-Такой же сорвиголова, как и ты, - пробурчал князь.
-Все так, - княжич склонил голову, пряча усмешку, - а еще – он мой побратим. Несколько лет я ходил в набеги – и вместе с данами и с собственной дружиной. Мой меч теперь знают в землях свеев, норвежцев и поморян. Побывал я и в стране куршей, поднимался вверх по Двине до земель кривичей. Многие из тех, кто шел со мной, остались в дружине – так что теперь у меня много больше воинов, чем когда я впервые прибыл в Хедебю. И все эти воины – твои, отец!
-Воины, - пробурчал Драговит, - посмотрим, каковы они в деле, когда настанет пора сразиться с франками.
- Многие из них уже сражались с королем Карлом, - кивнул Люб, - в моей дружине есть и саксы и фризы и даны. Есть даже англы – Орм, этелинг из Мерсии, один из самых отчаянных моих рубак. Что же до моей жены, то ее девы щита в ярости и искусству сражения не уступят многим мужчинам.
- Бабское воинство, - хмыкнул Драговит, - не думал, что доживу до такого позора.
- Власта сражалась за конунга Харальда и никто не видел в том позора. Ее соратница Хеда сразила множество данов, прежде чем норвежец застрелил ее из лука.
-Твои даны носят патлы как бабы, - отмахнулся Драговит, - что им хорошо, нам…эх, да что с тобой говорить. Одно хорошо – может ободриты помрут хоть от смеху, когда увидят твоих девок.
-Никому не было до смеха, кто встречался с ними в бою, - еще раз напомнил Люб.
-Слышал я кое-что про этот Девин, - продолжал Драговит, - говорят, твоя Власта лютовала в землях чехов, слово сама Морана, которой поклонялись ее девки. За это народ и изгнал их, не пожелав бабского царства. Думаешь, здесь Власт будет вести себя иначе?
-Она многому научилась с тех пор как покинула родную землю, - кивнул Люб, - и теперь убивает не всех мужчин – а только тех, кто угрожает ей или мне.
-И ты хочешь, наверное, чтобы я благословил вас, - хмыкнул Драговит, - поглядим на твоих девок в бою, а там я подумаю. Скоро Святая ночь, любитесь сколько хотите.
- Спасибо и на этом, батюшка, - княжич склонил голову в знак благодарности, но отец недовольным взмахом руки велел ему убираться.
- Ну что? Что твой отец говорит обо мне?
Власта ждала его на входе в княжеские хоромы: словно коня оседлав перила, свесив по ноги в мужских штанах, туго обтягивающих округлые бедра. Помимо них она носила кожаную куртку и изящные сапожки из тонко выделанной оленьей кожи. С шеи свисало ожерелье из янтарных бус, волосы были убраны под шапку из волчьего меха. Неподалеку от своей княгини расположились и остальные девушки – кто-то чистил коней, кто-то точил клинок или пересчитывал стрелы в колчане.
Люб помог девушке спуститься с перил и, не выпуская из рук, страстно поцеловал ее.
-Старик упрям, но отходчив, - рассмеялся он, - и уже наверняка смирился с тем, что ты станешь его невесткой. И не такого он плохого мнения о твоем воинстве как он хочет показать – говорит, что наслышан о том, что ты творила в Девине.
-Не те истории, что любят слушать мужчины, - хищно улыбнулась Власта.
-Мой отец не из пугливых, - хмыкнул Люб, - пусть твои девок бояться франки.
- Они еще не знают с кем связались, - рассмеялась Власта, - одна только Хельга съест трех ваших франков за один присест.
Поигрывая окованной железом булавой, рослая деваха оскалила крепкие зубы, словно показывая, что слова Власты не такая уж и шутка. Выглядела она, впрочем, вполне миловидно: стройная, но грудастая, с двумя толстыми косами цвета спелой пшеницы. Темно-синие глаза напоминали цветом море, окружавшее остров Лесё, где Люб и Власта впервые увидели эту девушку. До того как вступить в «девичью дружину», Хельга была прислужницей в храме Эгира и Ран – на острове находилось известное по всей Скандии святилище морских великанов. Говорили, именно здесь свирепые
