В настоящий момент тело Москвы с помощью тысяч приезжих рабочих рук обзавелось приличным иммунитетом, защищающим его от людей с баллончиками и самоклеящейся бумагой. Сложно поспорить с тем, что бессмысленные "теги" на исторических памятниках или зданиях являются самым обыкновенным вандализмом. С другой стороны, серые бетонные заборы, окольцевавшие площади бессчётных брошенных промзон, будто бы созданы для того, чтобы стать холстами, полигонами для великого состязания граффити-художников. Когда поездом въезжаешь в пределы Москвы, за окнами начинается настоящий парад граффити. Эти серые заборы, кажется, бесконечны, и все они хранят следы безудержной, хотя в подавляющем большинстве случаев, очень мрачной творческой энергии. Каждые несколько месяцев граффити закрашивают. Но тогда всё начинается сначала.
Паша-183 тоже занимался созданием граффити. Конечно, невозможно притащить на выставку в музей целый дом или мост, или электрическую подстанцию. На стенах висят фотографии - свидетельства былых деяний. Признаться, приходилось видеть граффити, которые выполнены техничнее. У Паши 183 портреты его персонажей могут обладать некоторыми диспропорциями, часто он использовал всего два цвета - чёрный и белый или серебристый. Как сам Павел рассказывал в одном из интервью, в те годы просто не было денег на баллончики. Но его работы, относящиеся к тому периоду, уже содержат определённую направленность. Обладают особенной атмосферой. Они будто бы обращаются к образности последнего советского периода, который Павел Пухов, вероятно, застал, будучи ещё маленьким. Его псевдоним 183 - это дата рождения, 11 августа 1983 года, из которой выкинули все "нули и повторы".
Связь с прошлым не сразу бросается в глаза, чтобы её выявить, пришлось поразмыслить некоторое время, но потом всё становится на свои места: и заброшенные бетонные плиты, по воле Паши превратившиеся в гигантские шоколадки "Алёнка", и портрет Константина Кинчева, и Юрий Гагарин, и Виктор Цой, и Карлсон из советского мультфильма, в ужасе теряющий пропеллер в тот самый момент, когда на экране телевизора загорается надпись "новости". Это ощущение не разбавляется даже присутствием совсем рядом изображений западных музыкантов. Они почему-то становятся похожими на плакаты, висящие в комнате подростка, пережившего Перестройку.
Павел Пухов увлекался диггерством. Он спускался в тоннельно-кирпичное подбрюшье Москвы и исследовал его. Конечно, у него не могло не возникнуть желания преобразовать увиденные места доступными художнику средствами. Павел брал с собой диапроектор, работающий от аккумулятора, и проецировал на древние каменные кладки различные изображения, а потом фотографировал получившийся объединённый образ. Выставка содержит множество подобных снимков. В основном Павел выбирал классические гравюры, портреты исторических деятелей или изображения античных статуй. Во всём его творчестве ощущается стойкая тяга к какой-то светлой и незыблемой морали. Будто бы всё, что он делал, непременно должно было приводить к положительной цели.
Особенно удачной, на мой взгляд, получилась серия "Джинны". Зимой в Москве начинают парить теплотрассы. Павел Пухов решил спроецировать на эти паровые облака изображения старцев. Фотографий получилось немного, но все они обладают непосредственной художественной ценностью.
В творчестве у Паши-183 были и трафареты. Понятно, с кем неминуемо возникает ассоциация. На первый взгляд Павел Пухов стилистически похож на Бэнкси. Двух этих художников даже можно назвать побратимами. Но потом начинают проступать различия.
Бэнкси, как опытный хирург, знает, куда нужно всаживать иглу, чтобы поразить нервный центр общества. Его работы провокационны, его стиль отточен и, по сути, превратился в общемировой бренд. Он будто бы сражается со всем миром сразу, отчего неизбежно приобретает черты космополита, чтобы обращаться ко всем и к каждому. Бенкси работает на публику. При всём при этом, он неплохо продаётся.
Паша-183 лиричен. Многое из того, что он делал, он делал лично для себя. В его работах нередко содержатся длительные тексты. Его герои - приземлённые, реальные люди. Они воюют, сопротивляются, чувствуют боль, страдают и радуются. Иногда умирают. Линии, формирующие их образы, иногда дрожат и сбиваются. Они похожи на самых последних пионеров.
Павел Пухов успел вкусить славу, выставлялся в Европе. Давал интервью с французским переводчиком. Прозвище "Русский Бэнкси" придумали для него западные журналисты. Через день после смерти Павла Пухова на своём сайте Бэнкси (чьё настоящее имя до сих пор неизвестно) зажёг поминальную свечу. Это была его первая работа, посвящённая россиянину.
Молитвенник за Крым
Михаил Кильдяшов
20 марта 2014 1
Общество
Как бы интенсивно ни разворачивалась современная гонка вооружений, какие бы смертоносные орудия ни изобретали наши враги, нынешнему секуляризованному Западу неведомо особое духовное оружие - молитва и заступничество святых перед Богом.
Так, сирийского апокалипсиса удалось избежать не только благодаря виртуозной дипломатии, но, прежде всего, благодаря заступничеству Иоанна Дамаскина, к которому русские обращались с молитвой: "Отврати надлежащие нам скорби и напасти, и даруй нам в здравии, мире, тишине и благоугождении Богу провождати дни жития нашего".
Теперь, когда пытаются спровоцировать новый, славянский, апокалипсис, "конь блед" замедляет ход, столкнувшись с духовным воинством братских народов. По всем городам России служатся молебны о мироустроении на Украине, о прогнании всадника по имени "смерть", которому дана власть "умерщвлять мечом и голодом, и мором, и зверями земными". В соборной молитве сплотились великие лавры: Киево-Печерская, Троице-Сергиева, Псково-Печерская, Александро-Невская. И этот духовный щит, покров Божий прочнее щитов ПВО.
У Крымской земли, над которой сегодня активно пытаются разорвать Богоданный покров, есть свой великий ходатай перед Царем Небесным - святитель Лука (Войно-Ясенецкий), архиепископ Симферопольский и Крымский, причисленный к сонму святых новомучеников и исповедников. Есть особый Божий промысел в том, что в одном человеке соединились врач и пастырь, целитель душевный и телесный. Даже будучи в сане, архиепископ продолжал делать операции, и под его белым халатом была ряса, в руках его был скальпель, а в устах - молитва за болящих.
Житие владыки, прошедшего лагеря, в миру за, научный труд по медицине, удостоенного Сталинской премии, примиряет белых и красных, доказывает, что истинное смирение и благой труд во славу Родины угодны Богу. После Великой Отечественной войны, в голодные годы, он ежедневно кормил обездоленных, будто повторяя Христово чудо умножения хлебов. В последние годы земной жизни, окончательно утратив зрение физическое, он обрел обостренное духовное зрение, словно ведомый всевидящим Божьим оком, как молитвенник и врач прозревал грехи и недуги.
Такому врачеванию посвящены два главных труда архиепископа: медицинский - "Очерки гнойной хирургии" и богословский - "Дух, душа и тело", где на основе науки, философии и Священного Писания доказывается пребывание нетленного духа в человеке. Как и при жизни архиепископа Луки, теперь у раки с его мощами в Свято-Троицком кафедральном соборе Симферополя многие получают исцеление.
Сегодня, как никогда, Крыму необходимо заступничество святителя, врачевание гнойной душевной раны, яды которой могут проникнуть в сердце и разум, лишить слуха и зрения, повергнуть в беспамятство и тьму. На одной из икон исповедник изображен в благословляющем жесте на выступе скалы над морем - святой будто удерживает свою паству от рокового шага в бездну.
Сегодня, молясь святителю Луке, мы молимся за Крым и просим даровать: "Градов наших утверждение, земли плодоносие, от глада и пагубы избавление. Скорбящим утешение, недугующим исцеление, заблудшим на путь истины возвращение". И как Иисусова молитва, непрестанно струящаяся по четкам, звучит в России и в Крыму: "Святителю отче Луко, моли Бога о нас".
Слово должно быть свято
Алла Новикова-Строганова
20 марта 2014 0
Культура
К 205-летию Н. В. Гоголя
Непреходящими остаются православные идеи христианского писателя Николая Васильевича Гоголя о духовном возрождении России, воскрешении "мёртвых душ".
Гоголь остро ощущал свою нерасторжимую связь с Родиной, предчувствовал заповеданную ему высокую миссию. Он благословил русскую литературу на служение идеалам добра, красоты и правды. Все отечественные писатели, по известному выражению, вышли из гоголевской "Шинели", но никто из них не сказал, подобно Гоголю: "Русь! Чего же ты хочешь от меня? Какая непостижимая связь таится между нами? Что глядишь ты так, и зачем всё, что ни есть в тебе, обратило на меня полные ожидания очи?.." Он был воодушевлён идеей патриотического и гражданского служения: "Назначение человека - служить, - повторял автор "Ревизора" и "Мёртвых душ". - И вся наша жизнь есть служба". "Писатель, если только он одарён творческою силою создавать собственные образы, воспитайся, прежде всего, как человек и гражданин земли своей"
