— Привет, Витек! Я с тобой поговорить хотела! Меня хотят убить!
— Этой избушкой, или вчерашним унитазом?
— Помоги!
— Как?
— Сними с меня эту гадость!
Изба поднялась над моей головой, сразу появился чистый воздух и открылся обзор. Витек поставил сделанный мой архитектурный шедевр на пол.
— Хорошо-то как! Спасибо, ты настоящий друг. А как ты вошел, ой, то есть сюда всех пускают, а ты с заведующей разговаривал? — задала я все вопросы враз.
— А как же. Вошел по удостоверению. Решил посмотреть, что ты тут творишь.
— Я? Ничего!
— А у меня есть знакомый сапер, он говорит, что ты каждый день сад минируешь.
— Врет! То есть слегка преувеличивает.
— Так все-таки, что ты тут делаешь? — спросил Витек, садясь на крутящийся стул у рояля.
— Я провожу исследование по изучению восприятия промежутков времени детьми дошкольного возраста, — скороговоркой ответила я.
— Это, я понял, официальная версия. Теперь озвучь неофициальную.
— Это правда.
— Тогда причем здесь сторож? И твоя подруга Яна?
— Догадался? Не говори ничего заведующей! Мне еще сегодня надо смену доработать, и завтра целый день!
— Жду. Рассказываешь правду, или вылетаешь отсюда прямо сейчас.
— Ладно. Меня хотят убить.
— Я постоянно от тебя это слышу, — не придал значения моим словам Витек.
— На меня напали, когда я гуляла с Лапочкой, а на другой день на моем пути оказался открытый канализационный люк.
— Нападений по Москве каждые день не счесть. А уж до открытых люков… Так это хоть с кем могло случиться.
— Но случилось-то со мной! И сразу после того, как я решила помочь подруге найти убийцу.
— Так, а вот теперь подробно и с выражением, — насторожился друг.
Я уселась рядом на детский стульчик.
— Я тут со вторника. Всех опросила, и детей и взрослых. Поняла, что Янка не убивала, она не поднимет десять килограммов!
— Почему? Она девушка тренированная, спортсменка.
— Знаешь, да? Все равно это не она. У меня на подозрении трое мужчин. Отцы детей из средней группы. Они крепкие, сильные. Они и больший вес поднимут.
Витек крутанулся на стуле. Он вообще как сел на него, так и крутится. Лучше бы слушал умного человека, меня.
— Теория твоя шита белыми нитками. Ты и сама это понимаешь, но не признаешься. Убийцу ищут. И найдут. А ты хочешь притянуть доказательства за уши.
— Там просто некому больше быть убийцей.
— Глупости. Кто угодно мог идти мимо и убить.
— Но не шел! Это сделал кто-то из них.
— Доказательств нет.
— Ты меня злить пришел? Я и так злая! Иди, жалуйся заведующей, и выгоняй меня из сада!
Витек пошел на попятный. Ссориться со мной он сегодня, видимо, не хотел. Прекратил крутиться на стуле и нежно так спросил:
— Разве ты не хотела узнать про сторожа подробно?
— Хотела!
— Тогда сообщаю, что погибшая Софья Никитична Талищева являлась председателем совета директоров Бизнес Кредит Банка.
— Да что ты говоришь! — обрадовалась я новым знаниям. — Это те самые Татищевы, про которых уже лет двадцать говорят?
— Если не больше. Старик-банкир и его дочка. Софья Никитична которая.
— Вот это да! — только и смогла сказать я.
Имя, конечно, на слуху, но я и предположить не могла, что такая важная дама будет работать сторожем в детском саду. И что она здесь забыла? Чем больше вникаю в дело, тем больше вопросов, а должно быть наоборот.
— Вить, скажи, а у нее дети были? Или внуки?
— Никого, одинокая.
— Объясни тогда, что она делала в этом месте? Ты у заведующей спрашивал?
— А как же. Нарушил все инструкции. Заведующая знала, кого берет на работу. Небось, брюлик получила за молчание. Она сияет как помытая люстра из чешского стекла.
— У нее кличка — Гирлянда, — сказала я, хотя вся была с головой в нерадостных мыслях. По всем показателям, нечего ей делать в детском саду, этой сторожихе. Ну, вот что она тут забыла? Смерть свою? А теперь у Янки проблемы, у меня тоже проблемы. Зачем так грузить незнакомых людей. Янка ей, предположим, не нравилась, а я причем?
Все равно что-то нечисто с этой средней группой. То, что Софья Никитична к подобной работе не была приспособлена, это мы уже выяснили. Поэтому у нее и был бардак в зале. Но почему она все время сидела возле участка средней группы? Что она там высматривала? Детей? Всех или кого-то одного? Кого?
— Вить, у меня сейчас спектакль, приходи вечером ко мне, поговорим, хорошо?
— Кого играешь? Избу?
— Ее, родимую.
— Приличную роль не доверили?
— Обижаешь! Я Василису Прекрасную недавно играла.
— Ты?! Это тогда ты себе на лоб булавкой бусы приколола?
В это время в зал заглянула моя тезка — повариха Людмила. Скорее всего, слухи о появлении незнакомого молодого человека уже распространились по саду, и она пришла на разведку. Посмотрела на нас и спросила:
— Люда, а ты почему до сих пор не замужем?
— Не берут, — как всегда честно ответила я.
— Неправильно отвечаешь. Надо говорить — достойных нет!
Витек внезапно вспомнил о срочных делах и убежал, а без него поварихе в зале стало не интересно. Так что за оставшееся до спектакля время я успела прорезать окошечко в крыше избушки.
Спектакль прошел почти без происшествий. Постоянно разматывалась мешковина, которой были обернуты мои ноги, шапку я не нашла и крыша намозолила голову. Малыш, исполнявший роль Иванушки, так обрадовался бутафорскому яблоку, что за время спектакля почти его сгрыз, а так все нормально. Лерочка выступила идеально, наш выход с Бабой Ягой был встречен овациями, не зря я два часа старалась. Моя избушка была оценена строгими критиками на отлично.
На вечерней прогулке дети играли в фараонов с коронами из игрушечных ведер, а я перечитывала тетрадь с записями опросов и думала, что упустила. Ведь есть какое-то звено, которое выпало из цепочки моих рассуждений. Завтра у меня последний рабочий день. Буду думать всю ночь, спать не лягу. Только зайду домой, Витек обещал прийти, вдруг еще какую-нибудь ценную информацию подкинет?
Дома меня ждало бурное веселье.
ГЛАВА 8
— Настя, почему в твоей сумочке лежат мужские трусы пятьдесят четвертого размера?!
Янкин голос звучал на весь подъезд, благо моя старая дверь была снята с петель и поставлена у стены, так что все любопытные могли происходящее и видеть и слышать. Похоже, свой вопрос подруга задавала уже не в первый раз, но ответа не получила.
Мне тоже стало очень интересно, что делают мужские трусы в сумочке одиннадцатилетней Насти, и я осторожно заглянула в свою собственную квартиру. Она, как и всегда, представляла собой неприглядное зрелище. Кроме двери было выбито еще и одно из окон. Второе ждала та же незавидная судьба. Окно боялось этого, тряся от страха форточкой и позвякивая стеклами от ветра. Это уже на ремонт не похоже, это похоже на снос здания.
В одном углу на ящике сидел Хаути и грыз печенье, вытаскивая по одному из пакета. У стены в комнате стоял Махмед, что-то на эту стену мазал и тер тряпкой. Зачем? Стена все равно уже чище не будет. Янка нависала над Настей, младшей сестрой моей подруги Елены. Почему вдруг Настя решила меня навестить? Мы не договаривались о встрече. Но решила и напоролась на Янку.
— Ну, так что там у нас с трусами? — снова задала свой вопрос Яна.
— Я тебе говорю, что мне надо купить трусы!
— Еще одни?
— Привет, девочки, — решила поздороваться я, а то как-то неприлично в свою квартиру без предупреждения входить, там все-таки чужие люди живут.
— Полюбуйся на эту малолетнюю нимфетку, тьфу, нимфоманку, или это извращение как-то по-другому называется? — обвиняющим жестом ткнула Янка в Настю.
— Расскажи про извращения, — сразу заинтересовалась та. — Нимфы, это же волшебницы?
— Точно, еще какие, главное с утра до ночи.
— А подробнее можно? А то Ленка мне все равно ничего не объяснит! — попросила Настя.
— Э, девочки, а давайте еще раз про трусы, а то я не слышала, — вернула я разговор в прежнюю тему.
— Представляешь, Миля, я заглядываю в ее сумку, а там лежат мужские трусы!
— Зачем ты полезла в мою сумку? — крикнула Настя.
— Ты сама сказала, что там пакет кошачьего корма!
— Вот и брала бы корм.
— Я и взяла. Трусы там на самом видном месте. Сложно не заметить.
— Я же все объяснила, это папины трусы! — напомнила девочка.
— Ну и семейка! — заметил Хаути, хрустя печеньем.
— Нормальная у нас семейка, — надулась Настя.
— Ага! В каждой нормальной семье дочки в сумках отцовские трусы таскают! — поддержала парня Янка.
— Только маме не говорите! — завыла Настя.
— Так! Хватит! Все молчат! — рявкнула я. — Настя правдиво и внятно отвечает на мои вопросы!
