Если этот стервятник жив и здоров, значит, мой народ бедствует. Как роскошно ему живется здесь! Неудивительно, что мы испытываем такие страдания.
За спиной Аурианы раздавались женские визги, перекликались стражники. Пирующие повскакивали со своих мест и засуетились между столами. Вид стражников с мечами наготове не способствовал дальнейшему веселью.
Ауриана бежала, ничего не замечая перед собой, спасаясь от призрака Аристоса-Одберта, словно от своей смерти, явившейся к ней в этом обличье. Когда около десятка стражником уже охватили ее полукольцом, одна из сирийских танцовщиц со змеями от страха выпустила пресмыкающееся, и оно поползло за Аурианой. Люди в ужасе шарахались от скользившей по полу змеи и даже стражники вынуждены были отстать, уступая место для этой опасной гадины. Ауриана вырвалась вперед, намереваясь укрыться за фонтаном Дианы, однако мраморный пол, мокрый и скользкий, затруднял ее движения. Она поскользнулась и натолкнулась на стол, ломившийся от всяких кушаний. Серебряные подносы и кувшины для омовения рук покатились с грохотом и звоном на пол. Подвесные светильники на бронзовом дереве закачались, масло кое-где закапало, а кое-где полилось ручейками. На полу образовались лужи, тотчас взявшиеся огнем, который перекинулся на столы и кушетки, и вскоре позади Аурианы уже полыхало несколько костров.
Раздался вопль «Пожар!», и все заметались в панике, полностью перекрыв стражникам дорогу к Ауриане. Несколько человек сделали вид, что ловят ее, но остальные, наоборот, поощряли ее своим смехом и улыбками, находя все происшествие не более чем забавным спектаклем. Один кутила даже ударил в экстазе стражника, который ответным ударом в челюсть сшиб обидчика с ног. Повсеместно вспыхнули драки. Весь этот гвалт перекрывал резкий, мужеподобный голос сирийской танцовщицы, звавшей свою любимую змею.
Одним прыжком Ауриана преодолела лестницу, по которой она еще совсем недавно поднялась в этот зал. Она быстро пробежала по коридору и затерялась среди ветеранов и проституток в столовой Второго яруса. Ей казалось, что вот-вот обрушатся стены. Как быстро и непоправимо рухнули все ее дальнейшие надежды в этой жизни!
«Ну что ж, по крайней мере, я умру в борьбе с этим безумием. Здесь я раскрылась полностью. Судьба обещает нам порядок и благополучие, а затем словно в насмешку создает вокруг нас хаос. Однажды они не дали мне погибнуть за мой народ, а сегодня они хотят убить меня из-за жареной курицы. Как нелепо погибать из-за своего безрассудства! А я-то думала, что хорошо усвоила этот урок еще в юности — не отдаваться никогда во власть гнева».
Когда Коракс увидел бегущую Ауриану, которую преследовали стражники, желание отомстить затмило у него последние остатки разума. Отдуваясь, он засеменил к входу в главный зал, где находилась учебная арена, протолкнулся мимо стражников и несколько раз сильно дернул за веревку колокола, который был предназначен для подачи тревоги в случае массовых волнений.
Он с удовлетворением подумал, что уж теперь-то эта спятившая ведьма не уйдет от наказания и с лихвой получит все, что ей причитается.
Неистовый набат вызвал переполох во дворце, и там были приведены в полную боевую готовность две центурии преторианцев. Двум отрядам городских когорт было приказано выступать к школе.
Известие об этом еще более усилило общую панику. Гладиаторы и проститутки, опрокидывая столы, в страхе бросились к выходам. Стражники решили забаррикадировать проходы между обеденными залами, опасаясь, что гладиаторы Второго яруса могут выломать двери. Теперь, решили они, этой несчастной ни за что не выбраться. Но оказалось, что поймать ее не легче, чем мышь в стоге соломы. Ауриана ужом скользнула под столом, вынырнула из-под него с другой стороны и слилась с общей массой орущих, суетящихся людей.
Наконец, Ауриане удалось преодолеть последнюю дверь и вбежать в столовую, где находились новички. Суния и Коньярик закрыли ее своими телами. Буквально через несколько секунд в помещение ворвались стражники, которые, работая плетками, вырвали Ауриану из плотного кольца ее соплеменников. Тем временем на помощь стражникам подоспело подкрепление, и вскоре там было не протолкнуться. Все это выглядело довольно комично, если учесть, что им противостояла всего одна невооруженная женщина.
Довольно быстро они осознали нелепость ситуации, и в зале наступила неловкая тишина, прерываемая лишь отдаленными хлопками — это невольники тушили пожары, сбивая пламя тряпками.
Послышался сильный скрежет — по полу волокли на место тяжелый дубовый стол. В баррикадах отпала необходимость.
Через некоторое время в столовую вошел пылавший гневом Торкватий и, раздувая ноздри, окинул взглядом все помещение. В его глазах был заметен сумасшедший блеск, от которого стражники заметно оробели и стали похожи на провинившихся псов, поджавших хвосты в ожидании выволочки от своего хозяина. Позади Торкватия, словно его тянули за веревочку, семенил Коракс, а вслед за Кораксом с тревогой хмуривший брови Эрато.
— Отдайте ее мне! — умолял Коракс Торкватия столь отчаянно, словно речь шла о его собственной жизни. Широким жестом он указал на стражников. — Эти подлецы полностью бездействовали и не приняли никаких мер, когда я сказал им, что эта девка сбежала. Они только смеялись, словно пьяные мальчишки-педерасты! Я уж примерно накажу ее, так же, как будут наказаны эти стражники.
— На этот раз высекут тебя, и ты будешь так орать, что захлебнешься собственной пеной, Коракс! — огрызнулся стражник, связывавший за спиной руки Аурианы при помощи пеньковой веревки. Он кивком указал Торкватию на Коракса. — Этот осел в человеческом облике объявил общую тревогу. Пусть теперь объяснит префекту городских когорт причину. Думаю, тот не будет в восторге от того, что весь переполох из-за одной женщины, которая украла жареную курицу.
— Волки! Убийцы! Я не крала! — голос Аурианы звучал громко и чисто, привлекая к себе внимание.
— Заткните ей рот! — приказал Торкватий.
Стражник ударил Ауриану по лицу, но не очень сильно. Ее простота и одухотворенность вызывали у стражников некоторую симпатию.
Торкватий повернулся к Кораксу.
— Если только завтра я увижу здесь твою изъеденную вшами шкуру, то прикажу выгнать тебя плетками. Сгинь!
Разделавшись с Кораксом, он снова обратился к стражникам, которые держали Ауриану.
— Ну, а теперь к делу. Нужно решить судьбу этой преступницы. На какой день у нас назначены казни?
— Через два дня после нонов, — ответил один из стражников.
В разговор вмешался Эрато.
