Ярослав сидел, в кресле, так же выстукивая по подлокотнику, и глядел на стену, позади нотариуса, где висела картина, изображавшая непонятную фигуру с чёткими геометрическими линиями.
Я всё ждала, пока заговорит он сам, но мажор предпочитал отмалчиваться.
Излюбленная тактика маменькиных сынков — пусть другие разбираются в моих проблемах, а я постою в сторонке! Нет. Со мной это не прокатит.
— Интересно, что же это за меры, Ярослав Родионович? — спросила я громко, воспользовавшись паузой.
Мажор, наконец, вышел из меланхоличной задумчивости и резко обернулся ко мне.
— Известные меры, — фыркнул он и, сделав знак Сергею Сергеевичу не вмешиваться, добавил, нахмурившись: — Нам придётся пойти на этот фиктивный брак. Это единственный шанс для меня не потерять то, что я имею. И за что долго боролся и вложил душу.
***
Ярослав.
Мне было что ей предложить, и, не дожидаясь возражений, которые были написаны на её лице, я медленно произнёс:
— Со своей стороны могу добавить к заманчивому предложению оплату трехмесячной стажировки в любой точке мира. Саму стажировку, билеты туда и обратно, оплату проживания и питания. Конечно, не сразу. После года брака, скажем, чтобы ни у кого не вызывать сомнения.
Я замолчал. Думаю, этого более чем достаточно, не в пасть же крокодилам я её пихаю. Да и вообще, можно сказать, пострадавшая сторона здесь я.
Девушка по странным именем Герда молчала, и это бесило. Другая бы уже на шею кинулась, а снежной хоть бы хны!
— Весьма щедрое предложение, Герда Алексеевна, — мягко заметил Сергей Сергеевич. Он сидел за столом, сцепив пальцы, и тоже смотрел в тот угол, куда забилась эта ненормальная.
Наверное, вся пошла в мать, царствие ей небесное! Наш отец был жёстким человеком. Иногда излишне прямолинейным, но выгоду чуял за версту, и никогда не упускал шанса подзаработать.
Наверное, хорошо знал характер своей бывшей, поэтому и составил завещание таким образом, понимая, что сама по себе эта девочка не выплывет.
Она продолжала молчать и смотреть куда-то в окно. Мне захотелось встать, подойти ближе и хорошенько встряхнуть её за плечи: «О чём тут можно думать! Ты не принцесса Уэльская, чтобы нос воротить!»
Однако я продолжал сидеть, не сводя взгляда с её лица, остававшегося в тени и не выражавшего никаких эмоций. Надо посоветовать ей обучиться игре в покер, при достаточных умственных способностях, а она явно не дура, заработает себе на неплохое подспорье к зарплате.
Чёрт! Н скажи уже хоть что-нибудь!
—Я не готова дать ответ прямо сейчас, — произнесла она наконец. — Дайте мне сутки на обдумывание.
— А что они решат, эти сутки? — раздражённо спросил я, но довольно миролюбивым тоном.
Пусть думает! Ей уже меня не обмануть, вижу, что согласится. С плеч словно упал тяжёлый груз.
— Девушкам положено думать, — улыбнулся Сергей Сергеевич. Старый Волк, он всё понял не хуже моего. К потерпевшему поражение и к почти сдавшемуся надо проявлять снисхождение. — Я в вас верю, Герда Алексеевна! Вы разумная девушка и всё рассудите верно.
Герда встала.
— Полагаю, что могу попрощаться, — заявила она светским невозмутимым тоном, которому бы позавидовала и моя мама, будь она здесь. А она та ещё любительница «навести тень на плетень». Кстати, о маме.
— Я вас провожу, — произнёс я тоном, не терпящим возражений. Чёрные брови девушки чуть приподнялись, будто спрашивали: «Зачем?» — Мне надо кое о чём с вами переговорить. Не беспокойтесь, это не займёт больше десяти минут.
— А как же подписание сделки? — засуетился Сергей Сергеевич, схватившись за очки и размахивая ими, как флагом. — Да и зачем вам выходить, право слово, молодые люди? Я уступлю вам свой кабинет, а пока попью чай, приготовленный моей кудесницей-секретаршей.
Он так хитро улыбался, что я сразу понял: переубеждать старика бесполезно. Нотариус вёл себя так, будто не хотел нас стеснять, но я знал в чём интерес друга отца: за любую сделку он получал неплохой барыш.
А уж за подготовку брачного договора в таких необычных обстоятельствах и тем более положит в карман внушительный гонорар.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Двери закрылись, и мы с Гердой остались наедине. Наконец она расслабилась и позволила себе грустный вздох и поджатые губы.
— Я не понимаю этой затеи с браком, — покачала она головой, но как-то устало, будто всё уже решено, осталось только убедиться в отсутствии обмана.
— Да, не лучший выход, — произнёс я, пододвигая девушке кресло. Она опустилась, но нахмурила брови, склонив голову в мою сторону. — Я постараюсь ответить на все вопросы, снежная. Но прежде хочу извиниться за свою мать.
— О чём ты? — она вновь превратилась в холодную и колючую девочку, готовую сражаться со всем миром.
— Я всё знаю. Вика рассказала, правда, немного под искажённым углом.
— Почему ты так думаешь?
Блин, я чувствовал себя по-дурацки, будто на приёме у новомодного психолога. «Хочешь поговорить об этом?» — ведь так они говорят в фильмах. В жизни я никому не позволяю промывать себе мозги.
Но, взяв себя в руки, спокойно продолжил:
— Потому что я слышал её версию и ту, что хотела продать мне мама. В этих случаях разумнее взять некий средний вариант. Обычно, он оказывается наиболее близким к истине.
Герда усмехнулась и потупилась. На миг что-то потеплело между нами, что даже я это почувствовал. А через секунду передо мной снова была снежная девушка — закованная с головы до пят, в холод разума, как в тёплую шубу, Герда.
Та, что победила Снежную королеву, но прожила в её чертогах так долго, что сама почти заняла ледяной трон.
И всё же я видел, Герда верит в искренние чувства. Поэтому и сопротивляется моему выгодному для всех предложению. Иначе, какой смысл? Другая бы побежала под венец, в глаза бы заглядывала…
Как Вика. Подумав о ней, почувствовал себя паршиво. Гадко. Я пока так и не сказал ей о будущем браке.
— А как же твоя невеста?
О, я ожидал и этого вопроса, и хитрого блеска в глазах. Герда думала застать меня врасплох. Нет, не выйдет. Снежная.
— А что Вика? Она тебя не потревожит. Мы не будем жить под одной крышей, даже и речи быть не может.
Снежная покраснела до кончиков ушей и отвела взгляд, чтобы скрыть смущение. Один-один, Герда!
— Разумеется, — коротко бросила она, стараясь казаться деловой леди, обсуждающей крупную, но всё же бизнес-сделку, не затрагивающую сердца. — Я слабо всё это себе представляю.
— Подробности зачитает Сергей Сергеевич, как только будут готовы документы. Завтра, скажем?
Я посмотрел на девушку и осторожно взял её за руку. Она вздрогнула, но руки выдёргивать не стала. Кожа у неё была мягкой, почти бархатной, но это ничего не меняло. Подобные зазнайки, отстаивающие право быть сильной и независимой, меня не возбуждали. Даже отталкивали.
И всё же что-то было в этой Герде. Хрупкое, нежное, но под таким слоем грима, что устанешь отмывать. Да и не надо мне этого! У меня уже есть та, которая полностью, полностью меня устраивает.
— Я подумаю, — снова произнесла Герда, выставив наружу колючки. Будто делала мне одолжение. Чёрт, будь у меня возможность связаться с кем-то более покладистым…
Она поднялась и, холодно кивнув, выпорхнула из кабинета нотариуса, изо всех сил стараясь, чтобы уход не был похож на стремительное бегство.
Я откинулся в кресле и, задрав голосу, запустил руки в волосы. Считай, первый раунд за мной. Но сколько их ещё будет в ближайшие четыре года?! Да, Ярик, ты круто попал!
Глава 11. Договорились
Весь вечер я думала, прикидывала так и эдак, пытаясь найти хоть какой-то подвох в предложении Дмитриева.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Когда я вышла из кабинета нотариуса, Сергей Сергеевич, рассыпаясь в заверениях почтения и желания помочь сироте, сунул мне в руку предварительный брачный договор. «Чтобы я смогла в тишине и спокойствии собственной квартиры с ним ознакомиться».
И вот сейчас он лежал передо мной. Пять листов, набранных двенадцатым кеглем. Я прочитала всё от корки до корки, многое требовало разъяснения, поэтому на завтра я уже записалась на консультацию к юристу, которого мне посоветовала Стася.
