– А как вы думаете, отец Александр, кому сейчас помогает ваш небесный покровитель? – спросил полковник Фрайгаузен.
– М-м-м… – замялся с ответом «полковник Ионин».
– Ну ведь не атеистам-большевикам, правильно? Не Сталину с Берией, не Молотову с Калининым, так?
– Наверное…
– А если я скажу так: сегодня Александр Невский на нашей стороне? Что молчите?
– Думаю, – еле выговорил батюшка.
– Думать тут нечего, – бодро продолжал Фрайгаузен. – Немецкая армия сейчас несёт России спасение от безбожников. Всюду открываются и возрождаются храмы. Народ принимает святое крещение. Сколько у вас в храме уже крестилось?
– Двенадцати не хватает, – встрепенулся батюшка.
Но Фрайгаузен не обратил внимания: каких двенадцати, до чего не хватает? Он продолжал развивать свою мысль:
– Вот! Огромные цифры вернувшихся в лоно Церкви. Так за кого же быть святому православному князю Невскому? За жидов-коммунистов, задумавших уничтожить Православие, или за нас, арийцев, его возрождающих?
– А почему, Иван Фёдорович, вы завели этот разговор именно сейчас? – спросил отец Александр.
– Так ведь сегодня – Ледовое побоище, – ответил Фрайгаузен. – И именно сегодня получены донесения о том, что Красная Армия полностью разгромлена. Подо Ржевом.
– Помнится, уже играли тимпаны и гусли. Когда говорилось, что взяли Москву, – заметил отец Александр нарочито смиренным голосом.
– Да, тогда мы погорячились, – согласился Фрайгаузен. – Рановато порадовались. Так ведь из Сибири пришли свежие части, ударил неслыханный мороз! Вот войска вермахта и были отброшены от Москвы. После этого Красная Армия стремительно бросилась в наступление – большевикам показалось, что мы сломлены. Но! Есть такая игра – футбол. В Германии она весьма распространена. Русские в футбол играют плохо. – Фрайгаузен самодовольно усмехнулся. – Когда сборная России впервые встретилась со сборной командой Германии, русские проиграли с позорным счётом двадцать – ноль. Так вот, в футболе бывает, что атакующая сторона так увлекается атакой, что забывает об обороне, и на том может потерпеть сокрушительное поражение. Это и случилось подо Ржевом. Там сформировался главный коммуникационный узел центрального направления советско-германского фронта. Можно сказать, именно подо Ржевом произошла главная битва этой войны! Сегодняшнее Бородино! И Красная Армия полностью разгромлена. Она потеряла подо Ржевом миллион человек убитыми и пленными, тысячу танков, несколько тысяч орудий, полтысячи самолётов. Всё! Это конец войны. После таких поражений не поднимаются. В ближайший месяц германская армия войдёт в Москву и Ленинград, выйдет к берегам Волги, на ось Архангельск—Астрахань. Дальше нам идти и не надо. Большой Уральский вал защитит нас от восточных варваров.
– А если снова придут сибиряки? – спросил Торопцев.
– Получат по зубам, – парировал Фрайгаузен. – Сибирь достанется японцам.
– Напрасно разбрасываетесь, – сказал отец Александр. – Богатая земля.
Сообщение Фрайгаузена об окончательном разгроме Красной Армии придавило его, но теперь уж он не спешил отчаиваться.
«Слепой сказал – посмотрим!» – подумал батюшка. А вслух произнёс:
– В футбол, может быть, и впрямь немцы лучше…
– Вы полагаете, как я вижу, это опять блеф, – проницательно продолжил Фрайгаузен. – Но вы скоро убедитесь: на сей раз большевикам капут.
– В связи с этим, – смекнул батюшка, что самый момент, – нельзя ли похлопотать о смягчении участи русских военнопленных в лагере «Сырая низина»? Благодарю, что с вашей лёгкой руки они у меня в храме были на торжественной службе в день Пасхи. Но, как выяснилось, из них многие не крещены до сих пор, хотя и очень хотели бы… Я обратился к коменданту Шмутцу с просьбой отпустить их ко мне для совершения таинства, но до сих пор не получил ответа. А между тем, сами знаете, в каких невыносимых условиях они находятся. Ведь они могут умереть некрещеными!
– Не беспокойтесь, батюшка, – с улыбкой оглянулся Фрайгаузен. – Я скажу Шмутцу. А вообще, в ближайшие месяцы после капитуляции Сталина узников концлагерей станут потихонечку отпускать на все четыре стороны. Точнее, им будут давать вид на жительство, чтобы они могли работать на благо великой Германии. Сейчас ежедневно в плен сдаются десятки тысяч красноармейцев. Взгляните, какие им выдают пропуска.
Он протянул на заднее сиденье отцу Александру и Торопцеву листок, на котором была изображена голова Сталина, срезанная серпом и сверху побиваемая молотом. Рядом с головой – расшифрованная надпись «СССР»:
Смерть
Сталина
Спасёт
Россию!
Далее шёл текст: «С одним пропуском на сторону германских войск может перейти неограниченное количество командиров и бойцов! Приказ Сталина о преследовании семей, переходящих на нашу сторону командиров и бойцов, – невыполним. Германское командование не публикует списков пленных. Поэтому не бойтесь сталинских запугиваний».
«ПРОПУСКПред’явитель сего переходит на сторону Германских Вооруженных Сил. Немецкие офицеры и солдаты окажут перешедшему хороший приём, накормят его и устроят на работу. Переходить на сторону Германских войск можно и без пропуска: мы и в этом случае гарантируем хороший прием».
– Так что никаких больше концлагерей, – радовался Фрайгаузен. – Сдался в плен – получай вид на жительство и работу.
– Хорошо бы побыстрее моих освободили, – пёкся батюшка, – а то ведь мрут! Мороз никак не уходит.
– Кстати, про мороз. – Фрайгаузен поднял вверх указательный палец. – Всё происходит точно так же, как семьсот лет назад. Зима на удивление затягивается. Ведь тогда тоже был апрель, а бились на льду!
Вскоре машина выехала на берег обширного озера. Ещё когда проезжали село Самолву, отец Александр догадался, куда они путь держат, и сейчас лишь изобразил удивление:
– Неужто на то самое место приехали?
– Так точно. Прошу, – Фрайгаузен помог священнику выйти из автомобиля.
Они отправились вдоль высокого берега, глядя на расстилающуюся гладь озера, покрытую снегом, которую кое-где ветер вылизал до ледяных залысин. В лицо задувало, солнце тщилось пробиться сквозь серые облака и не могло.
– Вот видите, – говорил Фрайгаузен, – всё точно так же, как тогда. И лёд способен выдержать на себе два войска, но может и проломиться в иных местах. А значит, природа подготовила сегодня встречу Александру. Значит, он где-то здесь незримо присутствует. Вот сейчас бы привезти сюда всех красных командиров, да и пустить их под лёд! Это было бы глубоко символично!
Отец Александр и Торопцев приостановились, полковник прошёл немного вперёд, и батюшка произнёс:
– Боже мой! И это говорит человек, который сделал для нас столько доброго! Неужели они все такие?..
– Мне кажется, он выпил, – предположил Николай Николаевич.
– Ну, где ты, Солнце земли Русской? – глядя в низко нависшее небо, воскликнул вдруг Фрайгаузен.
В тот же миг, разрушив прочные ряды облаков, солнце вырвалось и сверкнуло яростно. Фрайгаузен оступился и неловко упал лицом в снег.
– И поделом! – вырвалось у отца Александра.
Полковник с хохотом вскочил на ноги, поднял и надел фуражку:
– Силён, силён князь Невский!
Вдруг вдалеке зазвучали выстрелы, пули пролетели со свистом, будто железные кольца по стальным натянутым проводам, нанизывающим на себя всю округу. Шофёр Фрайгаузена рванул машину, быстро подъехал.
– Скорее! – крикнул полковник, распахивая дверцы и прыгая на переднее сиденье. Батюшка и Торопцев тоже запрыгнули на свои места.
Автомобиль помчался прочь. Фрайгаузен изготовил пистолет и лихорадочно оглядывался по сторонам. Выстрелы били, пули свистели рядом с автомобилем. Одна из них даже ударила в задний капот – салон машины туго и тупо дрогнул.
– Не хватало в такой день погибнуть от наших, – засмеялся отец Александр.
– Партизаны – не наши! – возразил Фрайгаузен. – Это бандиты, выродки! Убивают православных.
Стрельба ещё слышалась, но уже где-то вдалеке.
Солнце скрылось, поднялся сильный ветер, качавший голые деревья.
Обратно в Закаты ехали молча.
51
Вмиг унеслась прочь зима!
Весна пришла дружная, и в начале мая трудно было себе представить, что всего две недели назад лежали снега, озера и реки еще не сняли с себя лёд!
Всё преобразилось, окрасилось в нежно-зелёные тона. В воздухе с утра колыхалось томное марево весны, заставлявшее стариков вспоминать молодость, а молодых напрочь забывать, что где-то есть какая-то война.
Но тяжело приходилось тем, кто недавно потерял любимого или любимую. Тем, кто не мог предать память о самом дорогом для себя человеке, полюбить другого…
52
Полуостров, отделяющий Псковское озеро от Чудского, реденько покрыт лесами. Между двумя большими озёрами здесь лежит ещё маленькое, в старину его называли Узмень, сейчас – Тёплое озеро. Здесь и впрямь вода теплее, чем к северу и югу. Этой особенностью здешней природы некогда и воспользовался князь победоносец, сумев оттеснить тевтонских рыцарей с ещё крепкого льда Чудского озера на уже хрупкий лёд Узмени.
