— Бедняга совсем растерялся — мне просто его жаль. Никогда бы не подумал, что способен жалеть человека, у которого столько денег… Но эта перемена в жизни Джонсона означает и перемену в жизни Рая Беннета, как вы считаете, господин полковник?
— Да, я об этом уже думал, — ответил Дик.
На следующий день Гордон отправился в Хорсхем. Он застал Эллу Беннет на огороде.
— Вот приятная неожиданность! — радостно воскликнула она, увидев Дика, но тут же покраснела, устыдившись своей радости. — Для вас теперь настало ужасное время? Я сегодня утром прочла газеты. Бедный мистер Майтланд!
— Вы знаете, что он все свое состояние завещал Джонсону?
— Но это ведь чудесно!
— Вам так нравится мистер Джонсон?
— Да, он очень славный человек и был всегда так внимателен к Раю. Как вы думаете, сумеет ли он убедить брата снова вернуться в контору?
— А я бы хотел знать, сумеет ли он вас убедить…
— В чем?
— Джонсон вас очень любит. И этого никогда и не скрывал. А теперь он богатый человек. Не то, чтобы для вас это было так важно, — быстро поправился Дик и тихо добавил: — Я не очень богат, но…
Нежные пальцы, которые он держал в руках, дрогнули и на секунду сжали его руку, но затем девушка быстро выдернула их.
— Я, право, не знаю… — промолвила она, отвернувшись. — Папа говорил… Я не знаю, согласится ли папа. Он находит, что в нашем общественном положении такая большая разница.
— Ерунда! — воскликнул Дик.
— И потом еще кое-что… Я не знаю, чем папа занимается. Он не хочет говорить о своей работе… Боюсь, это что-то нечестное…
Элла говорила так тихо, что он еле слышал ее.
— Ну, а если бы я знал самое худшее о вашем отце?
— О Господи, что это значит, Дик?
— Ничего, возможно, это только мое предположение. Но вы не должны говорить отцу, что я что-то знаю или догадываюсь. Обещаете мне это?
— Обещаю. А если бы вы что-нибудь узнали, это изменило бы ваше отношение ко мне? — тихо спросила девушка.
— Нисколько!
Элла держала в руках розу и машинально ощипывала ее.
— Это… он… нет, лучше ничего не говорить!
Дик нежно обнял девушку и заглянул ей в глаза.
— Милая моя, — прошептал он, забывая в этот миг, что на свете существуют убийства.
Джон Беннет очень обрадовался Гордону, так как мог сообщить ему новость, которая для него означала победу. Он показал Дику несколько заметок из газет, озаглавленных: «Прелестные этюды природы», «Замечательные съемки любителя»… Он также получил чек на столь значительную сумму, что у него дух захватило.
— Вы представить себе не можете, что это для меня означает, Гордон, — воскликнул он. — Простите, полковник Гордон. Я все забываю, что у вас есть воинское звание. Если бы мой мальчик образумился и вернулся домой, я бы ему все устроил так, как он всегда мечтал. Если и дальше все так гладко пойдет, я через год стану настоящим художником…
Тут Беннет вспомнил, что ему надо съездить в Доркинг и стал прощаться. Дик предложил подвезти его, но тот отказался.
Глава 28
Леу Брэди, сидя в пятницу в гостиной Лолы, представлял собой довольно странную фигуру. Восьмидневная борода в сочетании с грязным разорванным платьем и ужасными ботинками производили отталкивающее впечатление.
— Довольно с меня этих «лягушек»! — ворчал он. Конечно, он платит, но долго ли это будет продолжайся? И это ты меня впутала в эту историю.
— Я тебя впутала, потому что ты сам этого захотел, — спокойно ответила Лола. — Не мог же ты всю жизнь находиться на моем обеспечении, пора было начать и самому зарабатывать.
— Бальдер арестован, старик мертв, — продолжал он. — А они были из главных. На что мне еще надеяться?
— Какие у тебя инструкции? — спросила Лола чуть ли не в двадцатый раз.
— Ну, нет, я не стану подвергать себя опасности. Я никому больше не доверяю, даже тебе. Скажу лишь одно: прогулка продлится четырнадцать дней, и как только она закончится, я тут же порву с «лягушками».
— А мальчик? Он с тобой идет?
— Откуда я могу это знать? Я должен где-то кого-то встретить, вот и все.
Взглянув на часы, он поднялся, кивнул Лоле и, спустившись по черной лестнице, вышел на улицу.
Была уже ночь, когда Леу достиг девятой мили. Часы на деревенской церкви пробили одиннадцать. В этот миг он заметил сидящего на камне человека:
— Это вы?
— Да, это я. А ты Картерсон, не так ли?
— Ах ты, Господи, — удивился Рай, — Леу Брэди?
— Замолчи, — проворчал Леу. — Моя фамилия Фенан, а ты Картерсон. Посидим немного, я ужасно устал.
Отдохнув, они направились дальше.
— В следующей деревне есть сарай, принадлежащий какому-то торговцу, он нас за пару пенсов пустит переночевать.
— Отчего бы не попробовать снять комнату? — спросил Рай.
— Не будь идиотом! — рассердился Леу. — Кто пустит таких бродяг, как мы?
Переночевав в сарае, они утром под проливным дождем отправились дальше и лишь после полудня достигли Бальдона, где Леу, согласно инструкции, вскрыл оставленное ему письмо. Рай в стороне с любопытством наблюдал за ним.
«Из Бальдона вы поездом доедете до Бата и оттуда по шоссе направитесь в Глоучестер. В деревне Лаверсток вы зайдете в трактир „Красный лев“, где ты сообщишь Картерсону, что женат на Лоле Бассано. Сделать это надо грубо, чтобы вызвать крупную ссору, но ни под каким видом он не должен расставаться с тобой. Вы отравитесь дальше, и в том месте, где стоят три высоких дерева, ты откажешься от своих слов и извинишься перед ним. У тебя должна быть с собой бутылка виски, в которую ты к тому времени всыпешь снотворное. Как только он уснет, ты отравишься в Глоучестер на улицу Хендрей, 289, где найдешь совершенно новую одежду. Побреешься и, переодевшись, вернешься в Лондон».
Леу перечитал письмо и затем сжег его.
В семь часов вечера на вокзале в Бате из вагона третьего класса вылезли двое бродяг. Один из них опустился на скамейку на перроне.
— Идем, — проворчал другой, — здесь нам нельзя оставаться, мы должны еще найти себе ночлег.
— Обожди немного. От сидения в этом проклятом вагоне меня судорога схватила, я двинуться не могу.
В это время подошел лондонский поезд, и пассажиры стали поспешно выходить из вагонов. Рай наблюдал за ними.
Вдруг его внимание привлекла высокая фигура пожилого человека. Это был его отец.
Джон Беннет, проходя, бросил мимолетный взгляд на двух оборванцев, но никогда бы не подумал, что один из них — его сын, о будущем которого он только что думал.
Беннет поднялся на гору и побрел дальше. В вагоне ему сказали, что в этих местах водятся барсуки и что для любителя природы здесь просто рай. Через несколько часов он нашел то, что искал: искусно прикрытый вход в барсуковую нору.
Пришлось потратить довольно много времени, чтобы замаскировать в кустах свой аппарат и приготовиться к длительному ожиданию, так как барсуки очень пугливые животные.
Сняв пальто, которое должно было ему служить подушкой, Беннет взял в руки бинокль. Через полчаса он заметил какое-то движение в норе и направил туда окуляр. Он увидел черный кончик носа, схватил выключатель, который был закреплен для удобства на длинном проводе, и приготовился снимать.
Минуты проходили за минутами, но ничего больше не происходило, и Джон Беннет, утомленный путешествием и жарой, задремал…
* * *
В это утро в трактир «Красный лев» в Лаверстоке вошли двое бродяг. Когда хозяин подал им заказ, Леу сказал шепотом:
— Вам, холостякам, хорошо, а вот нам, женатым, это тяжко.
— А я и не знал, что ты женат, — безразлично произнес Рай.
— Ты многого еще не знаешь, — захохотал Леу. — Конечно, я женат. Один раз тебе уже это сказали, но тогда у тебя не хватило мозгов поверить.
Рай изумленно посмотрел на него.
— Ты имеешь в виду то, о чем говорил Гордон? — спросил он и, когда Леу утвердительно кивнул, добавил: — Но не хочешь же ты сказать, что Лола — твоя жена?
— Конечно, она моя жена, — холодно ответил Леу. — Не знаю, сколько у нее было мужчин, но я ее законный муж.
— Ах ты, Господи, — пробормотал Рай.
— Ну, что с тобой? Чего уставился? Я ведь ничего не имею против, если в нее кто и втюрится. Меня радует, если кому-нибудь нравится моя баба. Даже если он с таким пушком вместо бороды, как у тебя.
— Твоя жена? — повторил Рай, который никак не мог это осознать.
— Да ты не расстраивайся. Может быть, и ты будешь иметь у нее успех, если совершишь одно или два хорошеньких дельца. Она любит преступников. Мы все преступники, и ты тоже!..
— Ах ты, бестия! — воскликнул Рай и ударил Леу кулаком в лицо.
Не успел тот подняться на ноги, как рядом оказался хозяин.
— Вон отсюда! — рявкнул он и бросился к двери за подмогой.
— Ты за это еще поплатишься, Картерсон! — громко кричал Леу. — Я с тобой рассчитаюсь!
— И я тоже, собака ты! — ревел Рай.
