«Балда вернулся», сказал он, «а я здесь острю сталь, чтобы идти спасать тебя от этой Красной Вдовы».
«А где ребята?»
«Треб и Вит Уоты сторожат на крыше, на случай если придет Красная Вдова. Остальные уползли по кроватям хныкать. Зализывают болячки. Я как следует поработал над ними. Пустил немного крови из недоумков, чтобы разъярить их. Они дерутся лучше, когда взбешены». Он улыбнулся своей кроваво-бурой улыбкой. «Чертовски славные у тебя губы. В следующий раз, не ходи по камням. Что сказала женщина?»
«Она не хочет отдавать воду и хочет тебя из-за того, что ты порезал землекопа на дамбе».
«Чего вздумала». Беннис сплюнул. «Столько суеты из-за какого-то крестьянина. Ему следовало бы поблагодарить меня. Женщинам нравятся мужчины со шрамами».
«Тогда можешь не тревожится, когда она отрежет тебе нос».
«Да пошла она. Если я захочу потерять свой нос, то отрежу его сам». Он тыкнул своим большим пальцем вверх. «Вы найдете сира Бесполезного в его покоях, грезящим о былом величии».
«Он дрался за черных драконов», встрял Эгг.
Дунк собрался было дать пареньку затрещину, но бурый рыцарь только засмеялся. «Конечно. Только посмотрите на него. Он что производит впечатление выбравшего победившую сторону?»
«Не больше чем ты. Иначе тебя не было бы здесь с нами». Дунк повернулся у Эггу. «Позаботься о Мейстере и Громе, потом присоединишься к нам».
Когда Дунк поднялся по лестнице, старый рыцарь сидел в своей ночной рубахе перед очагом, хотя огня там не было. В руках он держал кубок своего отца, тяжелый серебряный кубок сделанный для какого-то лорда Осгрея еще до Завоевания. Клетчатый лев, украшавший чашу, был выложен кусочками нефрита и золота, хотя некоторые нефритовые клетки отсутствовали. Услышав звук шагов Дунка, он поднял глаза и замигал, как человек, который очнулся от дремы. «Сир Дункан. Вы вернулись. Привел ли ваш вид сира Лукаса Инчфилда в замешательство, сир?»
«Насколько я понял, нет. Больше похоже на то, что он разозлился». Дунк рассказал обо всем настолько подробно, насколько мог, хотя ту часть истории с леди Эллисентой, где выглядел полным идиотом, пропустил. О том, что ему врезали, он тоже хотел промолчать, но его разбитая губа распухла вдвое против обычного, и сир Юстас не мог не заметить.
Когда он закончил, он нахмурился: «Ваша губа…»
Дунк осторожно дотронулся до нее. «Ее светлость ударила меня».
«Она ударила вас?» Его рот открылся и закрылся. «Она ударила моего посла, пришедшего под знаменем клетчатого льва? Она посмела поднять руки на вашу особу?»
«Только одну руку, сир. Губа перестала кровоточить еще до того, как мы покинули замок». Он сжал кулаки. «Она хочет сира Бенниса, а не вашего серебра, и она не желает разрушить дамбу. Она показала мне пергамент, там были кое-какие слова и королевская печать. Там говорилось, что ручей принадлежит ей. И…» Он колебался. «Она сказала, что вы были… что вы…».
«восстал с черными драконами?» Сир Юстас как будто сдулся. «Я боялся, что она может сказать. Если вы пожелаете оставить службу у меня, я не стану мешать вам». Старый рыцарь уставился на дно своего кубка, что еще он мог ожидать услышать от Дунка.
«Вы говорили, что ваши сыновья погибли сражаясь за короля».
«Так и было. За законного короля, Дэйемона Черное Пламя. Короля Обладавшего Мечом». Усы старика задрожали. «Люди красного дракона называют себя верноподданными, но мы, те кто выбрал черного дракона, такие же верноподданные. Хотя сейчас… все кто выступил в поход вместе со мной, чтобы посадить принца Дэйемона на Железный Трон, улетучились как утренняя роса. А может они мне приснились. Но, скорее всего, лорд Кровавый Ворон и его Вороньи Клыки вселили в них страх. Все не могут быть мертвы».
Дунк не мог отрицать правдивость всего этого. До этого момента, он никого не встречал из тех, кто сражался за претендента. А ведь должен был. Их были тысячи. Половина королевства была за черного дракона, а другая половина за красного. «Обе стороны сражались доблестно, так всегда говорил сир Арлан». Ему подумалось, что старому рыцарю хотелось бы услышать это.
Сир Юстас мял руками свой кубок. «Если бы Дэйемон проехал мимо Гвейна Корбрея… Если бы Файрболл не был убит накануне битвы… Если бы Хайтауэр, Тарбек, Окхарт и Баттервел дали на всю свою силу, а не пытались угодить обоим партиям… Если бы Манфред Лотстон не оказался предателем… Если бы шторма не помешали приплыть лорду Бракену с мирийскими арбалетчиками… Если бы Быстрого Пальца не поймали с украденными драконьими яйцами… так много этих если, сир. Пойди что-нибудь иначе, все бы случилось совсем по-другому. Тогда бы мы назывались верноподданными, а красные драконы запомнились, как люди, которые пытались удержать Даэрона Незаконорожденного на краденом троне, но не смогли».
«Такое могло случиться, милорд», сказал Дунк, «но все пошло так, как пошло. Это было много лет назад, а вы были прощены».
«Да, мы были прощены. После того, как мы долго молили об этом и дали королю заложников, чтобы обеспечить нашу лояльность в будущем, Даэрон простил предателей и мятежников». Его голос стал резче. «Я выкупил свою голову ценой жизни дочери. Алисанне было семь, когда они забрали ее в Королевскую Гавань и двадцать, когда она умерла молчаливой сестрой. Однажды я поехал в Королевскую Гавань, чтобы встретиться с ней, а она не смогла даже поговорить с собственным отцом. Королевская милость оказалась отравленным подарком. Даэрон Таргариен оставил мне жизнь, но забрал честь, мечты и гордость». Его руки тряслись, и вино расплескалось по подолу, но старик не обращал внимания. «Мне следовало отправиться со Злым Клинком в изгнание или умереть вместе со своими сыновьями и любимым королем. Это была бы смерть достойная клетчатого льва, ведущего свой род от столь многих гордых лордов и могучих воинов. Милость Даэрона сделала меня ничтожным».
В его сердце черные драконы никогда не умрут, вдруг понял Дунк.
«Милорд?»
Это был голос Эгга. Он пришел как раз тогда, когда сир Юстас говорил о своей смерти. Старый рыцарь заморгал на него, как раньше увидав его. «Да, парень. Что тебе надо?»
«Если позволите… Красная Вдова говорит, что вы бунтовали, чтобы получить ее замок. Это правда или нет?»
«Замок?» он выглядел сбитым с толку. «Колдмоут… Колдмоут был обещан мне Дэйемоном, да, но… это было не из корысти, нет…»
«Тогда почему?» спросил Эгг.
«Почему?» нахмурился сир Юстас.
«Почему вы стали изменником? Если это было не только из-за замка».
Сир Юстас долго смотрел на Эгга прежде, чем ответить. «Ты всего лишь маленький мальчик. Ты не поймешь».
«Ну», сказал он «я попытаюсь».
«Измена… это всего лишь слово. Когда два принца бьются за трон, куда может усесться только один, лорды и простые люди тоже должны выбирать. Когда битва закончится, победители будут объявлены верными и преданными людьми, а проигравшие навечно станут известны, как предатели и мятежники. Такой была моя судьба».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
