– Пуля попала в коня в первые же секунды, – ответил на вопрос майор. Он хорошо понимал интерес офицеров и не стал ломаться, изображая усталость или отсутствие памяти. – Я и опомниться не успел, валяюсь, придавленный тушей и нога жутко болит. Выдернуть никак. От батареи за две или три минуты ничего не осталось. Все мои парни еще сообразить ничего не успели, а их в десяток пулеметных стволов и с двух сторон. Никто и опомниться не успел.
Кавалеристов смели не менее споро. Единственный шанс был рвануть в поселок и ворваться между домов. В уличных боях и под прикрытием стен и каменных заборов был хотя бы минимальный шанс. Кто-то вовремя сообразил и скомандовал. Они просто не успели. КПВ бьет на расстояние свыше лиги и никакой счастливый случай для нас был не предусмотрен.
Там вообще было нечто жуткое по части наличия пулеметов. Сами понимаете, мне пересчитывать никто не разрешал и говорю на основании очень приблизительных прикидок. Тем не менее, основываюсь не только на общих впечатлениях. Когда все кончилось, мог перемещаться достаточно свободно.
Заверяю с достаточной высокой надежностью – на роту не меньше двух крупнокалиберных и шесть-восемь ручных. Правда это касается лишь так называемой 1-й волонтерской бригады, численностью до трех батальонов. Вспомогательные подразделения и ополченцы вооружены много хуже. При этом СКВ по всем параметрам предпочтительней стоящей на вооружении армии «Литы». Но это мы знали и до того.
Лежу, спрятался за погибшим жеребцом и смотрю. Над головой пули посвистывают и прямо перед глазами жуткая паника. Солдаты из Баллинской дивизии мечутся без толка и смысла, а их как на стрельбище, – он махнул безнадежно рукой. – Мы хоть готовились к чему-то. Если б не неожиданность… А эти и прятаться не умели. Необстрелянные и никчемушные новобранцы. И офицеры не лучше. Будто не война прошла недавно.
– Хм, – сказал задумчиво Джилли.
– Да знаю я! – возмутился майор. – И придворный округ и про офицеров и что? Остальных учить не требовалось? Опыт не передавали? Почему я окапываться своих ребят-артиллеристов учил, а пехота не сумела? Уставы и наставления разрабатывались с учетом новейшего опыта массовых сражений. Вот вы их знаете?
– Хм, – повторно промычал Джилли, – наступление в горах проводится в соответствии с общетактическими принципами. Правда, почему требуется переться по дороге, позабыв об обходах, маневрах и высотах, мне не понять. И как можно посылать в поселок, предположительно занятый неприятельскими войсками кавалеристов без прикрытия, имея под рукой артиллерию? Непростительная ошибка! С другой стороны окажись мы на месте Баллинской дивизии, не уверен, что повели бы себя лучше. Увольнять в отставку после войны обстрелянных ветеранов и вводить призыв считаю еще одним огромным промахом. Отвратительнее всего, с той стороны как раз масса ветеранов.
– Вот видишь, – побурчал, успокаиваясь Гох. – Мне тоже заявили: Война всюду одинакова. Эти, мать их за ногу, общетактические соображения. А встревать поперек старших по званию не стоит. Мое дело неукоснительно исполнять приказы и не строить из себя умника. Я честное слово, – сообщил злорадно, – доволен, что полковник не выбрался из мясорубки. В следующий раз руководить надеюсь, придется кому-то другому. Более умному.
Клиннор незаметно скривился, намекая комбату, заткнуться с претензиями. Не вина майора, что Королевство сокращало свои вооруженные силы после захвата громадных территорий, пытаясь вернуться к довоенному бюджету. В результате в пехотных полках осталось по два батальона вместо трех и в артиллерийских дивизионах третью батарею сократили. Морская пехота лишилась двух расформированных дивизий.
Все дело в том, что в высших эшелонах власти возобладало мнение о преимуществе потребностей флота в целях контроля над океанскими просторами. На этой почве шла серьезнейшая свара и путч на Шиоле вместе с введением военного положения на Патре были всего лишь очередными звеньями в череде интриг и подвохов в среде военных. Расплачивались за это не генералы.
Не к месту сейчас перемывать кости кабинету министров и финансистам. Интереснее выслушать свидетеля. Подробности разгрома мало кому известны из первых рук.
– Ну потом мятежники собрали раненых, мне гипс на сломанную ногу наложили. Ничего плохого не могу сказать в этом смысле. Людям оказывали первую помощь, многих оперировали. Условия там не из лучших, но для своих ничем не отличались. Шестнадцать человек с тяжелыми повреждениями умерли потом. В армейском госпитале вряд ли процент с осложнениями был бы меньшим.
– Процент от какого количества? – подался вперед Джилли.
– Вот на это я могу ответить достаточно четко. Как старший по званию был назначен командующим лагерем военнопленных. Лично командиром 1-й волонтерской бригады Геллером. Он не хотел возиться с нашим обустройством и спихнул на первого подвернувшегося под руку. Жалобы и пожелания в рабочем порядке по инстанции. В смысле я приходил и просил. Или его, или кого по соответствующей должности напрямую. Интенданта насчет пайка, медика о перевязочном материале. Обычно получал. Иногда посылали в известном направлении. А на костылях я мог прыгать и получил таким образом право выяснять всякие интересные подробности. В том числе и личные данные. Извините, перечислять всех желания не имею, в общих чертах. Я – майор, два капитана, одиннадцать лейтенантов, 973 нижних чина попали в плен. Оба капитана, семь лейтенантов и 313 солдат и сержантов ранены. Плюс те шестнадцать скончавшихся позднее. Остальные сдались целыми.
– Первоначально два полных батальона, два кавалерийских эскадрона, артиллерийский дивизион, обоз. Где-то под две тысячи, – прикинул Клиннор. – Жуть. До тысячи погибших.
– Совершенно верно, – подтвердил Гох. – Правда, должен указать, что зачислять всех остальных в убитые, в результате внезапного нападения, не совсем верно. Часть солдат сумела найти укрытие в овраге и принялась окапываться. Сначала их слегка обстреляли из 76-линейных гаубиц, потом принялись закидывать из бомбометов 80 – линейного калибра. Стрельба как на полигоне. Без малейшей возможности ответить со стороны окруженных. На самом деле тут ничего нового нам Народная Армия не продемонстрировала. Еще после окончания Фадзийской войны на основании докладов в артиллерийском ведомстве приняли решение увеличить количество бомбометов в частях и приступить к разработке 120 – линейного тяжелого бомбомета.
– Игрушечные пушки, – с насмешкой процитировал Джилли премьер-министра Моута Таннерса, – пригодные к траншейной войне и малоприемлимые в маневренных действиях.
– Плохо быть идиотом, – грустно улыбнулся майор, – не понимаешь, так не лезь с публичными высказываниями! Скорострельность бомбомета выше любой современной пушки, вес меньше, а следовательно и время переброски на новый участок возрастает заметно. Вместо двух упряжек, как с горной гаубицей достаточно трех лошадок или даже спин солдат. Двадцать килограмм опорной плиты не так уж страшно, еще никто не надорвался. Дальность в наших условиях вполне приемлимая. Мощность боеприпаса не уступает 76-линейных гаубице или полевому орудию того же калибра. А возможность поражать закрытые цели и окопы дает огромное преимущество применяющей стороне. Мало того, согласно доклада почти 50 % потерь в последний год Фадзийской пришлось на действия бомбометов.
– Ну это серьезное преувеличение, – с глубоким сомнением возразил капитан Джилли. – Вы в курсе истории про каски? После их введения выросло количество ранений в голову. Виновный найден, – он хохотнул. – Если б не каски все бы жили долго и счастливо. Так и создается статистика. И выводы делаются, – закончил нравоучительно, – как подать правильные факты, так и запишут в истории. То ли стакан наполовину пуст, то ли наполовину полон. Звучит различно, суть одна. Подождите, еще запретят ношение касок в бою. Исключительно на парадах.
– Если и присутствует в докладе приписка, то не слишком великая, – твердо заверил майор. – Очень действенное оружие. Не так давно лично в очередной раз убедился. А нашего министра, – после паузы добавил, – с огромным удовольствием бы лично вздернул на фонаре. Не доработали путчисты в Баллине. Не тех кончали.
– У Таннерса наличествует мощное политическое чутье. Вовремя смылся в порт. Не догнали, – Клиннор невольно хихикнул.
Премьер-министра ненавидели все военные без разбора повсеместно за кучу недостатков выявленных в трехлетней войне и еще худшие дела, после ее окончания. Он одинаково раздражал и армию и флот, умудряясь при этом сохранять свой пост много лет подряд. За что его уважал кроль, кроме аристократического происхождения, никто бы не сумел ответить. Пусть они знакомы с детства, но ведь вместо пользы сплошной вред приносит государству!
– Лучше бы его поймали и грохнули, чем генерального инспектора армии, – пробурчал Джилли. – Тот вполне приличный мужик был и уж мы бы сейчас не сидели в ожидании обстрела.
