Теперь мы с Коди снова стоим на вахте вдвоем, вот мы и принялись обсуждать произошедшее. Не знаю, понимают ли остальные, как волна подействовала на нас двоих, потому что, если не считать дядю Дока, никто не видел и не испытал на себе первого удара волны, крушившей нас словно орехи щипцами.
Еще я думала о волне, что снилась мне прежде. Очень странно, что волна из моего сна была в точности как наша: так же высока, тех же очертаний. Единственное различие в том, что волна из моего кошмара была черной, а та, что ударила «Странницу», — белой.
В кошмарном сне я всегда нахожусь на берегу, обычно играю на пляже. Однажды, помню, мне приснилось, что волна наступала издалека, и я бросилась строить дамбу из мешков с песком. Не могу избавиться от чувства, что волны из моих сновидений предсказывали мне волну, что настигла нас в океане.
Теперь я вижу новые сны, хуже прежних. В них я уже не на твердой земле, а в лодке, волна приближается, подхватывает меня, уносит далеко-далеко, и, когда я просыпаюсь, мне кажется, что волны все еще тянут меня в море.
Я постоянно записываю задания для себя: одно нужно сделать поскорее, другие дела отодвинуть на будущее. Я хочу научиться ткать, построить свой ткацкий станок, чтобы ткать шелковые ткани, как мама. Хочу полететь на воздушном шаре с газовой горелкой. Хочу совершить прыжок с парашютом. Проехать по Аппалачской дороге. Проехать на горном велосипеде тысячу километров. Спуститься на каноэ вниз по длинной-длинной реке, ночуя по пути в палатке на берегу. Подняться в горы. Построить хижину на острове, как та женщина с собакой на Грэнд-Мэнане.
И пусть рядом со мной всегда будут люди. Бомпи, Коди, дядя Док, мои родители. Даже Брайан и дядя Стю, пусть и они приходят.
Возможно, когда мы достигнем Ирландии, этот список дополнится походом на парусной яхте.
Сегодня вернулись дельфины, и, глядя на их прыжки, я смеялась. Они словно приглашали меня развлечься вместе с ними в воде.
Коди сказал, что, наверное, в начале пути мы накопили энергию, набрались сил, а когда волна настигла нашу яхту, эта энергия стала защитной оболочкой и спасла нас. В этом есть свой смысл, как и во всем, что произошло с нами за эти дни.
— Знаешь, о чем я думал, когда ударила волна? Я думал о Бомпи, — признался Коди.
— И я тоже! — Я и забыла об этом, пока Коди не напомнил. — Когда я почувствовала, что тону в пучине, я вспомнила, как Бомпи боролся с водой — в реке, в океане…
— Я тоже! Разве это не удивительно? — Коди расплылся в улыбке. — Знаешь, что я твердил себе, когда вода накрыла меня? Я твердил: «Держись, Коди!»
— И я тоже. Как странно.
— Может, у нас крыша поехала? — предположил Коди.
Вчера у нас с Коди был очень серьезный разговор о жизни. Мы обсуждали, что было бы, если бы люди никогда не умирали, а просто жили бы себе да жили.
Когда смерть проходит совсем рядом, ты словно умираешь, как и все, окружающие тебя, но ты, твое внутреннее «я», не прекращает существования. Наоборот, ты продолжаешь жить так, как прежде, но ты уже побывал на волосок от смерти и чудом спасся. Мы предположили, что, возможно, каждый из нас — не единая личность, а множество людей, проявляющихся в разных ситуациях. Как, например, корабельный линь, который расплетается и разветвляется, но в нем всегда есть один центральный канат.
От большого количества мыслей у меня заболела голова, и Коди сказал:
— Ночью в океане человеку часто приходят на ум странные мысли. Давай не будем больше думать. Лучше пожонглируем.
И мы стали жонглировать мокрыми носками.
60. Вопросы
Папа больше не кричит на меня и все время спрашивает, как я себя чувствую. Я собираюсь поговорить с ним, но не знаю, как начать.
Вот о чем я думаю: живешь себе, не замечая времени и не думая, что постоянно изменяешься. И вдруг понимаешь, что твои сегодняшние мысли отличаются от тех, что были вчера, и сам ты отличаешься от вчерашнего Коди и от Коди, который был месяц назад. Как это получается?
У меня такое чувство, что я проспал всю предыдущую жизнь, а мне бы хотелось, чтобы я постоянно задавал вопросы, как Софи. Тогда бы я узнал гораздо больше. Несмотря на эти мысли, я еще не знаю, как стать человеком, который всем интересуется, многое знает.
А мой папа — ведь я видел его почти каждый день, — как получилось, что он показался мне вдруг совсем чужим. Я о нем ничего не знаю. Не знаю, где он родился, чем занимается на работе, отчего у него на лбу шрам.
Все только и говорят об Ирландии, а у меня странное чувство, словно мы туда и не собираемся, может, я еще не готов туда попасть. А что будет с Софи, когда мы приедем к Бомпи? Может, поэтому я и не хочу в Ирландию? Я боюсь за Софи.
Я продолжаю думать, откуда Софи знает истории о Бомпи, если это действительно его истории? И только ли ей одной он рассказывал о борьбе с водой, а если ей одной, то почему он так поступил? Потом мне вспомнилась одна из историй Бомпи, которая не связана с водой. О том, как умирал его отец. Вчера ночью мне приснилось, что Бомпи рассказывает эту историю мне, и, проснувшись, я подошел посмотреть на отца, крепко спавшего на соседней койке. Я тыкал в него пальцем, пока не разбудил.
— Просто хотел проверить, — объяснил я ему.
Часть VI Земля
61. Эй, на палубе!
Коди, дядя Док и я ранним утром стояли на вахте, как вдруг Коди крикнул:
— Эй, на палубе! Смотрите!
Я впилась глазами в темноту:
— Что? Где?
— Видите, вон там темная штуковина возвышается? Мы долго вглядывались в «темную штуковину», пока не поняли, что это всего лишь низко висящее облако.
— Эй, на палубе! Вижу! — крикнул Коди спустя полчаса.
— Где?
— Вижу огни — вон там!
— Ты имеешь в виду огни проплывающих яхт?
— Наверное, я ошибся, — согласился Коди.
И вот перед самым рассветом мы увидели темное возвышение над серо-голубыми облаками.
— Эй, на палубе! Вижу землю! — радостно кричал Коди.
Мы ясно различали гору. Земля. Ура, видим землю!
— О, гора, моя прекрасная гора! — распевал Коди. Земля, земля, земля! О, благословенная земля!
О, родная, милая земля!
Мы разбудили остальных и несколько часов плыли вдоль южной оконечности Ирландии. Какое облегчение держать курс вдоль берега, а не идти по компасу в океане! О, милая земля!
Дядя Док был в прекрасной форме. Взобравшись на ограждение, он читал стихи. Он сказал, что это из «Сказания о Старом Мореходе»:
О, счастье! Словно бы во сне
Маяк и кирху на холме
Я вижу; и зовет меня
Отчизна милая моя!
Я даже попросила его прочитать стихи снова, чтобы я могла записать их, и он сказал, что кирха — это церковь. Удивительно, но именно с того места, где мы находились, мы видели на берегу и маяк, и церковь.
Мы продекламировали стихотворение все вместе с дядей Доком, и, когда закончили, Коди добавил: «О, Розали!»
— Почему ты это сказал? — удивился дядя Док.
— Не знаю. Просто она подходит к стихам, — ответил Коди.
Мы продвигаемся вдоль юго-западного побережья и уже приближаемся к Кроссхэвену. Дует легкий ветер, солнце сияет вовсю, освещая прибрежные скалы и кудрявую зелень полей Ирландии. Мы проплывали мимо старинных замков и ферм, пасущихся коров и снующих маленьких автомобилей. Мне так хотелось надуть резиновую лодку и причалить к берегу.
Но внизу в каюте разгорелся нешуточный спор между дядей Стю и дядей Мо. Они немало пошумели и покричали друг на друга.
62. Земля
Мы на суше! Мы живы, и мы на земле!
Когда мы впервые увидели землю, настоящую землю с зелеными деревьями и разъезжающими машинами, я думал, что у меня начались галлюцинации.
Но мы не сразу последовали в гавань, потому что между отцом и дядей Стю произошла ужасная, нешуточная ссора. Все началось с того, что дядя Стю спросил, кто будет улаживать вопрос с ремонтом «Странницы». Тогда остальные смогут арендовать машину и поехать к Бомпи, а не ожидать окончания ремонтных работ, прежде чем отправиться в Англию.
В разгар препирательств по этому поводу они вдруг заспорили о том, кто из взрослых останется с яхтой, а потом дядя Стю сказал, что Софи тоже останется, нечего ей ездить к Бомпи! Брайан согласился с ним. Тут вниз спустилась Софи и заявила:
— Я поеду к Бомпи, и нечего спорить.
Что за неприятности.
Мы попытались позвонить маме, но телефон не отвечал. Тогда Софи позвонила своим родителям и тоже не получила ответа. Тогда дядя Стю позвонил жене и услышал автоответчик, поэтому мы оставили сообщение о нашем прибытии. Я не мог поверить, что никого не оказалось дома! Мне казалось, все сидят и ждут у телефона нашего звонка, но дядя Док сказал, что никто точно не знает, когда именно мы достигнем земли. Это могло произойти и три дня назад, и на следующей неделе. Наверное, он прав.
