бойфрендами жильцов?
Щеки Табиты мучительно краснеют.
– Да вы что… Прошу извинить.
– Бог ты мой, Джаз, ну зачем, – виновато упрекает Лэнг.
Не знаю, кому как, а мне это мелкое сведение счетов нравится.
– Записи с камер, – язвительно повторяю я. – Мы пришли за ними.
– Техники скоро приступают к работе, – испуганно заверяет Табита. – И мне правда очень жаль. Я бы никогда…
– Он мне как старший брат, – утешаю ее я. – Берите его. Кушайте на здоровье. Только напомните ему принять душ, чтобы остальные не начали чесаться. Команду техподдержки нам ждать не с руки. Могу я получить доступ к каналу отсюда, из вашего офиса?
Табита озадаченно моргает.
– Вообще-то да, – говорит она, глядя куда-то между нами. – У нас в задней комнате есть кабинка, только я не знаю, как с ней управляться.
– Ничего, мы сами справимся, – говорит Лэнг, голос которого теперь тоже звучит резковато. – Отведите нас туда.
– Да, конечно, – поспешно соглашается она, вставая и жестом приглашая идти следом.
Мы так и поступаем. Идем следом, как бравые солдатики, при этом Лэнг бросает на меня взгляды, способные заморозить лед в холодильнике. А так все тихо-мирно. Я улыбаюсь. Он – нет. Мы в самом деле хорошие друзья. Пускай и не все о нас это знают.
Нам предложено пройти в каморку, больше похожую на стенной шкаф; Лэнг садится за компьютер и включает экран. Я подаюсь ближе, нависая над его плечом, а Табита маячит у двери.
– Картинка входа в твой коридор не подается, – сообщает Лэнг.
– Он как будто знал, тебе не кажется?
Напарник резко кивает.
– Именно об этом я и подумал… Ладно, проверим здание и парковку. – Он поднимает на меня взгляд. – Какие мысли насчет временнóго промежутка?
– Домой я вернулась часов в девять, но, по словам миссис Кроуфорд, у моей двери он торчал довольно долго.
Он вводит метку времени, а затем начинает пролистывать кадры. Ощущение такое, что это будет продолжаться вечно. В итоге я теряю терпение, хватаю стул и устраиваюсь рядом с ним. В полуночном часу что-то появляется: мужчина в худи с капюшоном, идущий к моему подъезду. Вот он открывает дверь и, не поднимая головы, заходит внутрь. Я бросаю взгляд на Табиту, которая по-прежнему стоит в проеме.
– У нас на всех подъездах кодовые замки.
Поджав губы, та переступает на своих высоченных красных шпильках.
– Я знаю. Миссис Кроуфорд сегодня утром высказывала мне то же самое, на повышенных тонах.
– Обыскиваю парковку, – докладывает Лэнг, цепко отсматривая череду кадров. – Не могу найти, откуда он пришел. – Поднимает на меня взгляд. – Очень похоже, что у него были какие-то инсайдерские сведения о вашей системе безопасности.
Не терзая Табиту расспросами, я отвергаю эту мысль:
– Пока я не заняла место Робертса, он вообще не знал о моем существовании. Все произошло как-то случайно.
– Ну да, – мрачно бросает Лэнг. И лишь после того, как мы пристально смотрим друг другу в глаза, добавляет: – Если только верить в случайности. Глава 23
По выходе из конторы я сразу же пытаюсь предотвратить взрыв, который, я знаю, неминуемо грядет.
– Чак по моей просьбе уже ищет связь между Робертсом, моим отцом и этим делом.
– Что ты знаешь такого, чего не знаю я? Выкладывай. Я не собираюсь играть с тобой в эти гребаные игры, Джаз.
– Игры? Я в них не играю. И нет ничего такого, чего бы ты не знал. Абсолютно.
– Однако этим утром ты позвонила Чаку, а не мне?
– Потому что я знала, что ты взбесишься, а мне нужно было поразмыслить, а не кидаться в драку.
– Чего я не знаю, Джаз? – повторяет Лэнг.
– Кроме моих теорий?
– Рассказывай, – велит он.
– Из-за резкого отъезда Робертса ты спросил меня о его дружбе с моим отцом. А Робертс связан с этим делом. Если Поэт знает меня…
– Поэт, – произносит Лэнг задумчиво. – Черт, звучит красиво… Может, мы сумеем превратить его в Мертвого Поэта. Кажется, есть такая книга или что-то в этом роде?
– Есть такой фильм, «Общество мертвых поэтов». – Я возвращаюсь к тому, что говорила. – Если Поэт знает обо мне, то логично искать увязку с моим отцом. Я попросила Чака поискать связь со всеми нами.
– Иначе говоря, это не случайный серийный убийца. А кто-то, горящий ненавистью к твоему отцу.
– Который мертв. – Слова режут по живому, но я продолжаю: – Все это как-то не бьется, и я на самом деле не думаю, что причина в этом, но все равно приходится учитывать.
– Так оно или нет, но он знает тебя и систему безопасности в вашем доме.
– Я это вижу.
Лэнг стягивает губы в полоску.
– У меня есть еще ряд вопросов к Табите.
На этом он вылезает из-за стола и шагает обратно в офис. Мне с ним не по пути. Он вытянет из нее больше, чем я.
Пока Лэнг не вернулся, я набираю Чака. Тот берет трубку на первом же гудке.
– Джаз?
В его голосе сквозит такое облегчение, будто моя мать обзвонила весь участок и заверила всех, что ее доченька под неусыпным надзором мамы, и будь прокляты эти ее значок и пистолет.
– Все в порядке?
– Так же как и всегда, когда я с Лэнгом.
Чак смеется:
– А что, персонаж крупный.
Дипломатичный способ сказать, что Лэнг, когда он присутствует, переполняет собой любое помещение. Так оно и есть, но, по моему мнению, это не всегда так уж плохо.
– Есть какие-то подвижки с камерами?
– Кое-что собрали. Задействовали все общедоступные каналы и покрыли существенную часть бизнесов в вашем районе, включая кофейню. Думаю сейчас начать просмотр. Кого нужно искать?
– Человека, который, вероятно, следит за мной.
– Ого. Следит за тобой?
– Именно.
Распространяться особо не хочется, но он должен знать все по максимуму, иначе такой просмотр нельзя будет назвать эффективным. И я даю ему полный отчет о минувшей ночи, в том числе и наблюдения Старушки Кроуфорд.
– Что-то сейчас говорить преждевременно, но я все равно буду докладывать. Я за тебя переживаю. И не волнуйся, если он есть, я его на съемке найду. Никуда не денется.
Вот бы надеяться, что так оно и будет.
– А о поэтическом клубе что-нибудь есть?
– Да, представь себе. Он уже отдал концы, но кое-что я нашел. Думаю, тебе будет интересно послушать. В университете Остина есть профессор, который работает на факультете уголовного правосудия. Он и под наше описание подходит, и вообще все вырисовывается.
– Вот и я все время пекусь, чтобы вырисовывалось.
– Два года назад, – продолжает Чак, – когда он преподавал в университете Сан-Антонио, всего один семестр, у него на кафедре был учебный курс «Абстрактная
