Лина вздохнула.
— Ты права. Дело не в работе. Хотя и в работе тоже. — Заметив недоуменный взгляд матери, она снова вздохнула и призналась: — Дело в мужчине.
— В мужчине?!
Лина поморщилась.
— Мам, ну что тут удивительного! У многих женщин бывают нелады с мужчинами.
— Только не у тебя. Раньше ты мужчинами не больно интересовалась. Кроме…
Она запнулась, и Лина переспросила:
— Кроме кого?
— Ну, того студента… С которым ты познакомилась в летней школе. Я уж теперь и не припомню, как его звать.
— Энтони.
— Точно, Энтони. Помню, ты тогда вернулась зареванная и по ночам все плакала в подушку…
— Он вернулся, — тихо сказала Лина. — Энтони вернулся.
— И тебя к нему все так же тянет?
Лина некоторое время молчала, прислушиваясь к себе, потом беспомощно шепнула:
— Да, мама. Меня к нему по-прежнему тянет. Энтони значит для меня больше, чем любой другой мужчина.
— А он что? Или ты ему не нравишься?
Лина задумчиво прикусила губу, потом медленно ответила:
— Да нет… По-моему, нравлюсь.
— Так в чем тогда дело?
— Понимаешь, мама, раньше, девять лет назад, мы с Энтони были влюблены друг в друга, но накануне моего отъезда он… — Лина запнулась, сомневаясь, стоит ли рассказывать матери, насколько близкими стали ее отношения с Энтони, и пришла к выводу, что еще не время. — Он уехал. Просто взял и исчез из моей жизни. И с тех пор не звонил, не пытался со мной увидеться… А на днях мы с ним встретились в больнице. — Она поставила на стол пустую чашку. — Знаешь, мама, он меня сильно обидел.
— Понимаю.
— А где гарантия, что он не бросит меня снова?
Мать покачала головой.
— Какие уж тут гарантии! Жизнь — штука сложная… А в сердечных делах, дочка, так просто ошибиться! Сама решай, как поступить. Только я так тебе скажу: сердце само подскажет. А всю жизнь с оглядкой не проживешь!
Лину удивила мудрость материнских слов, и ей пришло в голову, что она впервые в жизни доверилась матери. Как же она была несправедлива, думая, что мать не сумеет ее понять!
— Мама, я тебе не все сказала…
— А ты скажи, дочка.
— Дело в том, что Энтони… — Господи, ну просто язык не поворачивается! — Знаешь, кто он? Он… сын лорда Элдриджа.
На миг мать опешила, а лотом кивнула и спросила:
— Ну и что?
Лина даже растерялась. Нет, сегодня просто день сюрпризов! Отец бросил курить, мать не моргнув глазом восприняла аристократическое происхождение Энтони, будто ее дочь с рождения вращается в высшем свете!..
— Мама, а тебе это не напоминает сказку про Золушку? Кто он и кто я?
— Ты — врач, и он — тоже врач. Так что вы ровня. Я так поняла, что вы друг другу нравитесь, а это самое главное.
Лина рассмеялась.
— А я думала, ты скажешь…
— Сапожнику следует заниматься своим делом? Думай я так, дочка, разве мы с отцом одобрили бы твою затею стать врачом? Мне бы твои способности… — Вздохнув, она подлила в чашки чаю. — В наше время все было иначе.
— Так ты тоже не хотела бросать учебу, когда тебе исполнилось четырнадцать?
— Еще бы! — Мать усмехнулась. — Но отец не мог один всех нас прокормить. Я была старшей, вот и пошла работать. А про гранты и стипендии мы в то время и не слыхали…
— Как же мне повезло! — пробормотала Лина, тронутая рассказом матери. Удивительно, что в юности все представляется либо черным, либо белым. Разве могла она представить, что мать в ее годы тоже мечтала учиться? — Мама, спасибо тебе за все.
Мать засветилась от радости.
— Мы с отцом очень тобой гордимся, Лина. Так что знай себе цену! Как я поняла, Энтони не волнует разница в вашем происхождении. Выходит, и тебе нечего беспокоиться! — Она помолчала. — Говоришь, вот так просто взял и ушел?
Лина кивнула.
— А ты его не спрашивала почему?
— Нет. — Лина упрямо тряхнула рыжеволосой головой.
— Ну так спроси!
Лина удивленно вытаращила глаза.
— Не могу!
— Выходит, ты не права, — вынесла вердикт миссис Нэвилл.
— По отношению к нему?
— Да не к нему! К себе!
— Может, и не права, — пробормотала Лина, думая о том, какое простое решение подсказала ей мать, и сомневаясь, хватит ли у нее духу напрямую спросить Энтони, почему он девять лет назад исчез из ее жизни.
Тогда она его об этом не спросила — ведь он уехал, даже не попрощавшись… И за все эти годы не удосужился разыскать ее. А теперь свалился как снег на голову и делает вид, будто в их отношениях ничего не изменилось! Наверное, полагает, что она все такая же уступчивая, а раз так — почему бы не затеять с ней интрижку?
Нет! Интрижка не принесет ей ничего, кроме страданий.
А что еще может их связывать? Смогут ли они похоронить страсть и стать если не друзьями, то, по крайней мере, добрыми знакомыми?
Но разве можно поддерживать дружеские отношения с человеком, который ведет себя нарочито вежливо, всем своим видом давая понять, что в его жизни больше нет места некой Лине Нэвилл!
8
Лина стояла за шторками бокса, пытаясь записать историю болезни со слов француженки, которая очень плохо владела английским языком, когда услышала голос Энтони:
— Пойдем после дежурства в столовую. Я угощаю.
— А по какому поводу? — полюбопытствовал новый хирург-стажер.
— Вообще-то у меня сегодня день рождения, — небрежно сообщил Энтони. — К сожалению, заведение не слишком приличествует случаю, но что поделаешь? По закону пакости сегодня я на вызовах.
— Так у вас сегодня день рождения, доктор Элдридж? — раздался медовый голосок старшей медсестры Карбайд, и Лина насторожилась.
— Именно так.
— Обожаю дни рождения! — проворковала Мэри.
— Ну так приходите вечерком в столовую выпить за мое здоровье! — вальяжно пригласил Энтони.
— Непременно приду! И с превеликим удовольствием!
Лине стало тошно. Ну почему он пригласил именно Мэри Карбайд?! Неужели решил приударить за этой противной особой, которая прямо-таки лезет ему на глаза?!
— Доктор! Доктор! Мой болеть… много болеть! — залопотала на ломаном английском языке пациентка, хватая Лину за рукав, и, вскрикнув от боли, перешла на французский.
Лина пообещала ей, что постарается найти кого-нибудь, кто говорит по-французски, и уже повернулась, чтобы уйти, но в это мгновение шторки бокса распахнулись. Лина вспыхнула, увидев Энтони, а тот как ни в чем не бывало спросил:
— Есть проблемы?
Ну надо же — зарделась, как школьница! — разозлилась на себя Лина.
— Нужно заполнить историю болезни, а больная почти не говорит по-английски, — буркнула она. — Мне срочно нужен кто-нибудь, знающий французский язык.
