удар опрокинул его на землю, одновременно выбивая меч из его рук. Чья-то нога отбросила его в сторону и тяжелый сапог опустился на раненное плечо Люба, заставив его вскрикнуть от боли. В следующий миг над велетом нависло знакомое курносое лицо с налитыми кровью глазами.
-Думал, я ничего не замечу, - зло усмехнулся Сигфред, - Фрейдис, хоть и вещая, но такая же дура, как и все остальные бабы, пусть и мнит себя самой хитрой. Сначала я расправлюсь с тобой, а по возвращению в Хедебю – и с этой сукой!
С диким смехом он вскинул над головой меч, но опустить так и не успел – рядом с ним блеснула сталь и широкое лезвие снесло голову конунгу данов.
-Я спасаю тебя во второй раз, - проворчал Старкад, опуская окровавленную секиру, - и что только Фрейдис нашла в таком дохляке, как ты?
Люб был слишком изумлен, чтобы оскорбиться: с благоговейным ужасом он уставился на Старкада, что лишился почти всех доспехов – и даже одежда его превратилась в окровавленные лохмотья. Сквозь прорехи виднелись страшные раны, половина которых давно убила бы обычного человека: шея и плечи Старкада были изрублены в мясо, а на груди зияла столь большая рана, что из нее только что не вывалились легкие. К тому же берсерк потерял один палец на правой руке.
Старкад криво усмехнулся изуродованным ртом, заметив взгляд Люба.
- Заживет, - буркнул он, - я заговорен, - он обернулся к остальным данам и крикнул, - Сигфред пал от руки венда! Да здравствует конунг Годфред!
Сам Годфред, залитый кровью с ног до головы, только что сразивший одного из гаутских ярлов, даже в горячке боя расслышал этот зычный крик. Глаза его, и без того горевшие жаждой крови, в тот же миг заполыхали бешенством берсерка.
- Месть за нашего короля!- вскричал новый конунг.
-Месть! Месть! Месть! – закричали даны, - Годфред, веди нас!!!
Смерть Сигфреда не принесла Харальду победы – слишком тяжелые потери понесло его войско, в то время как даны, сплотившиеся вокруг молодого конунга, рвались отомстить за старого. Да и сам Харальд получил слишком много ран, чтобы надеяться выжить.
-Ты этого хотел, Бруни? - зло обратился он к своему советнику. Как ни странно, за всю битву тот не получил ни царапины и даже его доспехи выглядели так, словно их обладатель не участвовали в бою. Сам Бруни почему-то прятал лицо от своего повелителя.
-Я к тебе обращаюсь, мерзавец! – Харальд ухватил его за плечо, разворачивая к себе и тут же удивленно вскрикнул, - да ты же не Бруни!
Слуга взмахнул рукой и этот, казалось бы, несильный удар, разом сбросил конунга на окровавленную землю. В следующий миг «Бруни» сорвал с пояса палицу и обрушил ее на голову владыки Гаутланда.
-Мы скоро встретимся, мой храбрый Харальд, - уголками губ улыбнулся вероломный убийца. Сойдя с колесницы и укрывшись синим плащом, он быстрым шагом прошел через все поле и исчез в лесу, так никем и не замеченный.
Смерть Харальда окончательно лишила боевого духа свеев и гаутов, также как и остальных воинов, торопившихся сдаваться новому конунгу данов. В знак окончания битвы и своей победы, Годфред приказал возвести два огромных погребальных костра для Харальда и Сигфреда и все люди с усердием принялись за это дело. Годфред, приказал возложить на колесницу Харальда тела отца и двоюродного деда, украсив повозку золотыми попонами. Затем он велел запрячь в колесницу двух коней, которых конунг сам же и зарубил своей секирой. Вокруг этой колесницы был разожжен костер, где и сгорели оба великих вождя. Годфред меж тем обходил стоявших со скорбным видом знатных воинов, настойчиво призывая их бросать в него оружие, золото и иные богатства, дабы оба воина предстали перед Всеотцом во всем блеске своей славы и достатка.
Княжич велетов не участвовал в погребении: Люб возвращался к своим кораблям, когда вдруг услышал жалобный стон из-под груды мертвых тел. Морщась от боли в ушибленной руке, он отбросил один из трупов – и увидел распластанное на земле черное знамя с красным вороном. Его древко все еще держала тонкая рука. Озаренный внезапной догадкой, Люб, позабыв обо всех ранах, отбросил еще несколько тел – и увидел лежавшую среди трупов красивую девушку со светло-русыми волосами. Тело ее покрывало множество ран, но смертельных вроде бы не было. Серые глаза девушки недоверчиво уставились на княжича и тот приветливо улыбнулся воительнице.
- Не бойся, - снисходительно сказал
