целовал тебя?
- Нет, - повторила я.
Она облегченно вздохнула.
- Хорошо, потому что, знаешь, мы общаемся уже несколько месяцев, и мне бы не хотелось, чтобы ты попала в список «бывших», если понимаешь, о чем я.
- Под «нет» я имела в виду, что не собираюсь обсуждать с тобой свою личную жизнь. Мне не очень хотелось бы стать тем, кто откроет тебе глаза, Эштон, - сказала я, закончив делать запись в карте. После чего захлопнула ее и посмотрела на собеседницу. – Ты и есть «бывшая». Каждая медсестра, успевшая переспать с Джошем, - «бывшая».
Она задохнулась от возмущения и поджала губы, а ее пухлые щеки покраснели.
- Мне очень жаль, если он тебе нравится. Джош есть Джош. Его природную харизму девушки часто путают с флиртом. Но мы общались с самого его приезда. Тебе не обязательно вести себя, как ревнивая сучка.
Я нахмурилась.
- Следи за словами, Эштон. Мы на работе.
- Я твой начальник.
- И все равно не имеешь право называть меня «сучкой» на работе.
Двери скорой помощи со свистом раскрылись, и выражение лица Эштон мгновенно изменилось.
- Джош! – Воскликнула она со взволнованной улыбкой, покачиваясь на каблуках.
- Здравствуй, Эштон. – Он улыбнулся, посмотрев на меня. – Ты готова?
- Ага, сейчас только закончу с последней картой, - ответила я, доставая большую коричневую папку.
- Гм! – Начала Эштон, беспокойно поправляя волосы. - Что происходит?
Джош не стал увиливать.
- У нас с Эйвери свидание.
Эштон моргнула, а выражение ее лица выдало напряжение.
- Что, черт возьми, ты подразумеваешь под словами «у вас свидание»? Мы ведь только вчера говорили о встрече.
Джош сделал глубокий вдох.
- Нет, ты говорила о встрече. Я отказался.
- Ты не говорил мне об Эйвери, - пожаловалась она.
- Ого, это становиться слишком похоже на «Дни Нашей Жизни», - я закрыла папку. И посмотрела на Джоша. – Мы можем идти?
- Да, - его рука покоилась на моей спине по пути к шкафчикам.
Он остался ждать около входа, пока я забирала сумку и мыла руки. И когда, наконец, вышла из раздевалки, рядом с ним со слезами на глазах стояла Эштон.
- Серьезно? – Обратилась я к Джошу.
- Карисса, уж не знаю, как еще донести до тебя. Я твердил об этом последние четыре месяца.
- Твердил, о чем? Я не понимаю.
- Мы переспали однажды. И если бы я знал, что ты не отстанешь, этого бы вообще не произошло. Повторяю, в последний раз: меня не интересуют отношения с тобой. Перестань, пожалуйста, искать со мной встреч.
Эштон в ошеломлении выпятила грудь. Ее губы задрожали, и она уставилась на меня, прежде чем уйти.
Джош в удивлении изогнул брови, сформировал ртом букву «о» и выпалил.
- Это на нее не похоже.
- Видимо, ты разбил ей сердце.
- Когда мы шли к ней домой – где, кстати говоря, очень грязно и пахнет, как «баба гануш» (популярное блюдо восточной кухни; закуска, состоящая главным образом из пюрированных готовых баклажанов, смешанных с приправами), - я сказал, что не ищу отношений. Она согласилась.
- Никто не смеет обвинить Эштон в рациональности.
